Книга Богиня маленьких побед - Янник Гранек

Оппенгеймер, сонный после сиесты, вновь сел к нам за стол.

– Я не отвергаю идею психоанализа. Но только до тех пор, пока его не пытаются применить ко мне!

– Но ведь в этом нет ничего постыдного. Наш друг Паули уже давно посещает психоаналитика. Скажу больше – в течение долгого времени он состоял в переписке с Юнгом.

Оппенгеймер тщетно похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Я протянула ему свои. У Китти они тоже закончились.

– Знаете, Чарльз, я все спрашиваю себя, насколько ваша профессия легитимна с научной точки зрения. В конечном счете пантеон психоаналитиков недалеко ушел от мира ангелов.

Оппи как противник был куда неуступчивее Джессапа; Халбек, пребывавший явно не в лучшем настроении, не рискнул вступить с ним в схватку.

– Вы хотите поговорить о трудах Юнга?

По моему неуверенному виду Чарльз сразу понял, что я в этом деле полный профан, и тут же заделался профессором. Что, в первую очередь, позволило ему не потерять лицо. Он объяснил, что психоаналитик Густав Юнг предположил существование некоего абсолютного знания, состоящего из коллективного бессознательного, образованного архетипами, к которому имеет доступ индивидуальное бессознательное каждого отдельного взятого человека. При этом архетипы представляют собой понятия, общие для культур всех народов и стран. К примеру, такой персонаж, как людоед, встречается как в сказках Андерсена, так и в легендах индейцев или папуасов. По мнению Юнга, существует довольно обширный перечень идей и представлений, универсальный для разных народов и эпох. Этот архаичный суп каждый из нас приправляет своим собственным личным опытом. Я не видела в этом никакой разницы с религией, просто с неба изгоняли ангелов и демонов, а населяли феями и ведьмами. Но если выбирать между «экстрасенсорным» миром, столь дорогим сердцу моего мужа, и тем, в котором правит Пресвятая Богородица, то второй мне в тысячу раз милее. Засушливая пустыня математики никогда не казалась мне веселой, а этот новый мир ничем ее не лучше. Что бы ни говорили все эти милые, слишком образованные господа, их словесная акробатика остается прекрасным предлогом для того, чтобы не сражаться с действительностью.

– Коллективное бессознательное, Бог, концепции… Какая мне разница, как другие определяют мир Идей. Моя цель состоит в том, чтобы приблизиться к нему. Посредством мысли и логических мостиков. Или руководствуясь интуицией. Мое индивидуальное бессознательное указывает путь, максимально наполненный смыслом. Оно исследует широкое поле возможностей и фокусируется на отдельной идее, которую разум изучать отказывается.

– А на какие критерии опирается ваше подсознательное при оценке релевантности той или иной идеи?

– В этом мне приходится полагаться на сферу моей компетентности, господин Джессап. Я чрезвычайно чувствителен к математической элегантности, представляющей собой не что иное, как форму красоты.

– Это понятие слишком субъективное и совершенно недоступное для всех, кто далек от математики.

– Я в этом не уверен, Роберт. В каждом человеке от рождения заложено внутреннее стремление к простоте и совершенству. Это очевидно. И потребность прикоснуться к этой имманентности представляется универсальной.

Теолониус на своем стуле чуть не прыгал от радости.

– Просто чудесно, как все это обретает конкретные черты, не правда ли? Исследование вибрационных полей физическими и духовными дисциплинами, направленное на достижение одной и той же цели. И никаких иерархий между наукой и духовностью! Высшее проявление квантового слияния!

Оппенгеймер раздавил у него перед самым носом окурок.

– Квантовая механика изучает физические явления на атомном и субатомном уровне. На этом точка. Хотя Паули с Юнгом и констатировали наличие определенных соответствий между физикой и психологией, говорить о равенстве двух этих дисциплин им никогда даже в голову не приходило. В большинстве случаев речь шла лишь о семантических мостиках, а не о субстантивных связях. Но я понимаю, что использовать нашу терминологию для того, чтобы производить впечатление на всяких олухов, очень и очень привлекательно.

– Вы подвергаете сомнению принцип синхронистичности?

– Не пытайтесь возводить субъективное явление в ранг постулата, а тем более теоремы. Причинно-следственная связь между двумя явлениями по-прежнему носит случайный характер, даже если специфический резонанс, который она порождает в индивидуальном бессознательном, действительно представляется бесспорным.

– Но ведь этот резонанс является абсолютным доказательством существования имманентности! Потребность отыскать в том или ином событии смысл сама по себе уже подразумевает его наличие. Иначе зачем природа наделила нас способностью задаваться вопросами?

– Термин «абсолютное доказательство» здесь совершенно неуместен. К тому же уточните, что вы имеете в виду – «природу» или же «культуру»? Почему мы не пытаемся найти смысл там, где его нет? Поиск уже не раз заводил человечество в тупик.

– Бог наделил окружающий мир максимумом смысла. Одни и те же события в различных планах обладают разным значением.

– Если вы, Гёдель, будете примешивать в наш спор Бога, то нам больше не о чем говорить!

– Раньше вы выступали с более духовных позиций, Роберт. Куда вы подевали свою «Махабхарату»?

– Порой я питаю недоверие к идеям такого рода, ведь они лежат в основе шарлатанства. Из-за жажды смысла, присущей каждому человеку, некоторые становятся слишком легковерными. С учетом этого от синхронистичности и предполагаемого случая до предсказаний и медиумов всего один шаг…

– Вы считаете меня шарлатаном, господин Оппенгеймер.

– Мне, как и вам, до ярлыков тоже нет никакого дела. В самом лучшем случае вы представляете себе духовную дверь там, где другие ждут простых ответов, упакованных в красивую обертку. Если мне не изменяет память, существует даже соответствующая патология. Апофения. Стремление увидеть структуру или взаимосвязи в данных случайного характера.

Увидев, что другие стали сбывать его товар, Чарльз спрятался за иронией.

– Апофения представляется мне вполне естественной наклонностью. Мы искажаем реальность, чтобы привести ее в соответствие с нашим собственным видением мира. Я знаю одного специалиста в этом вопросе. Это моя жена!

Беата схватила мужа за шею и сделала вид, что собирается его задушить. На какое-то мгновение мне показалось, что в его ответе содержится намек на Курта. Ведь мой супруг в этом вопросе был лучшим из лучших. Он не раз принимался строить при мне замки на песке, смешивая в одну кучу скучную повседневность и великие принципы. А попутно создавал вселенную по своему образу и подобию – могущественную и хрупкую, логичную и абсурдную.

– Пока Беата не прикончила меня, позвольте мне, Роберт, вам возразить. Психоанализ не продает ответов в красивых обертках. Напротив, в ответ на одни вопросы он громоздит множество других!

– Причем не бесплатно, мой дорогой друг. За свои сеансы вы берете хорошие деньги.