Книга Дар Монолита - Сергей Клочков

— Зона, как вы, наверно, знаете, началась не в две тысячи шестом году, когда случился Первый Выброс, а значительно раньше. — Прохоров кивнул, снова взял карандаш и начал рядом со своими схемами выводить контуры кристалла. — И в немалой степени возникновению Зоны поспособствовала наша группа. Именно мы выпустили джинна, не зная, к чему все это в конечном итоге приведет. Я не знаю, каким образом возникла Зона. Я не знаю, как устроен Монолит, какие силы он задействует, хотя могу догадываться, какие именно. Но то, что именно наша работа привела к катастрофе, я уверен абсолютно. Впрочем, все по порядку…

Прохоров закрыл глаза и опустил плечи. Огрызок карандаша сухо треснул в его пальцах, сломавшись пополам.

— Выслушайте меня… просто… просто мне нужно это рассказать. Считайте это исповедью того человека, который во мне еще остался. Срок, отпущенный моему человеческому сознанию, моей личности, всему тому, что осталось от профессора Прохорова, истекает уже очень скоро. А мне не хотелось бы уходить вот так…

Я вдруг увидел, как в тусклом, мертвом взгляде Координатора промелькнуло что-то, похожее на обычную человеческую горечь. Однако это длилось меньше секунды, после чего Прохоров выпрямился, поправил очки, откашлялся и заговорил:

— В тысяча девятьсот семьдесят втором году во время разработки песчаного карьера был обнаружен объект невыясненной природы. Своей формой он был похож на гигантский монокристалл берилла, однако с точностью опознать химический состав объекта не представлялось возможным — любые попытки взять часть вещества на анализ не увенчались успехом — даже алмазные резцы не оставляли на нем царапин, ударные нагрузки тоже ни к чему не привели. Спектральный анализ провалился тоже — найденный, скажем так, камень попросту поглощал свет… да, я не сказал? Так вот… объект был чернее сажи. Он выглядел куском космической тьмы, свет не отражался от его поверхности. Мы и форму-то смогли увидеть после того, как «берилл» покрылся пылью. А так ни бликов, ни оттенков, ни полутеней — длинный прямоугольник абсолютной черноты — то еще, хочу я вам сказать, зрелище. Ну и учитывая размеры… был он, конечно, значительно меньше, чем сейчас, но кристалл уже тогда имел пять метров в ширину, три с половиной в толщину и двенадцать с копейками в длину. Добавьте к этому вес в восемьдесят тонн… для транспортировки в лабораторию пришлось даже прокладывать временную ветку железной дороги. Штуковину окрестили объектом семьдесят четыре и начали пытаться изучать… да, именно так — пытаться.

— Но… я, конечно, не особенно прилежная была ученица. — Хип смущенно опустила взгляд. — Но всякими такими вот штуками очень интересовалась. Это же вроде летающих тарелок, или Несси, или, там, Тунгусского метеорита. Такие книжки я запоем читала, а вот про этот кристалл ничего не было…

Прохоров усмехнулся, покачал головой.

— Похвальная тяга к знаниям, сударыня. Но, видите ли, то, что подается на обед широкой аудитории, вовсе не означает того, что предложенный продукт доброкачественен или полноценен. То, что разрешено популяризировать, лишь незначительная верхушка айсберга, крошки со стола современных исследований, поверьте. Для того, чтобы утолить любознательность, хватает и этого, тем более что нынешнее человечество в массе своей лениво и нелюбопытно. Да и не в том суть… вы упомянули о Тунгусском метеорите. Широкой аудитории было объявлено, что осколков метеорита найдено не было. И только два десятка человек во всей стране знали, что метеорит, а точнее, объект под номером тридцать девять находится в закрытом Новосибирском институте. Обычным космическим телом прозрачную восьмиметровую сферу с нестабильной массой и аурой из необъяснимых флуктуаций пространства-времени назвать сложно… и таких вот штукенций только в нашей стране под сотню, им даже порядковые номера присвоены. Что-то выкопали, что-то сверху упало, что-то материализовалось непонятно откуда. Научные комиссии годами изучали, копались, выдвигали версии… толку-то. Практической пользы все эти исследования, к сожалению или, может, счастью, не приносили. А вот с объектом семьдесят четыре история получилась другая… хм…

Я курировал исследования с того самого момента, как нашу группу вызвали на место находки. Первые наблюдения, опыты, характеристики… выяснились странные, любопытные вещи, первый отчет руководству… перевозка объекта в секретный лабораторный комплекс под Припятью, новые эксперименты. Результаты… ну, впрочем, по порядку.

