Книга Броманс - Наталья Колесова

— Забыл отдать тебе.

Положила диск на край стола, повернулась и пошла к выходу. Едва миновав дверь, кинулась бежать. Быстрее, быстрее, ещё быстрее, чтобы не догнали даже звуки окликавшего голоса. Только миновав ворота (открытые аж наполовину, достижение!) и сбежав вниз до дороги, замедлила шаг. Она нисколько не разозлилась. Привыкла, чего там. А дышит тяжело, потому что от бега запыхалась. А слезы — это же просто ветер в лицо. Сэмми шмыгнула носом, с вызовом застегнула молнию куртки под горло и пошла вдоль горящей и гудящей автострады.

* * *

— А ты чего ожидала? — вопросила Клара. — Погляди на себя!

— Чего глядеть, — пробурчала Сэмми. — Я и так себя каждый день себя в зеркале вижу, когда зубы чищу. Морда как морда…

— Вот именно! — трагически провозгласила Клара. — Морда! А не лицо! Где лицо умного, чувствительного, начитанного человека, каковым ты на самом деле являешься? Ты ещё какие-нибудь пирсинги и татушки на него присобачь, чтобы совершенно слиться с окружением! Вот люди и воспринимают тебя по твоем маскараду!

Сэмми невольно хмыкнула: когда Клара нервничает, подмешивает в свою привычную книжную речь совершенно не интеллигентные словечки. А то и ругательства.

Быстрый стук пальцев по столу над головой заставил ее вздрогнуть.

— Саманта Коултер! — воззвала Клара совершенно как тетка. — Немедленно вылезай из-под стола! Такая дылда под него уже не помещается!

Вытянутые ноги действительно занимали весь проход. Сэмми шмыгнула носом (при Кларе можно не стесняться) и полезла наружу, приподняв при этом столешницу. Вниз тут же покатились карточки каталога, любовно и кропотливо заполненные Кларой. Библиотекарша выругалась — но шепотом и на немецком.

— Я все понимаю! — предупредила Сэмми. — Мы с Мар в младшей школе первым делом выписали из словаря все немецкие ругательства.

— Вот и славно, что понимаешь! — огрызнулась Клара. — Могу добавить список ещё неосвоенных!

— Хорошо бы.

Они посмотрели друг на друга. Кларе для этого приходилось задирать голову — женщина была Сэмми по плечо.

— Ну что? — спросила библиотекарша совсем другим тоном. — Полегчало?

— Ага.

— Тогда собери карточки и приходи пить чай. С пирожными!

По мнению Клары, пирожное — лучшее средство борьбы с невзгодами и поднятия настроения. Судя по фигуре, невзгод в жизни библиотекарши хватало.

Девушка наклонилась, а потом присела, собирая карточки. За некоторыми пришлось вновь лезть под стол.

…В младшей школе Сэмми часто под ним сидела. Там было темно, тихо, безопасно. И даже уютно. Сюда она прибегала после школьных драк и плохих оценок. Или когда мать приводила очередного кавалера или только что обретенных на улице друзей. Обнаружив Сэмми под столом первый раз, новенькая библиотекарша ее не выгнала. Хотя потом очень жалела об этом, как теперь часто и громогласно заявляет. Сэмми полюбила чтение именно тогда и именно под столом — особенно, когда пухлая молодая библиотекарша подсовывала ей сверху вкуснейшие пирожные. Может, сработало положительное подкрепление, как при дрессировке животных? Хорошо, что сама не растолстела, ведь утешаться приходилось все чаще…

Сгрузив собранные карточки на стол, Сэмми направилась на призывное позвякивание посуды. У второй смены шел последний урок, в школьной библиотеке было пусто, поэтому они могли вдоволь наговориться. Вернее — Сэмми рассказать, а хозяйка — послушать. И устроить ей «мозгоклизму», как Сэмми это называет.

— Ты погляди на себя! — вновь призвала Клара, указывая на нее с головы до ног. — Девушка, отказывающаяся от своей женственности! Девушка, всему разнообразию женских нарядов предпочитающая джинсы, многослойную бесформенную одежду и солдатские ботинки!

Сэмми вытянула ногу, разглядывая обувь.

— А чего? Таким пнешь — мало не покажется!

— Вот! Только об этом ты и думаешь!

— «Об этом» звучит как-то очень многозначительно! — Сэмми вновь взялась за чашку. Кружки у Клары были настоящими фарфоровыми, тонкими, почти прозрачными. Белыми. С розочками. В такого же типа одежду Клара периодически пыталась нарядить и ее саму. Сэмми не могла дождаться, когда же той надоест; когда поймет, что «миссия невыполнима».

Пока этого не случилось.

Клара сделала пару глотков, прежде чем вновь кинуться в бой.

— Послушай. Тебе наконец-то понравился парень, это нормально и даже прекрасно!

— Почему «наконец-то»? — пробурчала Сэмми, пиная носком ботинка ножку стула. — Мне и раньше нравились парни… хотя большинство из них все-таки полные кретины!

— Согласна. Причем в любом возрасте.

— …и что прекрасного? Он же считает меня мальчишкой!

— И кто же, скажи, в этом виноват?

Сэмми скривилась и запихнула в рот сразу половину пирожного: иногда и впрямь лучше жевать, чем говорить. Не часто, но Кларе все же удается загнать ее в угол. Решившая развить успех библиотекарша продолжила:

— Давай сделаем так: завтра в школе ты подойдешь к нему…

— Завтра нет занятий!

— …в понедельник подойдешь к нему в своей обычной — вот в этой самой — одежде и скажешь, что Сэм не парень, а девушка. И вообще уже неделю учится с ним в одном классе и сидит за его спиной.

Сэмми пнула стул сильнее: тот проехал по полу и врезался в книжные полки. Сказала мрачно:

— Подумает, я больная на всю голову.

— Я тоже так думаю, — заявила ехидная Клара, — но это же не мешает мне с тобой дружить. Давай прикинем, что ты при этом теряешь?

— Он больше не захочет меня видеть…

— Не получится, если только он не переведется в другую школу. А! Боишься, Принц больше не пригласит тебя домой? Так старший брат уже поставил на твоих посещениях большой жирный крест. Еще?

Сэмми со вздохом уставилась в потолок.

— Или опасаешься, что Принц обидится всерьез?

— Ну…

Этого-то она и боялась: оскорбится, что его выставили дураком. А ей так понравилось общаться с парнем-ровесником, который не-придурок (пока, по крайней мере) и вообще не в курсе, кто и какая она. Как девчонка она ничего особенного из себя не представляет, а как парень… Принц ведь и правда хотел дружить с Сэмом. Пусть лишь оттого, что пока больше никого здесь не знает, но…

— Саманта, — терпеливо продолжала Клара. — Ты же понимаешь, что всё может раскрыться в любой момент? Никто из твоих одноклассников, учителей, вообще никто в городе не давал слова хранить молчание о твоем поле. Не думаешь, что он скорее почувствует себя дураком, узнав об этом случайно и не от тебя?

В словах библиотекарши была правда, много правды. И потому ее совершенно не хотелось признавать.

Клара внимательно глядела сквозь свои очки в золотой оправе: их она носит вне зависимости от меняющейся моды. Классика, говорит, не стареет.