Книга Русалий круг - Софи Авдюхина

– Вот неудача, а я уж думал поменяться с тобой.

– Зачем? – с сомнением спросила Полина – не хотелось себе признаваться, но перспектива носить Севины часы ее очень привлекала, ради этого можно было даже отдать ему часы Мика.

– Понятия не имею. Знаешь, чудо-квас как-то странно действует на мою голову. Я вот только что даже забыл на секунду, где я и с кем танцую.

– Я не против обмена.

– Договорились, – ответил Сева, снова усмехнувшись, будто это она первая предложила ему поменяться.

Он снял часы и надел ей на руку.

– Твои тоже ничего.

– Конечно! На вид не очень, зато у них есть встроенный волхвометр.

– Волхв… что? – переспросила Полина.

– Волхвометр. Позволяет определить, насколько заряжены колдовством предметы. Полезная вещь. Думаю, ты разберешься, как им пользоваться.

Песня закончилась тем же звуком скачущих осколков стекла, все вокруг захлопали.

– Знаешь, – сказала Полина, решившись перевести взгляд на Заиграй-Овражкина, – ты становишься гораздо лучше, когда выпьешь чудо-квас.

На нее тут же взглянул тот колдун, от вида которого становилось холодно, а не тот, что секунду назад с какой-то странноватой улыбочкой предложил ей обменяться часами: улыбки этой уже не было, словно она погасла вместе с мистическим светом сцены, темные глаза его сузились. В это мгновение он был снова серьезен и презрительно-невозмутим.

– Ты тоже гораздо лучше, – ответил он, – когда я выпью чудо-квас.

Полина открыла рот, но не смогла ничего сказать: фраза его была отнюдь не комплиментом. Она не успела даже моргнуть, как к Севе подскочили девушки, ждавшие своей очереди на танец, и он как ни в чем не бывало отвернулся от Полины, будто вообще ее не знал.

– Спасибо, – прозвучал голос Полонеи Златовласки. – Следующая песня для влюбленных.

Она быстро повторила это на нескольких языках специально для колдунов-иностранцев, и толпа опять зашлась криками восторга, а Полина с пылающими щеками решительно втиснулась в образовавшийся между фанатами узкий проход, чтобы убраться от сцены подальше. Из ее головы тут же вылетело, что она должна была ждать здесь Василису, да и Пете – наперснику «Рыцарей Света» – она обещала никуда не уходить.

Как странно повел себя Заиграй-Овражкин! Что она сделала такого, от чего он вдруг обошелся с ней столь резко? Хотя кто сказал, что раньше он вел себя по-другому?

Люди словно назло превратились в сплошную орущую стенку, сквозь которую она старалась пробиться. Они все смеялись и были так счастливы, что Полина почувствовала себя еще хуже.

Ужасный сегодня был вечер, и Сева испортил его окончательно. Полина усердно расталкивала руками колдунов и пыталась понять, почему стало так больно. Разве Заиграй-Овражкин не сказал с самого начала, что нашел ее только потому, что его попросил отец? Сказал. Так неужели она решила, что он просто захотел с ней потанцевать?

«Да что за глупости! Почему я забываю, что в нем нет ничего хорошего?»

* * *

Музыка долетала сюда лишь отголосками. Казалось, это кричит неведомая птица, повторяя звуки, услышанные в таинственном подземном царстве. Протяжный стон сменялся коротким вскриком, эхо умножало монотонные «ау», будто заблудившиеся души перекликивались в лесу. Низкие удары барабанов легонько сотрясали землю, подчиняя движения чужому ритму. Со спины подкрадывалась ночь. Лиса знала, что встретить ее ей предстоит в ином мире. В полночь она окажется далеко отсюда, на маленьком острове посреди реки. А что будет потом – неизвестно…

Где-то вдалеке продолжалось веселье. Оно затихнет – но лишь на миг – когда обе стрелки часов доползут до верхней отметки. Секунда тишины напомнит всем о велии, которому выпала честь пройти посвящение у неживых. А потом звуки послышатся снова. Настанет время другой музыки. Запоет флейта, зайдется женский голос в ритуальной песне, ему вторит хор, собравшийся вокруг огромного костра.

