Книга Жемчужные тени - Анна и Сергей Литвиновы

— Татьяна? Мне надо с вами поговорить.

— Зачем и о чем?

— Это касается смерти моего друга. Кузнецова Николая.

— А какие у вас полномочия? И почему я должна беседовать с вами?

Оттенок удивления отразился на лике лысымана. Видать, ему давно никто ни в чем не перечил.

И тут вступила безутешная вдова:

— Татьяна! Пожалуйста! Я прошу вас! Вы ведь были там! Я должна знать, что произошло!

Лицом к лицу дама производила в целом благоприятное впечатление: умная, хваткая, закаленная. Прошедшая огонь и воду, хитрая, тертая, она в то же время по-своему переживала гибель спутника жизни — наверное, он, да, был ее спутником.

— Я мало что видела и совершенно ничего не знаю.

— Вы здесь отдыхаете одиннадцать дней, — подал голос маленький лысый. — Важна каждая деталь.

— Понимаете, — добавила дамочка, умоляюще сложив руки, — у нас совершенно нет никакой уверенности, что чешская полиция расследует это дело. Им наверняка хотелось бы замотать его, замести под ковер.

— Мы обязаны, — подключился новичок, — провести в рамках закона альтернативное расследование.

— Уговорили, — кивнула Таня. — Но с одним условием. — Вся группа насторожилась. — Вы расскажете мне… — троица насторожилась еще больше, — … все о Николае. Кто он, что он, чем и как жил.

— Хорошо, — без колебаний кивнула дама.

— В рамках имеющихся у меня полномочий, — подтвердил лысый.

Третий, изначальный друг, собутыльник и партнер погибшего по съему девушек, за все время разговора не проронил ни слова.

Интересно, а его, этого товарища, вновь прибывший чистильщик допросил? И что выяснил?

* * *

С этого вопроса Садовникова и начала разговор с обладателем глаз-буравчиков на лысой голове. Тот даже поперхнулся.

Они сидели в баре при гостинице. Высоченные потолки, красивейшие вазы с тщательно подобранными букетами, покойная мебель. Дама (жена?) в сопровождении друга покойного (друга ли?) отправилась наверх, в номера. Таня осталась с новым гостем тет-а‐тет. Кроме них в баре никого не наблюдалось, и только в соседнем зале наигрывала на арфе пожилая дама, ее слушали трое, и в дальнейшем, если кто-то подходил, то, привлеченный райскими звуками, направлялся туда. Зальчик, где сидели Таня и допрашиватель, оставался пустым.

Дознаватель заказал воду без газа. Татьяна выбрала капучино.

Мужик подал ей визитку. Концерн «Атлант», начальник службы безопасности Рожков Михаил Андреевич. Адрес: Москва, Берсеневская набережная, пара телефонов.

— Друга Николая зовут Евгений Полуйко. Они с ним хороводятся с четырнадцати лет. В школу вместе ходили, в секции борьбы начинали заниматься. А потом так и дальше по жизни пошли. Евгений вице-чемпионом Союза был. А в концерне нашем он начальник производственного отдела.

— А Николай — президент?

— Почему вы решили, что он президент?

— Производит впечатление главного.

— Это правда, — вздохнул допросчик. — Да, впечатление он такое производил. И не только впечатление. Реально всегда главным был. И — да, он президент. И еще — трехкратный чемпион СССР по вольной борьбе. Мастер спорта международного класса. Участвовал в Олимпиаде в Сеуле.

— А что ваш концерн производит? Борцовские трико?

— Очень широкий спектр товаров и услуг. У нас отделения в Мюнхене, Париже, Праге.

— Эта дама, что с вами появилась, она жена Николая?

— Да. Елизавета Львовна — его супруга.

— Первая и единственная?

Рожков Михаил Андреевич даже слегка смутился.

— Николай Александрович, насколько я знаю, женат в третий раз. Первый брак случился еще в совершеннейшей молодости, они давно развелись и больше, насколько я знаю, не виделись. Вторая жена Николая Александровича погибла — несчастный случай, пятнадцать лет назад. С Елизаветой Львовной он вместе больше четырнадцати лет. Они счастливы.

— Ага, и именно поэтому отдыхают раздельно, — съязвила Татьяна. И в том же усмешливом тоне добавила: — И Николай ваш Александрович, и Евгений, друг его, гуляют с прошмандовками, а с Елизаветой этой Николай матом орет и дерется. — Таня с легкостью сдала и женщин легкого поведения, и ссору с супругой и даже определенное удовольствие при этом почувствовала.

— Вот! Расскажите мне обо всем об этом.

— Да уж, расскажу. Только еще один вопрос: у Кузнецова вашего дети есть?

— А вы въедливая, — оценил садовниковский стиль дознаватель.

— Вот именно. Ведь если убийство, надо искать, кому выгодно, не так ли?

— От второго и третьего брака детей нет. А от первого, кажется, был сын, но с ним Николай Александрович никаких отношений никогда не поддерживал.

— А есть ли завещание от имени господина Кузнецова? И в чью оно пользу?

Допрашиватель смутился.

— Я ничего об этом пока не знаю. Но выясню обязательно. А теперь, наверное, настал-таки мой черед спрашивать?

— Валяйте. Откровенность за откровенность.

И Татьяна рассказала — а начальник службы безопасности концерна «Атлант» тщательно записал в свой блокнотик, — о чем она думала и что теперь, когда совершилось убийство, вызывало ее подозрения. И про седого мужика, «директора-конструктора-лауреата», с жабой-женой, с которым Кузнецов о чем-то в баре сговаривался-снюхивался; и про массажиста Илью, с коим у погибшего произошел резкий спор; и про серого молодого человека, что украдкой выходил из комнаты Николая.

Однако еще об одном подозрительном моменте — очень подозрительном! — она в разговоре с начальником охраны умолчала.

* * *

Таня всегда расстраивалась и даже злилась, когда убийства в детективах раскрывались благодаря случайным встречам/совпадениям/неожиданным подсматриваниям или подслушиваниям. Подобным недостатком особенно грешили отечественные производители массовой продукции. Когда это происходило в огромном городе типа Москвы, это да, реально выглядело смешно. Однако если речь шла о маленьком городке… Где постоянное население — пятьдесят тысяч душ… И все крутятся в основном на одном пятачке: променад, колоннада, пешеходная улица Почтовая, пара-тройка достойных кафе, включая «Пльзень»… Да ведь и самое главное, согласитесь, заключается не в том, что ты случайно увидел-услышал, а в том, какие выводы сделал…

На следующий день никаких жемчужных ванн в расписании процедур у Садовниковой не было. Однако она все равно спустилась на цокольный этаж — в тот отсек, где вчера было совершено убийство.

Все двери оказались закрыты. Никто из пациентов‐клиентов начала оздоровления не поджидал. Татьяна прошлась по коридорам. Дальше начинался отсек, где делали ингаляции и лимфодренаж. Там как раз трудилась поклонница страшилок — юная медсестричка Ингрид.