Книга Ельцин как наваждение - Павел Вощанов

– Я должен сидеть вместе с Борисом Николаевичем.

– Это невозможно.

– Геннадий, это не обсуждается!

– С ним будет наш переводчик, и все! Все другие места за столом Рокфеллера уже забронированы. Куда вы там сядете?!

– Пусть поставят дополнительный стул.

Члены Совета по внешним сношениям встречают Ельцина вполне дружелюбно, хотя и без бурных восторгов. Похоже, Горбачев им все же понятнее, а потому предпочтительней. Дэвид Рокфеллер произносит разочаровывающе короткое приветствие и предоставляет слово гостю из СССР.

– Демократические силы, к которым я принадлежу, выступают за широкое сотрудничество с Соединенными Штатами на основе доверительности, взаимной выгоды и взаимного уважения! Мы закончили холодную войну! Мы стремимся к преобразованию социализма в русле демократии и рыночной экономики! Горбачев должен ускорить реформы, проводить их решительнее и без оглядки на старую партийную номенклатуру! Иначе…

Ельцин замирает на пару секунд. Мне уже знаком этот его прием, с помощью которого он приводит аудиторию в состояние напряженного ожидания – многозначительно вскинутые брови, полупрезрительная усмешка, колючий взгляд факира, уверенного, что сейчас зал ахнет…

– Я надеюсь, демократически избранный президент Америки найдет время для встречи со мной. Нам есть что сказать друг другу! Это в интересах наших стран и народов.

Но, похоже, на сей раз факир ошибся в зрителе – зал безмолвствует. Это единственный ельцинский тезис, который он не встречает вообще никакими аплодисментами. Ни редкими, ни бурными.

Речь окончена. Рокфеллер пожимает оратору руку и жестом приглашает к трапезе. Разумеется, Суханову не находится места за тем же столом. Но никто из нас по этому поводу не печалится. Все равно это ничего бы не изменило. Ну, заметит Лев Евгеньевич, что шеф слишком часто берет в руки рюмку и игнорирует вилку с ножом, – и что с того?! Он что, сделает ему по этому поводу замечание? Вот так, наклонится и шепнет на ухо: «Борис Николаевич, надо бы поменьше пить да побольше закусывать». Не было еще такого, и никогда не будет! Это вообще нечто из области невероятного. Кроме того, как мы уже успели заметить, когда Ельцин общается с теми, кого считает равными себе по влиянию на Мир и на Историю, его ничем, тем более какими-то подсказками да советами, лучше не отвлекать, иначе пожнешь бурю. Он не посмотрит, что вокруг посторонние люди. Так что Суханову ничего не остается, как самому закусывать и бросать обеспокоенные взгляды в сторону соседнего столика.

К счастью, на сей раз Борис Николаевич увлечен Рокфеллером. Хоть и не закусывает, но и почти не выпивает. А банкир-миллиардер и бывший госсекретарь, похоже, тоже останутся голодными – они не позволяют себе ни есть, ни пить, покуда собеседник им что-то говорит. А тот, можно сказать, исполняет сольную партию, продолжительностью во всю пьесу. По сути, на этом обеде Ельцин произнес две речи: короткую – для всех присутствующих, и долгую, обстоятельную – для соседей по столику.

…Застолье с членами Совета по внешним сношениям занимает чуть менее двух часов. Ельцин доволен, но чувствуется, ждет большего:

– Рокфеллер, Вэнс, это хорошо! – он говорит медленно, с расстановкой, и при этом поглядывает то на Алференко, то на Гаррисона. – Но почему до сих пор нет никакой информации о моей встрече с Бушем?

– Работаем, Борис Николаевич!

– Медленно работаете, – Ельцин недовольно морщится. – Надо, понимаешь, поднимать уровень визита!

