Книга Гражданские войны в Риме. Побежденные - Юлий Циркин

И Клеопатра решила использовать то же оружие, какое обеспечило ей победу пять лет назад.

Среди более или менее зависимых от римлян восточных государств Египет был самым крупным и самым богатым. Его отпадение могло нарушить весь баланс сил, сложившийся к этому времени на Востоке. И Антоний это прекрасно понимал. Он направил в Александрию некоего Квинта Деллия, довольно любопытную личность. Ничем особенным не примечательный, Деллий, тем не менее, сумел не только выжить в обстановке гражданских войн, но постоянно оказываться в выигрыше, вовремя переходя на сторону победителя; недаром позже его называли профессиональным предателем и «вольтижером гражданских войн», ибо он, как цирковой наездник, умело перескакивал на ходу с одного коня на другого. Находясь в свое время в армии цезарианца Долабеллы, он перешел к Кассию, а от него к Антонию. Позже Деллий написал историю парфянских походов Антония, а предвидя его поражение, перешел на сторону Октавиана. А между этими двумя предательствами охотно выполнял различные дипломатические поручения Антония. И вот по приказу Антония Деллий прибыл в Александрию и потребовал от царицы отчет в ее действиях. Увидев Клеопатру и хорошо зная своего нового хозяина, Деллий сразу понял, что устоять перед ее чарами Антоний не сможет. Да и сама Клеопатра была в этом уверена.

Судя по сохранившимся статуям и монетам, Клеопатра не была выдающейся красавицей, но она обладала необыкновенным обаянием и той не выразимой словами, но остро чувствуемой женственностью, которая так притягивала к ней мужчин. И она сама явно сознавала эту свою женскую силу и довольно расчетливо ею пользовалась. Одновременно ей были присущи несомненный мужской ум и твердый характер. Она была прекрасно образована, кроме родного греческого знала еще ряд языков, имела несомненный ораторский дар, разбиралась в философских проблемах. Не пользуясь особой популярностью в Александрии, где, по-видимому, не могли забыть ее роли в событиях 48–47 гг. до н. э., Клеопатра, во многом изменяя обычной эллинистической практике, пыталась опереться на местное население и египетское жречество. Себя она отождествляла с такими древними египетскими богинями, как Хатхор и Исида. Позже, когда Клеопатра стала главной союзницей Антония, октавиановская пропаганда именно ее избрала своей главной мишенью, изображая египетскую царицу как демоническую женщину, завлекшую в свои сети и погубившую благородного, но чрезмерно увлекающегося римского полководца. По-видимому, отзвуком этой пропаганды является странное сообщение автора сочинения «О знаменитых мужах», которое приписывается писателю IV в. Аврелию Виктору. Этот автор утверждает, что Клеопатра продавала свои ночи в обмен на смерть своих кратковременных любовников. Этот сюжет через много веков был использован А. С. Пушкиным в «Египетских ночах», чье стихотворное продолжение составил другой русский поэт — В. Я. Брюсов. И вот Клеопатра и Деллий разработали искусный план обольщения Антония.

На своей роскошной галере с позолоченной кормой Клеопатра являлась миру земным воплощением Афродиты, в то время как ее рабыни были одеты на манер харит и нереид. Еще раньше, чем Антоний увидел это необыкновенное зрелище, до него уже дошли слухи о прибытии чуть ли не самой богини любви и красоты, медленное плавание которой сопровождали толпы изумленных зрителей по обоим берегам реки Кидн, на которой расположен Таре. И Антоний, человек чрезвычайно увлекающийся, сразу же попался в сети очаровательной и коварной египетской царицы. Клеопатра была не первой восточной царицей, которой увлекся Антоний. В Каппадокии его увлекла красота Глафиры, и он решил спор за каппадокийский трон в пользу ее сына Сисинны. Но двадцативосьмилетняя Клеопатра заставила его забыть всех остальных.

