Книга Ромео во тьме - Элеонора Хитарова

ГЛАВА 2.

1.

Орландо Роуд был занят. Он читал лекцию. Ромео ничего не оставалось, как ждать ее окончания, сидя на скамейке в сквере перед Факультетом. На той самой скамейке, где совсем недавно сидел Мэйз, когда Ромео впервые приблизился к нему.

В голове юноши не укладывалось, как мог один, всего один забытый день перевернуть его жизнь, запутать его, сбить с твердо намеченного пути. Он пытался анализировать ситуацию, собрать воедино жалкие обрывки своих воспоминаний, но пока совершенно безрезультатно.

Мэйз не был сторонником однополых отношений, и Ромео это прекрасно знал.

«Здесь что-то другое. Но что?»

Он еще чувствовал его властные, жадные губы на своем лице. Ромео почудилось, что этими губами Мэйз не просто целовал его: он будто хотел вытянуть из него что-то, совсем как вампир, который высасывает кровь из своей жертвы.

«Но что?» Ромео поморщился и вытер губы ладонью. Он был противен сам себе.

«Что делать?!» – Этот вопрос сбивал его с толку и не давал размышлять.

Если бы он только знал ответ…

Он курил сигарету за сигаретой, но это не помогало.

«Из-за чего я не пошел к матери вчера?»

Его тошнило, земля медленно вращалась перед его глазами, а время ползло слабо, как издыхающее животное к высохшему ручью.

Ромео думал о том, как лучше спросить Роуда о странностях Мэйза. Как рассказать Роуду о том, что произошло? Как узнать, что ему делать? Как вообще узнать, не было ли все изначально подстроено самим Роудом? И если он поймет, что так и было, то с чего начать обвинительную речь?

Кажется, целая вечность прошла, пока Ромео открыл дверь опустевшей Лаборатории и вошел.

Орландо, который в это время просматривал тесты студентов, увидел Ромео, поспешно откинул от себя бумаги и бросился навстречу юноше с радостным возгласом:

– О, боги Олимпа! Это ты! Как я рад видеть тебя сегодня таким… – он умолк, когда заметил, что Ромео выглядел ужасно: черные круги под воспаленными, красными глазами, напряженный взгляд исподлобья, ввалившиеся щеки, сгорбленные плечи.

Орландо взял его за руки и спросил, едва унимая свое беспокойство:

– Что случилось? Что еще вчера произошло?

При этих словах Ромео вскинул голову, и пристально посмотрел на учителя.

– А что вчера произошло? – хрипло спросил он.

– Как что? – Роуд недоуменно пожал плечами. – Ты что, разве не помнишь?

– Нет. – Ромео покачал головой.

– Дорогой мой, присядь. Ты очень плохо выглядишь, очень. Ты здоров? – Орландо усадил его в свое кресло у кафедры. – Хочешь чаю?

Ромео очень хотел чай. Он не был здоров.

– Ты вчера очень много выпил. Очень много. – Отвечал Роуд на его вопрос. – Вчера вечером ты примчался ко мне, в каком-то невероятном смятении; ты бегал кругами по лаборатории, молчал, и все время пил и пил. И пил.

– Я молчал? Весь вечер?

– Странный это был вечер, странный. – Роуд вздохнул. – Ты молчал, должно быть, часа два. Да, часа два. А потом тебя будто прорвало, как плотину. И ты принялся говорить о том, что в тот день ты отрекся от своей матери. Ромео, – он приложил руку к груди и покачал головой, – Я не уверен, что имею право повторять те слова, что срывались вчера с твоих уст…

– Пожалуйста, мистер Роуд, мне надо знать…

Роуд медлил, но Ромео смотрел на него с такой мольбой, что он собрался с мыслями и сказал:

– Ты говорил, что отрекаешься от матери. Что она лжива, что она солгала Мэйзу, значит, все время лгала и тебе. Что она отбирала твою жизнь, что если она хочет спать с ним, я не знаю, с кем, не спрашивай, то пускай делает это. Что ты счастлив, что, наконец,…м-м-м,…послал…нет, это слово я произносить не буду, расстался с матерью. Что теперь ты никому не можешь доверять. И еще ты говорил, что кого-то побил. И его гитара разлетелась на куски. И вот еще: ты сказал, что твой отец велел тебе бороться со злом, но в сердце твоем нет зла, а она получила то, что заслуживала.

С каждым словом Орландо, Ромео запутывался все сильнее. Теперь он уже не понимал ровным счетом ничего. Мэйз говорил, что Ромео не ездил вчера к матери. По словам Роуда, получалось, что он там был . И что она…

«Она продолжает спать с Люциусом?… НЕТ! Этого не может быть! Только не это!»

– А что было потом? – Еле слышно спросил Ромео.

Потом ты внезапно вскочил и убежал так быстро, что я даже не успел удержать или, хотя бы, задержать тебя. Нет, я не успел.

– Мистер Роуд, скажите мне, – Ромео прижал руки к лицу: он не хотел, чтобы Роуд в этот момент видел, как краска стыда заливает его щеки. Голос его звучал глухо, как через подушку, – Мэйз, он…он,… – Ромео долго не мог подобрать нужное слово, – он… надежный… человек?

Ему не хватило смелости задать вопрос в лоб.

– О да! – С готовностью, искренне воскликнул Роуд. – На него всегда можно положиться! Он первый, кто поможет тебе в любую минуту! И он совершенно бескорыстный человек, насколько я его знаю…

– Вы, должно быть, плохо его знаете …– Ромео желчно усмехнулся себе в ладони.

Орландо развел руками:

– Я не говорю о бизнесе. У большого бизнеса свои законы. Я имею в виду личные отношения. Но почему ты спрашиваешь? Почему ты спрашиваешь?

– А в личных отношениях…он…Какой он? – Ромео проигнорировал вопрос Роуда. Он продолжал прятать лицо.

– Откровенно говоря, о его личной жизни я знаю мало. Он своеобразный человек в этом отношении. Очень скрытный. – Орландо пожал плечами. – Он всего однажды делился со мной, когда влюбился в одну девушку из Лос-Анджелеса. Но это было, наверное, год или полтора назад. Боюсь, это увлечение ничем не закончилось, иначе они уже нянчили бы своего первенца. Он настойчивый человек и добился бы своего. Если бы хотел… Но, коль скоро тебя это интересует, почему же ты сам его не спросишь? Ты его близкий друг, как раз тебе он бы открылся с большей готовностью.

«Да уж, – подумал Ромео, – это, должно быть, и есть ирония. Мне он действительно открылся с готовностью».

Орландо пожал плечами и добавил:

– Он к тебе относится как к родному брату, между прочим.

Ромео, наконец, отнял ладони от лица и уставился на бронзовый канделябр на кафедре. Пламя трех свечей трепетало, то разгоралось ярче, то делалось слабым и едва заметным, и тихонько потрескивало, разбрызгивая горячие капельки воска.

Ромео пришел к Орландо, чтобы задать ему один-единственный вопрос. Ответ на этот вопрос мог бы все изменить. Но, очевидно, ответ никогда не будет получен, ибо вопрос никогда не будет задан.

– Понятно, мистер Роуд. – прошептал Ромео. – Спасибо. Мне, пожалуй, пора.

– Ты уверен? Ты же совсем не выпил чай. – Орландо с тревогой вглядывался в его лицо, но юноша уперся взглядом в пол и ни разу не поднял головы, пока не достиг двери. – Ромео, я чувствую, что не должен был бы тебя отпускать, пока ты мне не выложил все, что у тебя на душе…