Книга Сирена рабыня в гареме у Дракона господина - Айза Блэк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ты давно уже признал меня виновной. Доказывать обратное – нет смысла. И твои красивые речи, это лишь способ подобраться ближе и поработить мое тело и душу. Стелешь мягко, умело прикрывая коварство, - Мара поставила бокал на пол, скрестила руки на груди и уставилась на Ардока с вызовом.
- Вот видишь, ты также раньше времени меня оклеймила. Точно также поставила печать коварства. Я же делаю шаг на встречу, пытаюсь понять, готов выслушать. Ты же как скала в своих убеждениях, - голос стал еще мягче, дракон придвинулся ближе и его глаза засияли, точно также как вчера в зале при соблазнении девственниц.
- Ты просто делаешь вид. Посадил меня в клетку и изучаешь новое приобретение, - теперь слова давались тяжело, от дракона исходило облако, окутывающее, успокаивающее, приятное тепло разливалось по телу. Не в силах противиться, Мара откинулась на кресле, гнев сменялся расслаблением.
- Твое положение может измениться в любой момент, - Ардак поднялся с кресла и присел на корточки рядом с сиреной. Взял ее руку, провел пальцами по ладони, едва уловимое прикосновение, а казалось он пробирается внутрь и щекочет душу.
- У этих изменений слишком высокая цена, - облизав пересохшие губы, она закрыла глаза, пытаясь оградить себя от всепоглощающего свечения изумрудных глаз.
- Неужели? – дракон провел языком по тоненькой ладони, огненные прикосновения не обжигали, они пробуждали опасную негу, дарили ложно чувство комфорта. Ардак стал посасывать пальчики Мары, беря их в рот по одному, медленно, деликатно, смакуя процесс, заставляя ее губы приоткрыться. Ядовитая, лживая ласка опутывала, раздвоенный язык приоткрывал завесу тайн, приглашал изведать запретное.
Рука стала гладить ступни, проворные пальчики оставляли горячуй след на прохладной коже нимфы. Невинные прикосновения дарили новые, неизведанные ранее ощущения. Не было сил вырваться, не хотелось оттолкнуть дракона, пусть продолжает еще чуть-чуть. Хотелось еще немного насладиться, пусть обманчивыми, но такими приятными ласками.
Ардак был близко, слишком близко, сверкающие глаза раздевали, заставляли соски болезненно сжаться. Руки продолжали массаж ступней, надавливая на только ему ведомые точки, заставляя тело сирены откликаться помимо ее воли.
Обласкав каждый пальчик на руке, дракон неторопливыми движениями пошел дальше. Остановился на сгибе руки, рисуя невидимую картину, зажигая слабые, только набирающие силу, огоньки желания. Приятные ощущения охватывали тело, заставляли Мару позабыть о переживаниях, высвобождали разум и пытались сломать запреты.
«Нет, пора это прекратить. Я сильнее его лживых трюков! Я смогу!», мелькнула спасательная мысль. Но мутант, словно прочитав ее мысли, резко прекратил свои ласки, очень нежно лизнув ее в плечо, встал, чувственно облизал губы, продолжая излучать зеленый свет:
- Было приятно провести время. Сейчас тебя проводят в твою комнату.
Мара резко встала, желая поскорее убежать, избавиться от сладкого наваждения. Ватные ноги подкосились, сирена пошатнулась, и лишь чудом сохранила равновесие. В глазах все заволокло легкой дымкой, дыхание так и не выровнялось.
- До свидания… - прошептала еле слышно, на большее не хватило сил.
- Не прощаюсь, Мара, скоро увидимся, - мягкая улыбка делала полные губы дракона еще соблазнительней.
Как только за сиреной закрылась дверь, зеленый свет в глазах Ардака моментально сгорел в кроваво-красном пожаре.
