Книга Подлинная история тамплиеров - Шэран Ньюман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В поэме конца двенадцатого или начала тринадцатого века «Песнь об Антиохии» («Chanson dAntioche») дядю одного из сарацинских воинов зовут Bausumes, или Baufreme. В «Детстве Гийома» («Enfances Guillaume»), тринадцатый век, появляется мусульманин по имени Balfumes.
Принято считать, что «Бафомет» — искаженная форма имени Мухаммед, что с лингвистической точки зрения вполне возможно. В моем распоряжении оказался отрывок из стихотворения тамплиера Рико Бономеля, написанного в середине тринадцатого века, где поэт оплакивает погибших христианских воинов: «Воистину, кто бы ни пожелал сие увидеть, может убедиться, что Господь оказался на их (язычников) стороне. Бог почивает в то время, когда Ему следовало бы бодрствовать, а Бафомет тем временем всею своею мощью споспешествует Меликадезеру (Байбарсу — мамелюку, правившему Египтом в то время)»[405].
Мы не нашли сведений, указывающих на то, что Бафомет — имя одного из древних божеств.
Так называемый идол тамплиеров вообще очень редко наделялся каким-нибудь именем. Во время процесса большинство храмовников утверждали, что им ничего не известно об идоле. Сержант Пьер д’Орак признался, что во время инициации отрекался от Христа, но, по его словам, «никогда не видел и даже не слышал о существовании какого-то идола в форме головы»[406]. То же говорили Элиас де Жотро, служитель ордена, и Пьер де Шарют. Многие тамплиеры — даже те, кого подвергли пытке, — стояли на том, что вообще не понимают, о чем их спрашивают дознаватели.
В то же время все братья ордена, признавшиеся в грехе поклонения идолу, описывали его по-разному. Один говорил о голове бородатого мужчины, «который и был Бафометом». Другой описывал некую фигуру, называемую Яалла (сарацинское слово, возможно, имеется виду Аллах). Упоминались также «черно-белый идол и деревянный идол»[407].
Один из тамплиеров, рыцарь Вильгельм д’Эрбле, заявил, что в Париже был свидетелем почитания некой головы. «Он часто видел водруженную на алтарь серебряную голову, и почти все братья в зале собраний поклонялись ей. И была это, как он слышал, голова одной из одиннадцати тысяч девственниц»[408]. Святая Урсула и ее одиннадцать тысяч девственниц почитались членами ордена за твердость в вере перед лицом смерти (см. соответствующую сноску к главе «Обвинения против тамплиеров»). Если подобное мужество проявили женщины, полагали братья, то и рыцари Храма не могли показать слабость в своей вере. После дополнительных стараний инквизиторов Вильгельм припомнил, «что голова эта, как ему представлялось, имела два лица и серебряную бороду, и вид ее был ужасен»[409]. В парижский Тампль был тут же послан человек с наказом отыскать среди имущества тамплиеров какие-либо головы — металлические или деревянные. Через некоторое время посланный вернулся с серебряной позолоченной головой женщины. Внутри головы находился холщовый мешочек с черепными костями. Ярлык, прикрепленный к мешочку, гласил, что это кости головы номер пятьдесят восемь из одиннадцати тысяч[410]. Другие головы обнаружить не удалось.
Историкам остается выбрать между двумя вариантами. Первый состоит в том, что тамплиерам удалось заблаговременно узнать о прибытии инквизиторов и они успели спрятать того идола, которому в действительности поклонялись. Согласно второму варианту, Вильгельм д’Эрбле, испугавшись жестоких пыток, просто-напросто выдумал своего двуликого идола, а единственная найденная у храмовников голова оказалась ракой, в которой хранились кости одной из девственниц святой Урсулы, а именно девственницы № 58. Я склоняюсь к последней версии.
Во владении братьев Ордена Храма предположительно имелась еще одна голова — святой Евфимии Халкидонской, греческой великомученицы раннехристианской эпохи. Эта реликвия хранилась в кипрской резиденции тамплиеров. После прекращения деятельности ордена ее вместе с прочим имуществом храмовников передали госпитальерам. Последние увезли голову на Мальту, где, по всей вероятности, в 1798 году ею завладели наполеоновские солдаты. Если это предположение справедливо, то останки святой Евфимии упокоились на морском дне у берегов Египта вместе с французским судном «Ориент».
Хотя мы и лишились головы святой Евфимии, у нас есть достаточно оснований полагать, что она мало отличалась от головы девственницы № 58. Будь в ее облике что-то особенное, об этом непременно бы высказались госпитальеры или ученые более позднего периода.
Впрочем, я спешу успокоить тех читателей, которых, возможно, огорчила частичная пропажа останков этой святой. На самом деле тело святой великомученицы целиком и полностью, вместе с головой, по сю пору хранится в Стамбуле в церкви Святого Георгия. Похоже, тамплиеры попались на удочку нечистого на руку торговца святыми реликвиями и оказались среди тех, кто приобрел частицы Животворящего Креста или крайнюю плоть Иоанна Крестителя.
А Бафомет есть не что иное, как плод воображения, в действительности никогда не существовавший.
У катаров и тамплиеров определенно есть общие черты. Те и другие соблюдали обет безбрачия, тех и других обвиняли в ереси, тех и других подозревали в сокрытии сокровищ и, наконец, те и другие были уничтожены. Еще одна общая черта: и катары, и храмовники оказались вовлеченными во множество не лишенных интереса предположений и догадок, касающихся вещей, к которым они не имели ни малейшего отношения, — например Святого Грааля.
Так кем же были катары?
