Книга Танцующая для дракона - Марина Эльденберт

Хватит с меня драконов.

Вдавила палец в дисплей и в кнопку отключения. Резко сдернула с вешалки джинсы, свободную безрукавку, наполовину закрывающую бедра, и курточку. Ах да. Еще очки. Подхватила сумку и вылетела из номера, шарахнув дверью так, что у меня зазвенело в ушах. На полпути к лифтам остановилась и развернулась.

Коридор изгибался, на плитке застыли тени вертикальных плафонов, свет которых стекал вниз и поднимался вверх. Бледно-голубые стены и 3D-картины с видами Ортахарны, подсвеченные неоновым пунктиром. Я постояла, посмотрела на них и решительно направилась в сторону номера Рихта.

С ним даже поговорить по-человечески не удалось: еще два «провала» семнадцатой сцены, и Гроу погнал нас на девятнадцатую, то есть когда Теарин возвращается на берег и сообщает, что танцевала не для Даармархского. Надо отдать должное, эту сцену мы все-таки сняли. С пятого дубля. Потом сняли еще сцену с Ленардом в повозке и всякие проходные.

В процессе съемочная группа летала по заповеднику, как деревья, выдранные с корнем во время урагана. За это время Гроу сцепился с главным оператором, выдал парочку штрафов, довел до слез Мирис, а на Дири, попытавшегося цапнуть его за штанину, рявкнул так, что тот забился под повозку и отказывался оттуда вылезать. Мы с дрессировщиком доставали виаренка вместе, обменявшись понимающими взглядами, а потом еще минут пять отпаивали водой и откармливали «косточками» — специальным лакомством, которое помогает предотвратить появление зубного камня.

Это не отменяло того, что с Рихтом наедине остаться не получилось, а после съемок он уехал один, отказавшись от аэробаса. Не факт, что я застану его сейчас. По большому счету не уверена, что вообще стоило это делать, но все-таки подошла к двери его номера и постучала. Совершенно не представляя, с чего начать разговор, но главное — желание, правильно? Если его не будет…

Шаги за дверью.

Щелчок.

— Давай убежим вместе, — выпалила я. Раньше, чем успела себя остановить.

Рихт внимательно смотрел на меня: волосы завились от воды, под темно-синей сатиновой рубашкой отчетливо выделялся рельеф мышц. Он молчал, и мне показалось, что он подбирает слова, чтобы потактичнее меня отшить. Других вариантов в голову не приходило.

— Ты сегодня разве не собиралась на ужин? — спросил он наконец.

— Собиралась, — не стала скрывать.

Отвела руки за спину и оттянула карманы большими пальцами, а он неожиданно подхватил куртку и шагнул ко мне:

— Пойдем. Надо уже посмотреть Ортахарну.

— Надо, — согласилась я.

Развернулась было к лифтам, со стороны которых пришла, но он мягко перехватил меня за плечо. Вопросительно взглянула на него, и Рихт усмехнулся:

— Мы же с тобой вроде как в бегах. Будем действовать по законам жанра.

И, не дожидаясь ответа, увлек меня в сторону аварийного выхода.

По лестницам мне спускаться не доводилось о-о-о-очень давно! Хотя бы потому, что в доме, где мы жили с родителями, по ней можно было перемешаться только с прищепкой на носу, а еще лучше в противогазе и костюме полной химзащиты. В нашей высотке на Четвертом острове, где Леона снимала квартиру, там делать было нечего. Лестница как лестница, даже покурить нельзя: тут же сработает система противопожарной безопасности и вкатят такой штраф, что мало не покажется.

Рихт ушел вперед, а я уселась на перила и съехала вниз. Чуть не влетела в него, но он меня поймал и поставил на ноги. Ненадолго задержал руки на талии, а потом так же быстро отпустил.

— Ты знаешь, куда она ведет?

— Понятия не имею, — хмыкнул он.

Поэтому с тридцать восьмого этажа бодрыми прыжками мы добрались до первого, после чего Рихт сделал предупреждающий знак:

— Подожди здесь. — Он выглянул за двери, а потом кивнул мне: — Путь чист.

Путь действительно был чист, разве что в коридоре парила аэротележка, на которой громоздилась кипа грязного постельного белья. За огромными дверями напротив слышался шум стиральных машин.

— Мы в машинном отделении, Танни.

— Это хорошо или плохо?

— Хорошо, что здесь нас не увидит никто из группы…

— А плохо, что нас могут увидеть горничные или официанты.

Рихт рывком увлек меня за собой к повороту мимо служебных помещений. Мы пролетели подлинному коридору, оказавшись перед огромными раздвижными дверями, за которыми мельтешило множество людей. Над плитой клубился пар, а пахло так, что я резво вспомнила о далеком перекусе во время съемок.

— Кухня, — задумчиво произнес Рихт. — Она же тупик.

— Напрямик не пойдем?

— Мы же не в боевике.

— У меня есть это. — Я сунула руку в карман и вытащила леденец. — Если направить его прямо сквозь одежду, вполне сойдет за лазерный пистолет.

— Нет, это слишком. У нас шпионский триллер.

— В шпионских триллерах обычно громят кухню.

— Нет, Танни, ты путаешь.

Рихт увлек меня за собой обратно, и мы метнулись налево там, где раньше свернули направо. Услышали шаги и нырнули за угол: едва успели, потому что по коридору за аэротележкой с посудой прошли два официанта, обсуждающие «мерзкую девицу за седьмым столиком». Когда шаги стихли, Рихт отлепил меня от стены, и спустя пару минут мы затормозили перед небольшим холлом, отлично просматривающимся из-за угла.

— А теперь делай, как я.

Не успела даже слово сказать, как он накинул капюшон на голову: так, что осталась видна только нижняя половина лица, я напялила очки, и мы неспешным шагом прошли через небольшое служебное помещение к дверям. Не только мы, следом за нами шли еще две девушки, парень с перекинутой через плечо сумкой, а навстречу еще двое рослых мужчин. Турникет на выход работал без пропусков, поэтому Рихт подтолкнул меня вперед и помахал охранникам:

— До завтра, парни.

Они пробурчали что-то в ответ, но даже головы не подняли.

— Ты. Где. Этому. Научился?! — выдохнула я, когда мы оказались на улице и, подхваченные толпой, зашагали в сторону центра.

— Я же актер, забыла?

Чешуйчатые перцы!

— И не возразишь даже.

— А то. — Рихт подмигнул. — Куда пойдем?

— Не знаю… давай прогуляемся в центр, а там посмотрим.

Он кивнул, и только тут я поняла, что он по-прежнему сжимает мою руку. Крепко-крепко — вспотевшие пальцы, в которых отдается пульсация бешено бьющегося сердца. Адреналин бежит по венам, будоражит кровь, и я понимаю, что напрочь забыла о настроении, с которым пришла к нему. Кажется, это представление с лестницей было исключительно ради меня. Кажется…

Да нет, мне не кажется.

— Как ты вообще решил стать актером? — спросила, чтобы сбить себя с этой мысли.