Книга Секс как орудие убийства [= Обольщение смерти ] - Нора Робертс

– После первой унции блокатора торможения она уже ничего не могла сделать добровольно.

– Он опоил девушку наркотиками, изнасиловал, а потом выбросил в окно, как использованную куклу, – пробормотала Ева. – При этом он вовсе не был в состоянии аффекта – иначе ему не удалась бы видимость самоубийства.

– По моему авторитетному мнению, именно так все и было.

– Морс, а теперь потешь мою душу и скажи, что он оставил в ней свою сперму. Скажи, что у тебя есть обра­зец его ДНК!

Морс улыбнулся, как мальчишка.

– Да, есть. Даллас, найди этого гада, а я помогу тебе упечь его за решетку до конца жизни.

ГЛАВА 3

– Этот тип заслужил, чтобы ему отпилили яйца ржа­вой ложкой! – пробормотала Пибоди, когда они сади­лись в машину. Вспомнив, что говорит со старшим по званию, она поспешно добавила: – Простите, лейте­нант.

Ева села в машину.

– Не стесняйся, Пибоди. Отведи душу.

– Проклятие, Даллас, у меня чуть сердце не разо­рвалось! Я видела ее лежащей на столе и вспоминала, какая она была веселая, когда звонила подружке и гово­рила, что идет на свидание к этой сволочи. Думала, что познакомится с романтической личностью и, черт по­бери, хорошим человеком. А этот хороший человек за­ранее запланировал…

– Затрахать ее до смерти? Не знаю, планировал ли он это заранее, но так вышло. Может быть, мы и суме­ем навесить на него убийство первой степени с использованием наркотиков в качестве смертельного оружия. Но, скорее всего, степень будет вторая. Не дуйся, Пи­боди, – уж от этого ему не отвертеться. А если добавить к обвинению сексуальные домогательства и попытку уничтожить улики, этот тип едва ли когда-нибудь вый­дет на свободу.

– Этого недостаточно! – Пибоди едва не заплака­ла, несказанно удивив Еву и себя самое. – Иногда та­кого наказания бывает недостаточно.

Ева посмотрела в лобовое стекло, давая помощнице время прийти в себя. Стайка подростков, выскочивших из школы, неслась через перекресток на скутерах, лов­ко объезжая испуганных пешеходов. В их оживлении и невинности было что-то болезненное. Впрочем, навер­ное, ей это просто показалось, поскольку обитель мерт­вых находилась всего в половине квартала отсюда.

– Достаточно, – сказала Ева. – Потому что ничего другого мы все равно не можем. Наша работа заключа­ется в том, чтобы поймать убийцу Брайны Бэнкхед. А потом… – Она вспомнила свое выступление в суде и изде­вательство адвокатов над законом. – Потом мы доверя­ем государству вершить правосудие – и забываем об этом деле. А если не забываем, они копятся… Мертвые копятся, – добавила она, увидев недоуменный взгляд Пибоди. – До тех пор, пока не закрывают тебе гори­зонт. И тогда ты теряешь способность работать.

– А вы забываете? Вы на это способны?

Ева пыталась не задавать себе этот вопрос, но зада­вала его то и дело.

– Большинство копов, расследующих убийства, за­нимается этим из года в год. Тот, кто переживает за ка­ждого из мертвых, очень быстро выдыхается. Я полицейский, Пибоди, и не умею делать ничего другого. Так что выдохнуться не имею права. – Она тяжело вздох­нула. – Но будь наш мир более совершенным, в нем существовала бы смертная казнь с помощью ржавой ложки!

– Когда я начала работать с вами, то считала, что расследование убийств – самое важное дело на свете. Это было год назад. И я думаю так до сих пор.

– О'кей. – Ева ворвалась в гущу машин, как та­ран. – Мне нужно по дороге заехать в клинику на Кэнал-стрит. А пока давай проверим, сумели ли что-ни­будь нарыть ребята из ОЭС.

Она набрала номер телефона, стоявшего в кабинете Фини, и почувствовала, как напряглась Пибоди, когда в трубке послышался голос Макнаба.

– Привет, лейтенант, – весело поздоровался Йен. – Что нового?

– Мне нужен Фини, – сказала ему Ева.

– Он только что вышел.

– Когда вернется, передай ему, чтобы срочно свя­зался со мной.

– Минутку, минутку! Не торопитесь. Капитан по­ручил ваше дело мне.

Ева проскочила в узкую щель между машинами и сумела проехать без остановок полквартала.

– По-моему, это слишком простое задание для та­кого аса, как ты.

– Ага. Но когда техник наткнулся на препятствия, поставленные этим типом, ему потребовалась помощь аса. Я одолел его защиту и нашел адрес.

– Может, перестанешь хвастаться и наконец сооб­щишь его мне?

– Лейтенант, не стоит зря тратить время. Он живет в Карпатах.

– Это еще где, черт побери?

– Горный массив в Восточной Европе. Я знаю это, потому что уже проверил. – Макнаб усмехнулся. – Мо­жете не спрашивать, какого черта наш подопечный де­лает в Восточной Европе. Это прикол. Адрес такой же фиктивный, как бюст моей кузины Шейлы.

– Макнаб, если ты скажешь, что ради этого прошиб лбом стену, я все равно не поверю.

– Даллас, я прошиб лбом целую гору! От фиктивно­го адреса потянулась ниточка, и я ее мотаю. Но на это уйдет не меньше часа.

– Тогда позвонишь мне, когда будет результат… Зна­ешь что, Макнаб? Человек, который что-то знает о бюс­те своей кузины – извращенец!

Когда Йен громко заржал, Ева отключила связь и повернулась к Пибоди:

– Может быть, Макнаб и зануда, но работать умеет. Он найдет гада. А если для этого понадобится много времени – что ж, значит, мы имеем дело с незауряд­ным хакером. Ну ничего, в суде это ему зачтется. Пред­ставь себе, он умудрился исказить свои учетные дан­ные. Еще один гвоздь в крышку его гроба!

Она покосилась на Пибоди.

– Не дуйся.

– Я не дуюсь.

Ева саркастически хмыкнула и показала на зеркало.

– Посмотри на себя! Хочешь, чтобы Макнаб дога­дался, что тебе невмоготу работать с ним? Где твоя гор­дость?

Пибоди полюбовалась на свое отражение и тяжело вздохнула.

– Я задумалась, только и всего.

Ева свернула на Кэнал-стрит и миновала «черный рынок», где можно было по дешевке купить что угод­но. Здесь шатались толпы туристов, а потом заваливали управление жалобами на лавочки, которые меняли мес­та куда быстрее, чем бродячие цирки.

«Что ж, если ты настолько глуп, чтобы верить, будто часы „Ролекс“ могут стоить дешевле большой пиццы, то заслуживаешь такой участи», – в который раз поду­мала Ева.

Через несколько кварталов ярмарка сменилась тру­щобами. Бродяги, безработные и прочие отчаявшиеся сооружали здесь жалкие хибары из ящиков и брезента. Те, у кого было разрешение на сбор милостыни, и мно­гие из тех, у кого такого разрешения не было, шлялись по городу и добывали гроши, которых хватало на бутыл­ку самодельного вина, помогавшую прожить еще одну ночь. Ну, а тех, кто не мог раздобыть бутылку, утром от­возили в морг сотрудники отделения нью-йоркской городской полиции, которых за глаза презрительно назы­вали «подметалами».