Дарья подошла к реке. Небольшая городская речушка выглядела сейчас совсем не так, как ее привыкли видеть потусторонние. Вместо противоположного берега с неказистым пляжем и островками осоки вился густой туман. За его стеной не было больше камней, песка и травы. Кверху всплывали звезды, вода рябила и отражала одетую в белое девушку. Тяжелые обереги тянули голову к земле, браслеты стискивали запястья, металлический пояс, надетый под платье, чуть натирал кожу. По обеим сторонам от нее собирались остальные участники обряда. Главные наставники: Дивномор в кафтане из чешуи, Аристарх Назарович в плаще, украшенном белыми перьями, и Велес, чье платье плавно перерастало в облака сныти. Ирвинг, Либра, Боевые маги, среди которых выделялась небольшим ростом Черная Курица. Мерцающее звездной дымкой платье обтягивало красивое сильное тело, в глазах застыл холод. В эту минуту она была уязвима. Она завидовала. Непрошеная эмоция выбивала ее из равновесия, лишала спокойствия. Лиса опустила веки и глубоко вздохнула. Победа и впрямь должна была достаться Кате. Она была ей нужна. Зачем же судьба распорядилась иначе?

Внезапно ветер стих. Лиса почувствовала, как берег замер. Все люди превратились в истуканов, они не решались даже вздохнуть: в тумане что-то зашевелилось. Он пошел клубами, поднимаясь прочь от воды, и вдалеке, над поверхностью реки, показались головы. Существа с блестящими мокрыми волосами приближались, подталкивая вперед темную лодку. Она скользила, разрезая воду острым носом, с которого свешивались кувшинки. Тина опутывала деревянные бока.

По спине пробежал озноб. Вот она, лодка. Самый древний способ перебраться на тот свет. Это позже ее начнут заколачивать крышкой, чтобы покойник не вернулся домой, станут закапывать в землю и назовут гробом. Но лодка не перестанет быть лодкой, переправляющей путника через огненную реку.

Колдуны на берегу затянули тихую приветственную песню. Лиса вспомнила, что большинство гаданий предсказывали ей раннюю смерть. Так вот что они имели в виду. Она рассмеялась себе под нос. А Ирвинг, видимо, это знал, раз так настаивал на том, чтобы именно она стала велием на этом Русальем круге. Он почему-то возлагал на нее надежды. Считал, что ей дано больше, чем другим. И известно больше, чем другим. Но это было не так, старый мудрый маг ошибался.

Морянки приближались, медленно выходили из воды: сначала их стало видно по грудь, потом по пояс, по колени… Восемь обнаженных дев на тонких, узловатых ножках. Вот уже несколько дней Морянки были чуть более живы, чем обычно. Обездвижив лодку взмахом руки и оставив ее одиноко колыхаться у берега, все они выстроились на суше напротив колдунов: глаза, как мокрые от дождя листья, в волосах лилии, бусы звонко постукивают пустыми улиточными раковинками.

Прежде чем отправиться через реку, нужно исполнить танец. Лиса снова улыбнулась. Колдуны называли это танцем смерти, Русалки же – танцем жизни. Все очень относительно.

Она подняла руки и повернулась вокруг себя. Танец казался очень простым, известным с раннего детства, но никто ему не учил: эта память передавалась телу от предков, а душе – от стихий. Знали его и Морянки. Мужские голоса на берегу продолжали тянуть знакомую мелодию, голоса Морянок, вторившие им, звучали гулко, серебристо, непривычно для человеческого уха. Мелодия постенно становилась громче и ускорялась. Взмах руками, поворот, шаги по кругу, волосы Морянок – длинные, влажные, с зеленоватым отливом – взметнулись вверх, мелькнули белые косы Лисы, подол сверкающего платья Черной Курицы, чешуйчатый плащ Либры. Слова песни на старинном, позабытом языке звучали из уст Велес, затем перескочили к Дивномору. Дарья кружилась, уже не разбирая, кто держит ее за руку – холодная нечисть или знакомый колдун и кто поет песню жизни о том, как древние духи охраняют реки и горы, туманом кружат над миром людей и зажигают зведы, а кто – песню смерти про то, что все мы – лишь сон огромного леса. Хоровод медленно вел ее к зыбкому краю берега, туда, где студенисто дрожало отражение лодки.