Книга Война роз. Право крови - Конн Иггульден

Что же до Джорджа Кларенского, то он лишь стоял, тихо и счастливо ожидая обряда венчания, и держал руку Изабел, не в силах поверить, что то, к чему они так долго и непросто шли, происходит именно в эту минуту и непосредственно здесь. Люди Уорика, как могли, огладили себе волосы и отряхнули одежду, сбрызнутую водой из колодца. Им предстояло стать свидетелями таинства, и их распирало от гордости. Ричард чутко поднял руку: снаружи послышался перестук конских копыт. Дочь тревожно поглядела на отца, но тот лишь подмигнул ей. От побережья никто их, разумеется, преследовать не мог. Просто был еще один человек, который, не исключено, мог подъехать сюда по его приватной просьбе.

– Изабел, Джордж, если можно, повремените минутку, – бросил граф молодым через плечо, направляясь по нефу к деревянным дверям.

Он еще шагал, когда двери в храм отворились и внутрь вошли двое ратников в доспехах, с мечами наготове. А за ними в церковь ступил король Франции Людовик, без головного убора и в одеянии настолько неброском, что даже, признаться, удивительно.

– Ваше Величество, вы оказываете мне великую честь, – произнес в поклоне Ричард.

Людовик в ответ улыбнулся, оглядывая остолбеневшего священника и молодых, ожидающих скрепления брачными узами.

– О, похоже, я не опоздал, – бодро произнес он. – Так вот какое место вы облюбовали? Наш маленький Ардр? Прошу вас, продолжайте. Я говорил мессиру Уорику, что, по возможности, наведаюсь. В самом деле, почему бы нет? Женитьба во Франции – что может быть пикантней, не правда ли?

Король благосклонно кивнул на поклоны людей графа Уорика и самого священника, который рассеянно отирал лоб и, похоже, позабыл о готовящемся обряде.

Под прощальный свет уходящего солнца священник раскатисто возглашал на латыни слова обетований, которые Ричард повторял на английском и французском, после чего это делали новобрачные. В маленькой, мертвенно-чистой церкви было тихо, а день выдался теплый, и вообще весна – самое подходящее время для любви и начала новой жизни. Под сводами зиждился дух умиротворенности, который ощущал и король Франции со своими телохранителями. Французы широко улыбались и с огоньком в глазах наблюдали, как жених с невестой, рука в руке, клянутся в вечной верности друг другу. Под сводами храма Уорик первым поздравил новобрачных, и вся небольшая группа сошлась скрепить обряд согласно христианским традициям.

– Мессир Кларенс, у меня для вас есть свадебный подарок, – объявил Людовик с вздымающейся от гордости грудью. – Тот самый обещанный мною доспех, исполненный парижским мастером Огюстом. Он сказал, что эта работа – самая лучшая на его веку, а для вас доспех сделан по меркам, но с учетом роста плеч и груди, так что другой вам вряд ли и понадобится.

Джордж Кларенс был ошеломлен – своей невестой, церемонией, да еще и присутствием во всем этом небывалом событии французского короля. Людовик рассмеялся, когда священник подал ему для отирания лба грубую холстину, но принял ее, а к выходу из храма направился вслед за всеми.

Ричард пристроился рядом с правителем Франции в нескольких шагах позади новобрачных, и они переглянулись с улыбками искушенных.

– Ваша дочь прелестна в своей изысканности, – заметил король. – Смею предположить, что это у нее от матери.

Уорик ответил с улыбкой:

– Иного, Ваше Величество, и быть не может. Благодарю вас за то, что вы все засвидетельствовали лично. Сам обряд достаточно прост, но они, я уверен, будут помнить о нем до конца своих дней.

– Ведь мы друзья, не так ли? – почему-то со вздохом спросил король Людовик. – Думается, мы оба это понимаем. Мир здесь ни при чем – человек всегда будет драться и проливать кровь. Мои вассалы ропщут и грызутся даже при моих богоданных законах. Честь – и та, увы, становится недолговечна. Но любовь… Ах, Ричард! Без любви какой может быть смысл вообще во всем?

