Книга Подержанные души - Кристофер Мур

Он рыдал ей в голосовую почту.

Трейн что, действительно взглянул на него с конверта пластинки, опустил сопрано-саксофон и сказал: “Жалкая это срань какая-то, ты же сам знаешь, правда?” Ведь мог бы.

Свеж поставил конверт на пластиковую стойку “Сейчас играет” и как раз делал шаг назад, чтобы поднять тонарм, – и тут заметил, что мимо витрины по улице мелькнул профиль остролицего латиноса. Инспектор Ривера. Умереть не встать – Ривера к нему в лавку зашел. Слишком круто. В последний раз, когда он разговаривал с Риверой, Преисподняя явила себя городу в виде кошмарных тварей и хаос едва не одолел весь известный мир, но то было в прошлом, а сейчас – умереть не встать.

Когда Ривера переступил порог, Свеж нагнал на себя холоду. И далее…

– Ох черт, да ни за что! Тащите свою задницу вон отсюда.

– Мистер Свеж, – кивнув, произнес Ривера. – Думаю, мне потребуется ваша помощь.

– Я не работаю на полицию, – ответил Свеж. – Я уже двадцать лет безопасностью не занимаюсь[7].

– Я больше не полиция. У меня книжный магазин на Русском холме.

– Книгами я тоже не торгую.

– Но по-прежнему продаете сосуды души, не так ли? – Ривера повел подбородком в сторону запертой пуленепробиваемой витрины, где виднелась случайная с виду подборка пластинок, компакт-дисков, кассет – и лежала даже парочка старых восковых цилиндров.

На глаз Мятника Свежа, все предметы в этом шкафу тлели тускло-красным огнем, как будто их нагрели в печи: так проявлялись человечьи души, в них заключенные, – но для всех остальных, кроме Торговцев Смертью, они смотрелись как… ну, в общем, случайная подборка носителей звукозаписи. Про Торговцев Смертью Ривера знал. Впервые в лавку он пришел с Чарли Ашером, когда дерьмо поперло – когда Торговцев Смертью по всему городу принялись истреблять, а их магазины обшаривать и забирать сосуды души; делали это Морриган – “сточные гарпии”, как называл их Чарли. Но теперь и сам Ривера стал одним из них, Торговцем Смертью, – и поэтому мог это сияние видеть. Мятник сам послал ему почтой “Большущую-пребольшущую книгу Смерти”.

Свеж сказал:

– Вы же, это… читали книжку, а значит, соображаете, что вам тут быть и разговаривать со мной не положено. Сами знаете, что случилось в последний раз, когда Торговцы Смертью начали друг с дружкой разговаривать. Идите к себе в лавку и просто, как и раньше, собирайте предметы, когда те возникнут у вас в ежедневнике.

– В том-то вся штука: я вообще не собирал сосуды души.

– Чё это за херня еще – вообще не собирали сосуды души?

Мятник Свеж сделал руками такое движение, словно что-то выравнивал – разглаживал, например, воображаемую скатерть спокойствия на прилавке, выстроенном из современного хипежа. Добившись слаженности движений и понизив регистр голоса, он уточнил:

– Никогда?

– Я купил ежедневник и карандаш номер два, – ответил Ривера, стараясь подчеркнуть хоть что-то положительное. Улыбнулся. Фоном Колтрейн импровизировал боповый игривый рифф на сладкую томительную мелодию “Летней поры”. – Имена и цифры в ежедневнике возникали, как в “Большущей книге” и говорилось, так? Но я с ними ничего не делал.

– Нельзя просто не выполнять работу. Кто-то должен ее делать. Вот почему это и вставили в книгу – в самом начале, там же, где говорится, что нельзя выходить на связь с другими Торговцами Смертью. Если просто не обращать на “Большущую книгу” внимания, тут такая ебанина сраная подымется…

– Уже поднялась, – сказал Ривера. – Потому-то я и пришел. У меня в магазине возникла женщина – не вполне человеческая женщина. Темное существо.

– Морриган? – У Мятника перед глазами до сих пор маячили трехдюймовые когти Морриган, раздиравшие стену темного вагона подземки, в котором на него напали. Он содрогнулся.

– Другая, – ответил Ривера. – У этой никаких птичьих черт не было. Просто бледная вся, одета в черные лохмотья, вроде савана. Никаких когтей я не заметил.

– А как вы поняли, что она не просто бомжиха какая-то?

– Она исчезла. Пыхнула дымом – прямо на глазах у моего напарника. Дверь заперта. И еще – она мне сама сказала, мол, зовут ее бянщи. У нее такой акцент сильный был, что я и не выговорю так, как она.

– Банши, – сказал Мятник Свеж. – Это произносится банши.

– Тогда понятно, – произнес Ривера. – Визжала она сильно. Вы ее, значит, встречали?

– Еще десять секунд назад я считал, что банши – миф, но по описанию узнал. Моя бывшая… одна знакомая женщина, в общем, много кельтских легенд изучала после того последнего…

– Тогда вы знаете, что она тут делает?

– Не будучи детективом вроде вас, могу только догадываться, но если б догадываться мне пришлось, я бы решил, что она – тот звук, какой издает Преисподняя, если вы заваливаете говном ее вентилятор.

Ривера кивнул так, словно уловил в этом смысл.

– Она и вправду себя звала “предтечей погибели”.

– Вот и я о том же, – сказал Мятник.

– Но это не все, – продолжал Ривера.

– Ну еще бы.

И Ривера поведал Мятнику Свежу про Императора и его великую цель – записать имена мертвых, иначе их позабудут, а еще про то, что в прошлом добросердый безумец этот несколько опережал полицию в том, что касалось сверхъестественных городских происшествий. Изложив все это, Ривера спросил:

– Ну как – вы считаете, во всем этом что-то есть?

Мятник Свеж пожал плечами.

– Вероятно. Вы мироздание попортили, инспектор, даже не сказать, до чего сильно.

– Вас это как-то не особо расстраивает.

– Да ну? Поскольку мне не нравится попорченное мироздание, я и не мечу говно наружу. – На миг ему стало чуточку лучше: сколько б ни убеждал себя он, что разжал хватку на своей незапаренности, сейчас перед ним стоял человек, которому явно пришлось туже. А затем он взглянул на Риверу, непринужденно стоявшего перед ним в своем итальянском костюме, все складки и черты его четки, как лезвие ножа, и осознал, что легавый… ну, бывший легавый… свою-то незапаренность не профукал. Мир вокруг мог распускаться на отдельные нитки, но Ривера оставался клевым, как ебена мама.

– Так и что же мне делать?

– Я б начал с того, что вернулся к работе.

– Я на пенсии – полу-на-пенсии.

– Я имею в виду сбор сосудов души.

– Думаете, они еще на своих местах?

– Вам бы лучше надеяться, что да.

– А как я их найду?

– Я б начал с ежедневника, где полно имен, инспектор уголовной полиции, – у вас же такое звание было, верно?