Согласно «потогонному» плану Алференко – Гаррисона, после обеда с членами Совета по внешним сношениям нам следует поторопиться на интервью для телепрограммы «Час новостей», а сразу после него – на встречу с президентом Колумбийского университета и директором Института Гарримана. Но главное мероприятие уже под занавес дня – деловой ужин в каком-то «Речном клубе». Суханов беспокоится, как бы шеф не взбрыкнул и не отказался туда ехать. Во-первых, он с шести утра на ногах, и всему есть предел. Во-вторых, он до сих пор не получил информацию о встрече с американским президентом, а для него это главный вопрос всей поездки.

Но, я думаю, беспокоится Лев Евгеньевич напрасно. Шеф непременно поедет в этот клуб. Мы все слышали, как, прощаясь, Рокфеллер, дружески похлопав его по плечу, сказал: «Встретимся за ужином!», а Ельцин в ответ согласно кивнул. И выглядел при этом весьма довольным.

…Нам было сказано, что «Речной клуб» – одно из самых элитарных заведений Америки. Но меня, признаться, оно не поразило. Все тут, начиная с покрытых довольно затертым ковролином полов до столовского вида белых скатертей, более чем скромно. Даже не верится, что в зале присутствуют люди, контролирующие миллиардные состояния. Организатор всего действа – уже знакомый нам Дэвид Рокфеллер. Правда, здесь он выступает уже не как глава Совета по внешней политике, а как член семейного клана Рокфеллеров. Гости под стать ему и по положению, и по богатству – руководители крупнейших благотворительных фондов. Как многозначительно сказал нам наш переводчик, эти люди во многом определяют исход президентских выборов в США, да и не только в США.

Кто здесь только не представлен! И Фонд братьев Рокфеллеров, и Фонд Форда, и Фонд Карнеги, и Фонд МакАртуров, и еще с десяток мало знакомых мне, но, похоже, весьма влиятельных лоббистских организаций. Чувствуется, что на встречу с Ельциным все эти люди пришли с желанием из первых рук получить информацию о происходящем в СССР. Но самый активный из них – Джордж Сорос, возглавляющий фонд собственного имени. Кажется, если б Рокфеллер дал ему волю, он вообще оттащил бы шефа в сторонку и не отпускал от себя до самого окончания мероприятия. По этому поводу Суханов высказался хоть и недипломатично, зато весьма точно: человек-пиявка!

Все рассаживаются согласно табличкам с именами на огромных круглых столах. На этот раз Суханов сидит по правую руку от Ельцина (по левую – наш переводчик). Это радует его по двум причинам – так надежней и так почетней. Рокфеллер, опять же очень коротко, приветствует Ельцина и предоставляет ему слово. Речь один в один повторяет ту, что была произнесена несколькими часами ранее. И слушают его так же сдержанно. Дружный смех и бурные аплодисменты вызывает лишь каламбур про «Краткий курс истории ВКП(б)», которым много лет кряду Борису Николаевичу вколачивали в голову всякую политическую дребедень. А вот и финал, эдакий заключительный аккорд выступления:

– Надеюсь, демократически избранный президент Америки найдет в своем графике время для встречи со мной, – Ельцин делает паузу и обводит зал многозначительным взглядом, – с представителем демократических сил Советского Союза. Нам есть что сказать друг другу!

Сбываются худшие опасения Суханова – шеф выпивает, но ничем не закусывает. А как закусывать, если он почти не сидит на своем стуле, а все больше стоит возле него? К нему то и дело подходят улыбающиеся буржуины, трясут руку, дружески похлопывая по спине, произносят какие-то комплементы и пожелания, а после, чокнувшись и пригубив из своего бокала, отходят, уступая место другому желающему поприветствовать первого советского коммуниста-оппозиционера. Зато наш Борис Николаевич, по стародавней уральской привычке, чокнувшись, выпивает до дна. Черт бы их всех подрал! И в первую очередь – этого хитромудрого Сороса, который буквально не отходит от Ельцина ни на шаг. Прилип, что банный лист к заднице.