Книга Подарок к рождеству - Вайолетт Лайонз

Через минуту черное пальто Абигейл было сброшено на пол рядом с пиджаком Ника. Од­ним грубым, резким движением колена, он раз­двинул ее ноги, обхватил обеими руками ее широкие, упругие бедра и всем телом прижал к стене податливое тело. Огонь желания, охва­тивший мужчину, жег Абигейл сквозь бархат платья, а твердое свидетельство этого желания, упиравшееся в самый низ ее живота, не могла скрыть даже плотная ткань его джинсов. Когда он попытался раздвинуть коленом ее бедра еще шире, она тут же с готовностью уступила ему и, внезапно, ощутив жаркую влажность между ног, вновь застонала, но на этот раз громче, протяжнее, бесстыднее.

— Ник!..

— Я не знаю, почему веду себя так. Не знаю, что привело меня к этому. — Он говорил жар­ким, страстным шепотом, задыхаясь, лаская губами, кончиком языка мочку ее уха. — Я толь­ко знаю, что был не в силах избежать этого. В первую же минуту, как только увидел тебя, я понял, что это столкновение, эта близость с тобой были неизбежны. О Боже! — Он вдруг задрожал всем телом. — Сначала, увидев твой «пежо» в кювете, я подумал, что ты ранена или даже мертва. Я подумал...

— Ник! — со стоном оборвала его Абигейл, не в силах больше терпеть это мучительное томление, эту безумную жажду, охватившую все ее существо. — Может быть, ты все-таки заткнешься и поцелуешь меня?

И он тут же подчинился ей. Он не поцело­вал, а зацеловал ее. Его губы и язык в сумас­шедшем экстазе бороздили не только ее рот, но и шею, уши, глубокую ложбинку между гру­дей. Страстное безумие передалось его рукам, которые скользили по ее грудям, мяли их, те­ребили соски, ощупывали со всех сторон бед­ра и низ живота...

Голова Абигейл была запрокинута назад, глаза закрыты, все тело пылало и требовало незамедлительного удовлетворения бушевавше­го в нем дикого, всепоглощающего желания. Ее горячие пальцы скользнули под широкий кожаный ремень, опоясывавший его талию, скрылись под толстым свитером, и, пробравшись сквозь густые волосы на груди, коснулись твердых сосков...

Ладонь Абигейл уловила сильное биение его сердца, а когда она гибко, почти по-кошачьи изогнулась и коснулась низом живота его воз­бужденной плоти, пульс Ника подскочил сра­зу на несколько делений.

— Мне кажется, мы будем чувствовать себя удобнее в другой комнате, - пробормотал он, с трудом оторвавшись от ее губ.

— Ты прав.

Абигейл обхватила руками его крепкую шею, и Ник подхватил ее на руки и понес в соседнюю комнату. Перед тем, как ее тело кос­нулось мягкого дивана, она успела заметить в углу комнаты камин, сооруженный в викто­рианском стиле, и большие кресла, накрытые роскошными бархатными покрывалами.

— Так тебе лучше? — спросил он, задыхаясь так, будто только что завершил бег на длин­ную дистанцию.

— Намного лучше, — ответила она и, бла­женно ощутив на себе тяжесть мужского тела, удовлетворенно улыбнулась.

— Теперь мне, возможно, удастся поцело­вать тебя гак, чтобы тебе это понравилось. От­крой-ка ротик...

Абигейл покорно приоткрыла рот, и он тут же вонзил в него кинжал — острый, горячий, упругий язык, который тотчас стал исполнять неистовый танец, знакомый всем страстным любовникам: это были движения, имитировав­шие роль мужчины в сексуальном акте. Эта игра до предела возбудила Абигейл, ее тело начало неистово двигаться под мужчиной, в такт дви­жениям его языка. А Ник все глубже вжимал ее в диван, и их разгоряченные тела все сильнее утопали друг в друге.

— Ты слишком тепло одет, — пробормотала она и начала нетерпеливо стягивать с него сви­тер цвета морской волны.

— На тебе тоже много лишнего...

— Ты так думаешь? — Она подалась низом живота вверх и уперлась в его твердую мужс­кую плоть. — Да, я чувствую, что в этом платье мне слишком тесно.

— Я могу помочь тебе освободиться от него.

Одним рывком он стянул с нее красное бар­хатное платье, а заодно — рубашку и лифчик. Вторым рывком, Ник стянул с себя свитер и при­давил своей твердой волосатой грудью нежные полушария ее грудей. Абигейл сделала резкий вдох и нежно вонзила ноготки в его лопатки.

— Ты такая горячая, такая страстная, в тебе столько темперамента... — шептал он, целуя ее жаркие плечи и литые белые груди.

Его сильный, влажный язык начал ласкать ее затвердевший сосок, и она, с трепетным придыханием, зашептала ему в самое ухо:

— О Боже!.. Еще! Ну, целуй же! Сильнее, грубее! Зацелуй всю меня!..

Тело Абигейл дрожало, низ живота сам со­бой приподнимался навстречу его телу... Когда пальцы мужской руки сжали ее грудь, она по­чувствовала, будто между ног у нее ударил электрический разряд, а колени автоматичес­ки раздвинулись в стороны.

— Не останавливайся! — молила она. — Об­ними меня всю! Трогай меня везде!..

— Я и не собираюсь останавливаться.

Теперь на Абигейл оставались только тру­сики и чулки. Руки Ника скользнули вниз, и она, автоматически, приподнялась, чтобы по­мочь ему до конца раздеть ее. Но когда его паль­цы проникли уже под шелк ее трусиков, где-то в комнате, вдруг, раздался громкий удар на­стенных часов, и от этого неожиданного звука Абигейл вскрикнула и рванулась в сторону.

— О Боже, но ведь ты уже полностью готова для меня! Ты вся такая влажная... там! — Ник стал целовать свои пальцы, которые только что вытащил из-под ее трусиков. — Я знаю, что взять тебя один раз будет для меня недостаточ­но. Я захочу тебя снова. И потом еще. И еще...

Он снова запустил ладонь под шелк и жад­но обхватил жаркий, кудрявый холмик, кото­рый тотчас вздрогнул, раскрылся и стал исте­кать тягучей, теплой влагой.

— И еще, — сиплым, дрожащим голосом по­вторила она почти в беспамятстве. — Голова Абигейл шла кругом, глаза застлал туман, но ее го­лос вместе с ударами часов продолжал автоматически отсчитывать цифры: — Шесть... Семь...

— И потом еще, — повторил вслед за ней Ник. — И еще...

— Восемь... Девять...

Девять! Последний удар часов пронзил ее мозг, как острая игла, и пламя страсти потух­ло в ней в мгновение ока.

Девять часов! Да ведь она... Ведь она обеща­ла... О Боже, что же с ней творится?

— Нет! — вскрикнула Абигейл.

Это короткое слово прозвучало так громко и резко, что Ник, только что охваченный буй­ной страстью, тотчас замер и, в замешатель­стве уставившись на женщину, смог лишь про­изнести:

— Что случилось?

— Я сказала — нет!

Она села на диване и прикрыла ладонями голые груди. А когда заметила, что на ее бедрах еще покоятся мужские руки, резко оттолкнула их и отвернулась от Ника.

Девять часов! Именно в это время она дол­жна была позвонить Брайану и сообщить, что благополучно добралась до коттеджа своих ро­дителей. Но сейчас она была не у матери, а в доме мужчины, которого встретила всего пару часов назад, о котором ничего не знала, кро­ме того, что он регулярно появлялся на экране ее телевизора, и которому она позволила...