– Лучше не мог бы высказать никто, Ваше Величество, – чинно склонил голову Уорик. – То, что вы сегодня здесь, – для меня великая честь. Я этого не забуду.

– Хотелось бы верить, мессир, – улыбнулся монарх, подныривая под низкую притолоку.

Снаружи стояла Изабел, с улыбкой счастливой усталости глядя, как Джордж Кларенс восторженно размахивает вынутым из ножен дареным мечом. На фоне гаснущего солнца клинок переливчато вспыхивал, поигрывая тонким орнаментом. Остальной подарок короля Людовика лежал в седельных сумах, навьюченных на двух мулов.

– Уже смеркается, – поглядев на небо, сказал король. – Вы думаете скакать в вашу крепость в Кале, мессир? Суетливыми воробушками?

Взгляд его еще раз деликатно прошелся по фигуре Изабел и по ее темным, до пояса волосам с серебряной брошью.

Уорик вскользь поглядел на монарха, уже не первый раз прикидывая, понимает ли тот всю подоплеку происходящего. Об этом не говорится вслух, но было важно, чтобы молодая пара довела свое брачное дело, так сказать, до логического завершения. Сам Ричард собирался заночевать в таверне близ Кале, свою комнату в крепости предоставив молодоженам. После этого уже никто, даже король, не сможет аннулировать их брачный союз.

– До места всего несколько миль, Ваше Величество, – ответил граф. – Хотя день, конечно же, выдался очень, очень долгим. Эту ночь мы, смею надеяться, проведем в комфорте. Подумать только, еще сегодня утром я был в Лондоне! Воистину мир разгоняется до безумных скоростей.

– Что ж, мессир, в таком случае, честь имею. Желаю вам всем удачи. Несомненно, мы встретимся снова, и несомненно, как друзья, – пообещал Людовик.

Он учтиво дождался, когда гости сядут на лошадей и тронутся в путь. В церковном саду король простоял до тех пор, пока конные силуэты не истаяли в синем сумраке. Пока еще неизвестно, ждет их удача или нет, но ему себя упрекать не в чем. Он заложил в фундамент прочные камни, пока еще незримые, но они определенно там есть. Король тихо вздохнул. Девица и в самом деле хороша – и так влюблена, что смотрит во все глаза и видит рядом лишь своего молодого супруга.

– О, прелесть юности! – пробормотал под нос Людовик. – Когда жизнь видится такой простой…

– Ваше Величество? – угодливо подал голос один из его спутников, хорошо знающий привычку монарха вести диалог с самим собой.

– Ничего, Ален, – отозвался тот. – Веди меня в пристанище. Туда, где тепло и ждет доброе красное вино.

* * *

Эдуард ехал без остановки, хотя плывущий по небу месяц был не более чем узким серпиком, и оттого плохо различались камни на дороге. Сзади была не слышна, а скорее, осязаема грозная поступь войска, становящаяся ближе с каждой милей, с каждым упруго звенящим шагом. Знамен по-прежнему не было видно (да хоть бы и были – кто их разглядит впотьмах?). Король покривил лицом, предпочитая мыслям вслух молчание. Не важно, кто там идет по пятам, – важно то, что они дерзнули атаковать королевский отряд и что их так много, что и в самом деле есть опасность пленения. Между тем его рыцари не могут скакать сотню миль без остановки. Это невозможно ни для коней, ни для всадников. Когда вдали показался Йорк, они уже двигались весь день, и Эдуард изначально намеревался отдохнуть в его стенах. Но вместо этого он был вынужден повернуть и отдаляться, и теперь кони уже тяжко вели боками, а люди выбивались из сил. А сзади шли свежие ряды конных и пеших, наддавая в темпе и сужая зазор, растягивались в поперечнике на целую милю – численность, приводящая в оторопь. Какие, к чертям, ткачи! Это же явный вооруженный мятеж против королевской власти, истинные враги в поле!