Объект номер семьдесят четыре, или просто Монолит, как мы его неофициально называли, оказался крепким орешком. И, если быть честным, он им и остался… что мы только с ним ни делали — пытались и резать, и просвечивать, нагревать, охлаждать… толку ноль. До тех пор, пока я не приказал попробовать просветить Монолит промышленной рентгеновской установкой. Излучение было поглощено без остатка, но объект, если можно так сказать, впервые прореагировал на внешнее воздействие — несколько часов он излучал слабый синеватый свет, после чего из космически-черного стал просто черным, блестящим, как свежий скол антрацита. Образец вещества взять было по-прежнему невозможно, результат слепого опыта тоже ничего нам не объяснил… но с тех пор в лаборатории начали происходить странные вещи. Коллеги стали жаловаться на сонливость, апатию, головную боль. Стоило подойти к Монолиту, как начинала кружиться голова, падало настроение, иногда даже человек ненадолго заболевал, словно от легкой простуды — краснели глаза, повышалась температура, закладывало нос. Почему это происходит, было неясно — объект не выделял никаких токсинов, воздействие не регистрировалось приборами, — но человеку, определенно, становилось заметно хуже вблизи Монолита. Дальше — больше. Один из молодых, да ранних, мой ассистент Казимиров, снимая показания приборов, обратил внимание, что издохла одна из крыс, клетки с которыми поместили рядом с объектом. Когда он вынимал из клетки мертвого зверька, его соседка, недолго думая, тяпнула моего ассистента за палец. Хм… Казимиров потом рассказывал, что в сердцах пожелал наглой крысе сдохнуть на месте. Что та незамедлительно и сделала. Опыт повторили… эффект был не столь выраженным, как в первый раз, однако Казимиров усилием мысли подавлял рост бактериальных колоний, влиял на развитие проростков пшеницы, управлял поведением подопытных животных. Старший научный сотрудник Никольский обнаружил у себя способность телекинеза, а лаборант Арбатов смог передавать мысли на расстоянии, мало того, даже управлять человеком, прочие сотрудники не проявили никаких особенных талантов. Версия, что Монолит пробуждает скрытые возможности человека, рассматривалась недолго — на некотором удалении от кристалла все открывшиеся способности сходили на нет. После отправки отчетов был получен приказ сохранить за мной место руководителя и частично сменить состав: Казимиров, Арбатов и Никольский остались, а из Москвы прислали еще шесть ученых. Был введен новый уровень секретности, лаборатория переведена в подземный комплекс, группа переименована в «О-сознание», после чего работа продолжилась. Монолит продолжал оставаться для нас загадкой, однако мы уже умели с ним взаимодействовать, вслепую разыскивая новые рычаги… знаете, как подопытные макаки: нажатие желтой клавиши — и в лоток падает банан, красной — обезьяну бьет током. Макак не понимает, да и не в состоянии понять, как именно работает механизм, но тем не менее он быстро узнает, что будет после нажатия той или иной клавиши… мне стыдно признаться, друзья, но мы и были теми самыми подопытными зверьками, ощупью искавшими новые клавиши. И мы их, к сожалению, находили, пусть и путем слепых проб и ошибок. Оказалось, что Монолит жадно поглощает электрическую энергию, и после подпитки эксперименты вблизи него становятся более результативными — естественно, мы подвели к кристаллу силовые кабели. Что способности человека к телекинезу или внушению возрастают во много раз, если ученого-оператора погрузить в гель специальной капсулы, где влияние внешних раздражителей сводилось бы к минимуму. Что если от капсулы подвести к Монолиту кабель, по которому бы передавались биотоки головного мозга, то часто возникала и обратная связь — оператор погружался в состояние, похожее на кому, причем сам он мог в это время видеть, слышать и воздействовать на объекты с особой эффективностью. Операторы утверждали, что во сне они проходили сквозь стены, могли передвигать предметы, читать текст закрытых книг — многочисленные опыты подтверждали, что ощущения объективны. Эксперименты на животных, а потом, конечно, и на людях… результаты шокировали. От легкого внушения до полного уничтожения личности мишени… да, заключенных, которых привозили буквально пачками, иначе и не называли. Оператор мог воздействовать на мишень на любом расстоянии, умел находить ее среди миллионов людей просто по мысленному образу, фотографии, личной вещи. Наша группа фактически стала секретным оружием… да, мы не заблуждались относительно того, в какой области будут применены пусть скупые пока, но смертоносные знания. Это было понятно тогда уже, когда в Москву был отправлен первый отчет о смерти подопытного животного.