Влюбившись до безумия в Клеопатру и официально женившись на ней (несмотря на то, что в Риме оставалась его жена Фульвия), Антоний тотчас вместе с ней направился в Александрию и провел там всю зиму 41–40 гг. до н. э., совершенно забросив все дела и предаваясь только забавам, удовольствиям и любовным утехам. И Клеопатра постоянно была рядом с ним. Дело доходило до того, что они оба, переодевшись, бродили по ночам по улицам города, нарываясь иногда даже на драки с горожанами, которые не всегда кончались для Антония благополучно. Многим александрийцам такое поведение римского полководца и своей царицы даже нравилось. А Клеопатра видела во всем этом еще одну гарантию своей власти.

Тем временем политическая ситуация становилась все тревожнее. Октавиан, возвратившийся в Италию летом 41 г. до н. э., в соответствии с ранее достигнутыми договоренностями начал распределять земли среди ветеранов, что вызвало возмущение многих жителей страны. Этим воспользовался некий Маний, который обвинил Октавиана в том, что тот желает всю страну разделить между своими ветеранами, что он раздает своим ветеранам деньги даже из храмовых сумм, что он пользуется неограниченной властью в ущерб Антонию, и противопоставлял последнего приемному сыну Цезаря, говоря, что тот-то собирает деньги не среди италиков, а среди чужеземцев. Это, конечно, не было спонтанным выступлением, оно было явно подготовлено если не самим Антонием, то его братом Люцием, который был чрезвычайно недоволен действиями Октавиана и представлял себя сторонником восстановления прежних свобод. Жена Антония Фульвия тоже примкнула к недовольным, то ли действительно полагая, что Октавиан ведет курс на лишение власти ее мужа, то ли надеясь возбуждением недовольства вернуть в Италию слишком уж задержавшегося на Востоке Антония. Личные стремления Люция Антония и Фульвии совпали с растущим недовольством италийского населения. К этому прибавилась угроза голода в связи с господством на море и ближайших островах Секста Помпея и еще действующего республиканского флота. Вся Италия была наполнена бродячими разбойничьими отрядами, состоявшими в значительной степени из тех, кто был лишен триумвирами земли, из какого-то числа проскрибированных, из бежавших рабов. Антоний был далеко, Лепид оттеснен на второй план, и объектом недовольства стал Октавиан, а символом надежды Люций Антоний, брат Марка.

Марк Антоний пользовался значительным авторитетом в Италии, особенно среди ветеранов Цезаря, а в Галлии стояли его лучшие войска. Выступая против Октавиана, брат и жена Антония упрекали того в действиях, направленных на нанесение ущерба триумвиру, находившемуся на Востоке. Одновременно Люций, являвшийся консулом 41 г. до н. э., развернул республиканскую пропаганду, привлекая к себе всех еще остававшихся сторонников республики. И в конце концов он в союзе со своей невесткой открыто начал войну с Октавианом. Но их надежды не оправдались. Сначала они сумели одержать несколько побед, но затем были вынуждены отступить в город Перузию. Полководцы Антония, стоявшие со своими войсками в Галлии, были готовы прийти на помощь его брату и жене, но сам Антоний держался полного нейтралитета, и те, не получая от своего главнокомандующего никакого приказа, остались пассивными. Запертые в Перузии Люций и Фульвия в 40 г. до н. э. потерпели полное поражение, а Антоний в течение всей этой несколько неожиданной войны даже и не пытался вмешаться в события. Оба инициатора войны вскоре умерли, что развязало руки и Антонию, и Октавиану, и они решили встретиться и решить назревшие вопросы. К этому их решительно подталкивали собственные солдаты, не желавшие вступать в новую братоубийственную войну, которая чуть было не вспыхнула, когда Брундизий запер ворота перед Антонием и тот начал осаду этого города. Результатом стала встреча обоих триумвиров в Брундизии осенью 40 г. до н. э. и заключение нового договора.