Книга Магам можно все - Марина и Сергей Дяченко

— Ты кто? — спросил я глухо.

— Ты догадался, — Ора опустила длинные ресницы. — Я — это я, это меня ты искал все время, это меня ты задумал покарать… даже не выяснив степень моей вины, между прочим.

— У тебя третья степень! — рявкнул я. — Ты назначенная магиня, неспособная даже защитить себя… Это не смешно, Ора!

Она поморщилась:

— Тише.

Соседи за стенкой примолкли, будто услышав ее. А может быть, просто иссякли и отдыхали теперь, довольные.

— Твоя беда в том, — негромко сказала Ора, — что ты совершенно точно знаешь, как устроен мир. В чем разница между назначенными магами и наследственными, и почему второстепенному никогда не сравниться с внестепенным… Правда ведь?

Я скользнул вперед — между секундами, мгновенно и неуловимо; протянул руку к глиняному муляжу. Волна чужой воли, нависшая над столом, обожгла так, будто я сунулся не в костер даже — в плавильную печь.

Я отскочил, едва удержав крик. Налетел спиной на кресло; инстинктивно, не успев осознать, что делаю, выставил защиту. Женщина в шелковом халате до пят стояла передо мной — вызывающе беззащитная, хрупкая, уязвимая.

— Спокойнее, Хорт… Надеюсь, вы не станете бить меня? Метать молнии? Здесь, в гостинице?

Я медленно выпрямился.

Что это? Откуда это существо, со смехом нарушающее мои представления о миропорядке?

— Ты кто? — повторил я глухо.

Ора босиком прошлась по вытертому ковру. Не выпуская меня из поля зрения, отыскала в груде на полу сперва один чулок, потом другой — будто две змеиные кожи; пальцы ее белых ног оказались цепкими и ловкими — я заворожено смотрел, как она, не наклоняясь, поднимает с пола свои вещи.

Все еще не сводя с меня глаз, она уселась на край кровати. Медленно, основательно натянула сперва правый чулок, потом левый; надела крахмальную нижнюю юбку, а поверх нее верхнюю юбку, а потом — привычное черное платье; сняла со спинки стула широкий мужской пояс. Затянула на талии — чернильница звякнула, ударившись об недействующий оберег от мужского своеволия.

И только завершив долгое демонстративное одевание, решила наконец заговорить:

— Хорт… Если тебе так нужна твоя Кара — ты возьмешь ее. Но не раньше, чем я буду уверена, что, получив болвана, ты тут же не свернешь ему шею.

— Это — твое настоящее обличье? — спросил я хрипло.

Она смотрела мне в глаза:

— Нет.

— Личина?

— Нет. Перед тобой действительно кукла. Мое порождение, моя тень. Гороф подобрал правильное слово…

Я любил куклу.

Я любил куклу! Тряпичную куклу на чьих-то пальцах, на толстых волосатых пальцах внестепенного мага…

Я! Любил!

Та, что стояла передо мной, замолчала, глядя мне в лицо. Я и сам ощущал, как мертвеют щеки. Как фонарем разгорается желтый глаз.

— Я убью тебя, маг. Выходи! Покажись, ты, мерзавец! Покажи свое лицо, лицо мужчины! Я все равно доберусь до тебя, с Карой или без Кары — ты, ублюдок! Грязный червь, порождение выгребной ямы, не трусь, покажи свое истинное лицо!

Белая кукла молчала. Смотрела совсем по-человечески.

— Ты боишься встретиться со мной, как мужчина с мужчиной? Ты предпочитаешь юбки, извращенец?

— Я женщина, Хорт, — тихо сказали ее губы, в первый момент я даже не услышал.

— Гнойный волдырь, навозная тварь, — выкрикивал я в исступлении. — Жирный евнух… Что?!

— Я женщина, — сказала та, что называлась Орой. — Я женщина. Назначенная магиня.

— Врешь.

Облако чужой воли над камушками — ее воли — поднялось выше и приобрело красноватый оттенок. Глиняный уродец в центре его казался черным.

— Не вру. Просто мне много лет, очень много. С опытом даже назначенные маги накапливают силу, ты это знаешь…

— Врешь, — повторил я упрямо. — Покажи свое настоящее лицо!

Ее губы сложились в печальную улыбку:

— Нет, Хорт… Нет, прости. Это зрелище не для тебя. Я скверно выгляжу, на самом-то деле я выгляжу просто ужасно. Я много веков подряд… постигаю искусство, давшееся тебе по праву рождения. Да, да. У меня было время, чтобы совершенствоваться… и я не теряла времени даром. Я превосхожу тебя в магии, как это ни печально… но я очень стара.

— Врешь, — сказал я в третий раз.

Она покачала головой:

— Увы, нет… Возьми себя в руки, Хорт. Нам надо поговорить.

— Сперва отдай то, что принадлежит мне по праву.

— Моя жизнь тоже принадлежит мне по праву. Но не сомневаюсь, что, карая меня, ты испытаешь удовольствие куда большее, нежели любя меня… Уже почти испытал. Нет?

Я молчал.

— Этот уродец день за днем проделывал с тобой страшные вещи, а ты ничего не чувствовал, — продолжала та, что была Орой. — Когда деревенский парнишка скулил у твоих ног, а ты испытывал наслаждение, сравнимое со счастьем первой любви… Когда сегодня ты… но я не хочу об этом, — она помрачнела. — Это очень скверное ощущение, Хорт — находиться по ту сторону Кары… Сядь. Давай поговорим.

Облачко над камнями подтаяло. Осело, как весенний сугроб. Я шагнул к столу — облачко вздулось опять.

— Перестань суетиться, Хорт.

Я сплел пальцы в замок. Развернул ладони по направлению к собеседнице:

— Ты сказала, что превосходишь меня в магии?

— Будешь драться? С женщиной?

— Ты не женщина. Ты чудовище.

— Тебе совсем не интересно то, о чем я собираюсь рассказать?

Я помедлил и опустил руки.

Меня трясло от унижения. Мне хотелось бить, рвать зубами, мстить за поруганное чувство.

И еще — мне действительно было интересно.

Я переборол себя — и уселся на подоконник, рядом с совой.

* * *

…Человек изнутри виделся ей иногда деревом, иногда клубком ниток, иногда разъятым трупом, иногда сложной игрушкой. Но чаще всего человек виделся ей домом со множеством обитателей, живущих в сложных отношениях, но по незыблемым законам. Изучив этот «дом» со стороны, она запускала к испытуемому куклу; это было своего рода испытанием: если приживется подсадка, значит, обитатели «дома» разгаданы правильно и можно приступать к препарации, то есть насильственному выселению любого из жильцов.

Она была очаровательницей Эфой для барона Ятера — что за попадание! Десять из десяти!

Она была молодым помощником старикашки-купца — этот успех она оценивала скромнее, но тоже была горда.

Она была Тиссой Граб, в компании которой доверчивая ювелирша отправилась к сапожнику забирать заказ — попадание приблизительно семь из десяти, но тоже положительный результат.