Какой абсурд! В замке, переполненном разгоряченными телами, он погибал от желания, похоть разрывала на части. Никогда Ардак не испытывал дикой всепоглощающей потребности обладать женщиной. Его хотели, это он разжигал страсть, он питался чужими пороками, но никогда не страдал сам.
Дракон околдовывал, в нужный момент умел испустить феромоны, очаровать и привязать к себе. Ему нравилось рабское преклонение в глазах подданных. Нравилось, как мужчины и женщины выпускают наружу своих демонов, и он с аппетитом поглощает греховную энергию, увеличивая силу.
Мара! Ведемское отродье! Как у нее получалось отзеркаливать его похоть? Чем больше он пытался очаровать, чем больше флюидов исходило из него, тем сильнее был возврат. Нет, чертовка определенно что-то чувствовала, но это лишь малые отголоски! Капли в бездонном море, породившем коварное чудовище!
Тело Ардака стало покрываться чешуей, из носа повалил дым, каменная плоть подчиняла все мысли. Как же хотелось догнать, наплевать на договор и вонзиться в обманчивое, невинное тело сирены.
Как сдержался, целуя пальцы, как не сошел с ума, вдыхая терпкий запах кожи, сжимавший в тиски его член? Стройные гладкие ноги, манили прохладой, зазывали в морскую пучину. Теперь он понимал, как легко лгунье удавалось заманивать в свои сети жертв. Если она без пения, одним своим видом скрутила его яйца, вывернула душу наизнанку, с легкостью заставив его страдать от своего же оружия. Что говорить, насколько велика сила чудовища, при полном вооружении.
Ардак опомнился, когда вместо пальцев появились когтистые лапы, а жар плоти вызывал нестерпимое желание. И сознание, издеваясь, подсовывало все новые и новые образы Мары, обнаженная, манящая, привязанная со следами плети на теле. Дракон ненавидел себя, нельзя желать врага, и изнывал от похоти, которая ядом пропитывала каждую клеточку естества.
Или дело в крови нимфы, его матери, наделившей сына второй слишком чувственной ипостасью? Ранее, Ардак без проблем подавлял в себе все трепетные порывы, оставляя только животную похоть. Его зверь всегда был сильнее. Но Мара, чертовка, Мара, пробудила дремлющюю нежность в груди. Он хотел ее стонов, хотел видеть извивающееся в страсти тело, хотел брать медленно, и позже озверев, проткнуть ее членом, полностью добраться до сердца и навсегда поработить дух.
Пройдя в ванную комнату, дракон долго обливался холодной водой. Усмирял зверя, возвращая себе человеческий облик. Кровь нимфы усилила его власть над женщинами, помогала понять эмоции, чуять ложь, и этого было вполне достаточно. Больше всего Ардак боялся полного пробуждения чувственной ипостаси. И еще к кому к врагу? Сирене, умевшей настолько мастерски скрывать ложь, что даже его зверь не чуял подвоха!
Нужно срочно обуздать плоть, найти податливое тело. Хорошо, хоть вовремя спровадил Мару, не показав истинного обличия, не напугав окончательно, и не пустив по ветру усилия. Еще немного и все сдерживаемые барьеры рухнули бы в пропасть, оголяя демоническую похоть.
Ардок переоделся, во все черное, сумев хотя бы внешне принять подобающий облик. Покинул комнату, призрак сирены следовал за ним по пятам. Вспомнилось, как испуганно она облизывала губы, сочные, манящие, член тут же зашевелился змеей в штанах. В глазах явственно возник образ Мары, осторожно берущей плоть в сладкий пухлый ротик, как юркий язычок пробует его головку на вкус.
Что за наваждение такое?! Дракон приглушенно взвыл. Только пальцем помани, и рабыни в очередь выстроятся, готовые осуществить любую его фантазию. А ему сдалась холодная, неприступная как глыба льда сирена. Ничего он растопит этот лед, сотрет в порошок, заставить начисто сгореть в своем пламени, и забудет все как страшный сон.
