Книга Право учить. Работа над ошибками - Вероника Иванова

Я повернулся к Рикаарду, который задумчиво и бесстрастно созерцал неподвижно лежащее тело гномки.

— Понимаю, девочка вызывает у вас не самые приятные чувства, но должен попросить о содействии в...

— Не самые приятные? — Принц рассеянно улыбнулся. — Почему?

Что значит, почему? Она была причиной, участницей и свидетельницей того самого, первого раза, когда самолюбие мальчика оказалось неожиданно и болезненно уязвлено. И никаких чувств? Я ожидал, что принц заупрямится, припомнив события годичной давности, а он... Делает вид, будто всё забыл. Или... не делает?!

— Ваше высочество, ответьте на вопрос, только прямо и искренне. Вы помните эту девочку?

Рикаард уверенно кивнул:

— Конечно помню.

— И обстоятельства, при которых встретились, помните?

— Да.

— Все обстоятельства в точности?

Он удивлённо нахмурился:

— Я же сказал. Что-то не так?

— А позвольте спросить, что вы чувствуете, глядя на неё?

— Она миленькая, — без задержки ответил его высочество и смущённо зарделся: — Только не подумай ничего такого!

— Я-то не подумаю, а вот её дядя... Тьфу! Я не о таких чувствах говорил! Ненависть, злость, желание отомстить... Вы ничего этого не чувствуете?

И вот тут принц растерялся по-настоящему:

— Н-нет... Я знаю, о чём ты говоришь. Правда, знаю! Но почему-то... И всё-всё помню, но не могу... ненавидеть. Словно те чувства кто-то взял и... унёс прочь. Насовсем.

Вот-те раз. Или я чего-то не понимаю, или... совершил очередную ошибку.

Драгоценная!

«Я слышу в твоём голосе страх? Или мне чудится?.. Не волнуй меня так, любовь моя!»

Признаться, я в самом деле немного испугался, драгоценная, и теперь уповаю лишь на твою мудрость и осведомлённость в таинствах мироздания.

«Каких именно?..»

Принц уверяет, что его память не претерпела изменений, однако не испытывает прежней...

«Но это же так просто, любовь моя!..»

Просто?

«Проще простого, и ты сам мог бы догадаться... Скажи, какое важное событие произошло совсем недавно в жизни мальчика?..»

Э... Инициация. И что с того?

«Снова ленишься думать!.. Какие действия ты произвёл с Оконечными узлами Кружева его высочества?..»

Раскрыл, высвободив кончики Нитей.

«И?..»

Что?

«Когда Нити перестают соприкасаться друг с другом и обращаются вовне, хранящиеся на них крупинки воспоминаний легко могут не удержаться и покинуть насиженное место...»

Но он заявил, что всё помнит!

«Всё, касающееся внешних проявлений: краски, звуки, ощущения... Но только не чувственные образы...»

Почему? Я в чём-то ошибся? Мне не следовало браться за Инициацию?

«Ты всё сделал прекрасно, любовь моя, много лучше и осторожнее, чем эти придворные криворукие умельцы... Но таковы свойства чувств: они живут большей частью на поверхности Нитей и при любом повреждении связей легко теряются в небытии... А Инициация именно повреждение, хотя и не наносящее истинного вреда...»

Разве утрата чувств — не вред?

«Многие сочли бы её бесценным даром... К примеру, воспоминания об ушедшем из жизни возлюбленном. Любая женщина желала бы сохранить память без примеси безутешного горя...»

Но если чувства теряются при размыкании Узлов, то в этом случае и любовь не сохранится, ведь так?

«Всё чуточку сложнее... Теряются лишь недавние впечатления, те, что не успели впитаться в Нити, для долгой же памяти нужно время или... небывалая сила самого чувства...»

Но насколько давние чувства утратил принц?

«Спроси у него сам...»

Хм. Спросить можно, вот только... Получается, что я, поддавшись чужому азарту, совершил... нет, не ошибку. Преступление. По незнанию и небрежности лишил мальчика тех сокровищ, о которых он, возможно, будет жалеть всю оставшуюся жизнь, и цену которым уж точно не способен понять.

— Ваше высочество...

— Прости, я не хотел! Эта госпожа, конечно же, заслуживает всяческого уважения и...

Уважения? Несомненно. Но отчасти вынужденного, если вспомнить о бушующем за стенкой дядюшке.

— Оставим в покое девочку. Скажите лучше, ваше высочество, то, что вы не испытываете прежних чувств, вас пугает?

Рикаард снова задумчиво взглянул на гному.

— Нет...Точно нет. Мне совсем не страшно.

— И не жалко?

Золотисто-ореховые глаза изумлённо расширились:

— Мне нужно жалеть? Но... если всё помню правильно, я вёл себя тогда... как-то глупо. И сейчас даже немного стыжусь. Нет, очень хорошо, что прошлые чувства исчезли! Ведь я могу теперь вспоминать прошлое, не переживая его заново, правда?

В какой-то мере. Если принц уверит себя, что не утратил ничего необходимого... Как всё-таки забавна жизнь! Одно время я сам только и жил ненавистью, потом мечтал стереть все воспоминания, а сейчас, задумываясь над ощущениями, понимаю: чувства ушли и без вмешательства извне. Растворились, рассыпались, испарились. Осталась лишь память о них. Память о том, что они БЫЛИ. Правда, я всё меньше и меньше верю в их реальность; похоже, узлы моего «кружева наоборот» изначально были не слишком сомкнуты.

— Мы непременно поговорим об этом, ваше высочество, но мне важно знать — вы не откажетесь помочь спасти жизнь этой девочке?

— Она в опасности? — заинтересованно уточнил Рикаард.

— И весьма большой.

— Конечно не откажусь!

Заметив в глазах принца охотничий азарт и желание погеройствовать, я покачал головой:

— Вынужден огорчить: требуется ваша помощь, но... без вашего прямого участия.

— Как это? — хлопнули густые ресницы.

— Вы ещё слишком плохо умеете обращаться с Силой, а у меня нет права на ошибку, поэтому... Будет похоже на сон. Возможно, даже приятный. Отважитесь?

— Да! Что требуется?

Желание помочь, конечно, дело хорошее, но оно не должно быть безрассудным и скоропалительным. Придётся серьёзно поговорить с его высочеством и объяснить, почему не стоит соглашаться со всеми подряд предложениями и выполнять все без исключения просьбы, а пока...

Добиться Единения сознаний нетрудно, особенно если ваш напарник не ставит препонов, довольно лишь заглянуть ему в глаза, но с одним непременным условием: глубоко-глубоко. Пройти сквозь зеркальную поверхность взгляда к истокам отражений. Только первый раз кажется невозможным, поскольку под рукой имеется одна лишь робкая вера в то, что там, ЗА тонкой гранью, что-то может существовать. И если силы этой веры не хватит, у вас ничего не получится. Я, к стыду своему, почти не верил, но у меня не было выбора, тогда, в случае с молодым шаддом, на кону стояла жизнь. Теперь всё стало проще, тень веры сменилась уверенностью, неведение — знанием, и не отвлечённым, а подкреплённым личным опытом. Мои родичи совершают первое Единение ещё в раннем детстве, со своими родными матерями, и потому не умеют сомневаться в собственных возможностях. Я теперь тоже... не сомневаюсь. Но в полной мере осознаю поставленные пределы, а это ещё печальнее, чем терзаться сомнениями.