Книга Толкин - Геннадий Прашкевич

Милтон Уолдмен прочел «Властелина Колец» в рождественские каникулы и в начале января написал Толкину, что считает рукопись «поистине творческой работой»[355]. Правда, его беспокоил огромный объем будущей книги, но все же он надеялся, что издательство «Коллинз» такую нагрузку выдержит. Тем более что положение именно этого издательства было тогда гораздо более привилегированным по отношению ко всем другим, включая «Аллен энд Анвин». Рыночные отношения на Западе далеко не настолько свободны, как об этом часто пишут и говорят. В интересующем нас случае после войны в Англии немалую роль играла распределительная система, следствие дефицита военного времени, а компания «Коллинз» была не просто издательством — она торговала писчебумажными принадлежностями, владела несколькими типографиями, и выделяемая ей норма бумаги намного превосходила то, что доставалось другим. К тому же директор компании Уильям Коллинз намекнул Уолдмену, что с радостью опубликует любые художественные тексты автора «Хоббита». Как писал позже Хэмфри Карпентер: «На самом деле Коллинз хотел приобрести в первую очередь „Хоббита“, оказавшегося столь доходным»[356]. Но сам Толкин, завязывая контакты с издательством «Коллинз», очень хотел опубликовать прежде всего «Сильмариллион» — под одной обложкой с «Властелином Колец». «Отбивая» перспективного автора у издательства «Аллен энд Анвин», Милтон Уолдмен, конечно, не мог не обеспокоиться тем, что́ связывает указанное издательство и его автора. Думается, принципиальную роль играли вовсе не моральные соображения, а тот факт, что юридически оформленные обязательства в английском обществе следует воспринимать с полной серьезностью и что юридические обязательства там тесно переплетаются с моральными.

«Правильно ли я понимаю, что Вы не имеете никаких обязательств перед „Аллен энд Анвин“ — ни моральных, ни юридических?»[357]

2

Чрезвычайно интересно проанализировать документ, отражающий ранний этап взаимоотношений Толкина с издательством «Коллинз» — черновик его письма Милтону Уолдмену от 5 февраля 1950 года (оригинал не найден)[358].

Кроме ощущения некоторой неловкости (в сущности, обсуждается «измена» издательству, с которым Толкина связывали долгие и, в общем, плодотворные отношения), стоит обратить внимание на характер отношений писателя и издателя вообще. До какой степени подчиненным и невыгодным выглядит положение писателя, несмотря на то, что он уже обладает довольно широкой известностью и разговор идет о судьбе действительно выдающегося произведения!

Начало письма кажется даже несколько лукавым:

«Мне страшно жаль, что столько дней пролетело с тех пор, как я получил Вашу записку. Едва я обрушил на Вас рукопись „Властелина Колец“, как тут же устыдился: взвалить на человека, уходящего в отпуск, такую работу способен лишь авторский эгоизм… Исследовав собственную совесть, я вынужден был признать, что, как человек, который одиноко трудился в своем уголке и слышал отзывы лишь нескольких друзей-единомышленников, я, конечно, в значительной степени был побуждаем желанием услышать от „свежего человека“, обладает ли мое произведение какой-нибудь общечеловеческой ценностью или это лишь бесплодное личное хобби…»[359]

На что стоит обратить внимание в этом письме?

Во-первых, видно, что рукопись была передана Уолдмену в 1949 году именно перед Рождеством, так как речь идет о приближающихся каникулах. Во-вторых, слова о том, что Толкин «одиноко трудился в уголке», как и сомнения относительно общечеловеческой ценности «Властелина Колец», выглядят, с учетом того, что мы теперь знаем, «смирением, которое паче гордости». Друзья-единомышленники, о которых упоминает в письме Толкин, — это К. С. Льюис и его брат, покойный Чарлз Уильямс и другие члены кружка «инклингов». Все они были успешными профессиональными литераторами и интеллектуалами высокого полета. Толкин к этому времени знал уже и об отзыве Рейнера Анвина, а в письмах самому Анвину выражал сомнения не столько в значении «Властелина Колец», сколько в возможности его публикации, главным образом из-за объема. Но только после всего этого Толкин переходит к наиболее деликатному вопросу — о своих обязательствах перед издательством «Аллен энд Анвин». И здесь тоже стоит обратить внимание на уклончивость многих формулировок, особенно когда Толкин переходит к личным отношениям с Анвинами:

«Не думаю, что на самом деле обременил Вас под обманным предлогом. Я так понимаю, что никаких юридических обязательств перед „Аллен энд Анвин“ я не несу, поскольку пункт договора на „Хоббита“ касательно предоставления им следующей книги выполнен: либо а) когда они отвергли „Сильмариллион“, либо б) когда они приняли и опубликовали „Фермера Джайлса“. Я был бы рад (как Вы верно подметили) от них отказаться, однако состою в дружеских отношениях со Стэнли (которого тем не менее не слишком-то люблю) и его вторым сыном Рейнером (которого люблю и даже очень)»[360].

Прежде всего, проблема для Толкина была связана с возможностью публикации любимого им «Сильмариллиона».

«Рейнер прочел почти всего „Властелина Колец“, и книга ему нравится: еще маленьким мальчиком он прочитал рукопись „Хоббита“. Сэр Стэнли давно знает о том, что „Властелин Колец“ перерос свое предназначение, и недоволен этим, поскольку считает, что доходов от книги никому не дождаться (так он говорил); и тем не менее ему все равно очень хочется взглянуть на окончательный вариант. Если это является моральным обязательством, значит, я им связан: по крайней мере, мне следует объясниться»[361].

Для того чтобы снять с себя все эти обязательства и тем самым получить больше свободы, Толкин даже пытался спровоцировать Стэнли Анвина на прямой отказ от публикации «Властелина Колец» (в совокупности с еще весьма далеким от окончательного варианта «Сильмариллионом»). Как поводом он воспользовался вопросом читателя, который ему однажды переслало издательство «Аллен энд Анвин». Этот читатель спрашивал: «Правда ли, что мистер Толкин написал „Подлинную историю фэйри“?»[362] Этот вполне невинный вопрос Толкин тут же использовал, чтобы задать издателю свой собственный:

«Маловероятно, чтобы он (читатель. — Г. П., С. С.) подслушал литературную болтовню, в ходе которой кто-нибудь сослался на мой „Сильмариллион“, давным-давно Вами отвергнутый. Но это подводит меня к теме гораздо более важной (для меня, по крайней мере). В одном из последних писем Вы по-прежнему выражали желание взглянуть на рукопись моего предполагаемого произведения, изначально задуманного как продолжение к „Хоббиту“. На протяжении вот уже восемнадцати месяцев я жил ожиданием дня, когда смогу объявить его завершенным. Достиг я этой цели только после Рождества. Теперь книга закончена и пребывает, сдается мне, в том состоянии, когда рецензент вполне может ее прочесть, если не увянет при одном ее виде».