Книга Уйти или остаться? - Джессика Стил

Взявшись было за пуговицы пиджака, она поняла, что пальцы совсем не гнутся и подобная операция ей не под силу.

Барден мгновенно уловил ее затруднение. Проворно расстегнул пиджак и помог ей от него освободиться. Бросив его на пол, он поднял руки к шелковой блузке.

— Я могу… — начала было она, но обнаружила, что не может.

И решила, что Каннингем нравится ей все больше и больше, когда он, отодвинув в сторону ее руки, опять занялся ее туалетом, ласково проговорив:

— Догадываюсь, что вы не привыкли к тому, что мужчины вас раздевают, маленькая Эмми, но я… я не как все.

Она слегка улыбнулась: это первый раз, когда он назвал ее Эмми!

— Если вы просто все расстегнете, то потом я сама справлюсь.

В ответ он коснулся ее груди, ловко расправляясь с маленькими пуговками блузки. Раньше чем она сумела высказать еще какие-либо протесты, он быстрым движением расстегнул молнию на юбке.

— Еще что-то? — спросил он, очевидно догадываясь, что единственное, что осталось расстегнуть, — застежка на бюстгальтере. Она отшатнулась, отрицательно качая головой, и встретилась с ним глазами. Но на этот раз он принял ее отказ, лишь проинструктировал; — Тогда как можно скорее все снимайте, вытирайтесь и надевайте халат.

Эмми, не двигаясь, продолжала смотреть ему в глаза, и ей вдруг захотелось плакать, когда привычные льдинки этих серых глаз вдруг растаяли в ласковой улыбке.

— Вы диковина какая-то, Эмили Лоусон, — тихо сказал он, повернулся и вышел.

От ее юбки валил пар. Она немного отодвинулась от камина и, внезапно испугавшись, что кто-нибудь войдет и застанет ее голой, быстро разделась, оставшись только в трусиках и бюстгальтере.

Обнаружив, что сил на приличное растирание у нее не хватает, кое-как обтерлась, подсушила волосы. Немного погодя, завернутая в громадный халат, с полотенцем на голове, Эмми начала приходить в себя.

Сидя на ковре, она поджаривалась у камина и ловила чуть приглушенные звуки веселья. Может быть, Роберта Шорт одолжит ей что-нибудь старое из своего гардероба? Хотя трудно представить, что у нее имеется что-то «старое».

У нее за спиной внезапно открылась и закрылась дверь, впустив раскаты смеха. Эмми резко обернулась и увидела своего работодателя.

— Бульон, — пояснил он, подходя с подносом. — Погреетесь изнутри, пока мы побеседуем.

— Побеседуем? О чем? Надеюсь, вы не намерены заставить меня писать под диктовку? — Она попыталась встать, но он махнул рукой, показывая, чтобы она оставалась на месте.

— Вижу, вы обрели прежний задор, — мягко прокомментировал он, пододвигая стульчик и садясь рядом. — Вы обедали?

— Перекусила по дороге. Не думала, что погода так сильно испортится, — проговорила она. И добавила:

— Мне уже значительно теплее.

— Хорошо. Пейте свой бульон.

Опять начинает командовать. И снова перестает ей нравиться. Глупо, но ей хочется, чтобы он стал мягким и внимательным, как до этого. Снег, должно быть, запудрил ей мозги!

— Извините, что причиняю вам столько беспокойства, — прошептала она. И чего это она оправдывается? — Только вы сами сказали, чтобы я сегодня же привезла эти материалы.

— Мне и в голову не могло прийти, что вы будете рисковать для этого жизнью, — холодно сказал он.

— Мне бы только вытащить машину — я тут же уеду, — вызывающе фыркнула она.

— Машина никуда не поедет, — припечатал он и добавил:

— Так же, как и вы.

Она хотела заспорить. Ее оттаявший дух противоречия восставал против подобных указаний.

— Вы предлагаете, чтобы я прикорнула где-нибудь в уголке до утра?

— Можно поступить лучше. — Он улыбнулся. Казалось, в его улыбке было нечто колдовское. Эмми обнаружила, что улыбается ему в ответ. Долго, впрочем, это не продлилось, тем более после того, как он совершенно спокойно объявил:

— Объясняю ситуацию: все имеющиеся в наличии спальни заняты, но…

— Но?.. — переспросила она, внезапно почувствовав какой-то подвох. — Мне это не понравится, да?

— Выбора-то у вас все равно нет, — сказал он, — так случилось, что единственная свободная кровать стоит у меня в комнате.

— Не может быть и речи!

— Можете выйти на улицу и попытаться найти попутную машину! — выпалил он.

— А как Роберта, хм, миссис Шорт?

— Конечно же, как гость Роберты и Невилла, я сообщил им о своем намерении.

— Она не возражала?

Он кинул на нее тяжелый взгляд, но если он и помнил о ее осведомленности, что у него интрижка с хозяйкой дома, то не подал виду.

— Она уже положила грелку вам в постель, а под подушку — что надеть на ночь.

Роберта не возражала! Роберта устроила так, что он проведет ночь с другой женщиной! Эмми изумленно уставилась на него. Но внезапно вспомнила, как элегантно выглядела Роберта, впуская ее в дверь, и насколько грязный и потрепанный вид был у нее самой. Эмми снова покраснела. Роберта взорвалась бы хохотом, если бы кто-то предположил, что Эмми может быть ее соперницей!

Эмми стряхнула с себя вторую волну смущения и поглядела на Бардена Каннингема, Как он назвал ее? Маленькая мисс Приличие и Благопристойность — до сих пор ухо режет. Внезапно на нее навалилась невероятная усталость, просто изнеможение.

Со стуком поставив пустую плошку из-под бульона на поднос, она поднялась на ноги. Барден Каннингем тоже встал.

— Коснитесь меня только пальцем, и я вас убью! — вырвалось у нее со свистом.

— Если вдруг, против всяких ожиданий, у меня появится подобное желание, я сам себя убью, — заявил он.

Она ненавидела его, когда они выходили из библиотеки, ненавидела, когда они шли по длинной, в несколько пролетов, лестнице, ненавидела с новой силой, когда он распахнул перед ней дверь, чтобы пропустить внутрь. Лампа между двумя кроватями была включена. Эмми только собралась язвительно спросить, какая из кроватей его, как он оставил ее, уйдя в ванную. Какое-то время она слышала звук льющейся воды, потом он появился снова.

— Примите горячую ванну и ложитесь в постель, — выдал он очередную порцию инструкций.

Но с нее было достаточно указаний.

— Если вы не возражаете, то я обойдусь и так.

Казалось, что и ему она уже надоела свыше всякой меры.

— Или вы даете мне слово, что примете горячую ванну, или я засуну вас туда собственноручно.

— Вы уверены, что справитесь? Он хмуро взглянул на нее и, не тратя лишних слов, снял пиджак.

— Отказываюсь иметь на своей совести еще и вашу пневмонию! — пробурчал он, нащупывая запонки на рукавах.

— Для меня новость, что у вас есть совесть!