Книга Гепард - Михаил Соболев

– Лера, скажи девочкам, что тренировки не будет, – устало сказал тренер. – Пусть проходят в зал. Нам всем нужно поговорить.

– Что-нибудь случилось? – спросила испуганно Корина.

Игорь НИКОГДА не отменял тренировки.

– Да, Клер, случилось, – устало ответил он. – Я обо всем скажу через 15 минут. Потерпи, родная. А сейчас сделай, как я прошу.

Кропоткин после секции волейбола переоделся в кимоно и стал ждать, когда придут дети. Ровно в пять, без опозданий, началась тренировка. Все шло строго, как в школах восточных единоборств. Начав с азов, он довел некоторых своих учеников до хороших результатов. Два первых «тули», формальные упражнения знали и делали все. Парень учил их делать синхронно друг с другом и порой просто наслаждался тем, как они выполняют упражнения. Глядя на то, как стараются девочки и мальчики, Кропоткин чувствовал щемящую тоску. Он приложил столько сил, чтобы дети увлеклись спортом, а из-за каких-то лживых фотографий вся его деятельность поставлена под сомнение. Парень мог это пережить. Но почему из-за чужой подлости должны страдать ни в чем неповинные дети? Этого он не хотел понимать. Игорь так мечтал учить детей Добру, а вместо этого ему придется продемонстрировать Зло и Насилие. Кропоткин готовился к битве за свою жизнь, за свою душу и души тех, кто в него поверил.

– Так, заканчиваем отжиматься, – говорил он в конце тренировок.

Когда уставшие дети поднялись с пола, он сказал:

– Девочки и мальчики! Тренировок в понедельник не будет. Приходите в среду. Дома отрабатывайте то, что я вам дал. До свидания.

В 19–00 Игорь вышел из кабинета к женской группе. Все смотрели на него с недоумением. По селу уже поползли слухи, что в больницу к Инне приходили его ученицы и о чем-то разговаривали.

– Девоньки! У меня для вас плохие новости, – начал говорить тренер, стоя перед ними. – Все дело в том, что у меня есть враги. Это неудивительно. Вполне понятно, что они побоялись действовать в открытую и ударили в спину. Они поступили очень подло. Я не боюсь ударов, предназначенных мне, но под удар попали все вы. Я объясню, почему. Мои враги использовали вас, чтобы оклеветать меня. Я – мужчина, вы – женщины, и все мы прекрасно знаем, что существуют любовь и секс. Любовь и секс – это самое лучшее, что есть в нашей жизни. Мои враги решили использовать эти два прекрасных понятия. Получилось так, что я занимался любовью со всеми вами. Не сразу, разумеется, а по очереди. Все вы – мои любовницы. Чтобы это выглядело правдоподобно, сфабриковали фотографии. Я сейчас покажу их вам. Вы все знаете, что у нас не было сексуальных отношений. Я говорю вам об этом потому, что уважаю вас и хочу, чтобы вы не пострадали из-за чьих-то пакостей. Я хочу избежать слухов и сплетен. Я хочу, чтобы вы приготовились к защите и восприняли достойно эту ложь. Сейчас я раздам вам фотографии. Не рвите их, пожалуйста. Они мне еще нужны. Вы должны знать, откуда вас настигнет удар.

Никто не произнес ни слова, когда Игорь молча раздал и потом собрал фотографии и сложил в пакет. Никто не смотрел на него, испытывая неловкость.

– Я не буду говорить, кто и почему сделал эти снимки, – продолжил парень. – Во вторник, в шесть вечера, я буду говорить об этом на родительском собрании. Приходите все туда. Возможно, меня отстранят от работы. В понедельник тренировок не будет. Если мне разрешат преподавать, то тренировки будут в среду, как обычно. Но если мне запретят работать, то вы сами сможете продолжать тренировки. Вам еще много нужно отрабатывать. Я хочу, чтобы дело, которое я начал, не исчезло. Я говорю вам об этом с горечью. Вы все убедились, что фотографии сделаны хорошо, и мне будет нелегко доказать, что это – фальшивки. Что скрывать, в их подлинность поверила моя жена. Инна подаёт на развод. Я хочу, чтобы вы знали правду, какой бы она ни была. Я прошу вас об одном. Защищайте свое достоинство. Никто не смеет оскорблять вас безнаказанно. Умейте давать сдачи. Мне очень жаль, что все произошло так мерзко, но нам придется пройти через это с высоко поднятой головой. Я верю в то, что правда восторжествует. Я прощаюсь с вами до понедельника или вторника. Надеюсь, что в среду я буду точно так же, как раньше, вести тренировки. До свидания, девоньки. Не вешайте носа.

Когда Кропоткин переоделся в своем кабинете и вышел в зал, к нему подошла Корина.

– Игорь, это правда, что Инна подаёт на развод? – тихо спросила она.

Тренер молча протянул руки вперед. Кольцо на левой руке сказало Лере все.

– Мы с тобой как обрученные католики, – негромко проговорила она и спросила тихо. – Ты знаешь, кто это сделал?

– Не на все 100 процентов, – ответил он. – Ты узнаешь все во вторник, Лера. Сейчас я не намерен говорить об этом.

– Даже со мной? – тихо спросила она.

– А чем ты лучше других? – грустно спросил парень. – Ты ведь только одна из тех, кого я люблю.

– Я хочу тебе помочь, – прошептала она.

– Если мне понадобится твоя помощь – я позову, – спокойно сказал Игорь и пошел по залу. Лера молча пошла за ним.

У калитки возле школы Кропоткина остановила Князева.

– Игорь, это правда о твоей жене? – тихо спросила она.

– Я не люблю лгать, девочка, – сухо ответил он.

– Почему ты так говоришь со мной? – заплакала Диана. – За что ты меня ненавидишь? Что я тебе сделала?

– Да ничего ты мне не сделала, Диана, – устало ответил Игорь, обнимая ее. – Прости за резкость. Я просто неимоверно устал. Я вынужден всех подозревать. Даже тебя.

– Почему? – изумилась она.

– Я не знаю пока точно, кто это сделал. Но во вторник я буду знать. Все будут знать. А сейчас мне нужно идти. Отпусти меня, Диана.

– Скажи мне, Игорь, – вдруг тихо спросила девушка. – Когда все это закончится, мы сможем быть вместе?

– Поживем – увидим, – коротко ответил он.

Зайдя в дом охранников, Кропоткин отдал Первому пакет с фотографиями.

– Мы сделаем, как ты просишь, – проговорил Беркут. – Ребята уже на позициях, со вчерашнего вечера. Отпечатки снимем. В понедельник все будет готово. Как договорились.

8

Крупная дрожь била ее тело. Девушка уже не могла согреть свое закоченевшее тело. Испачканная грязью «ночнушка» не согревала. Холод, казалось, проникал во внутренности. Трясясь, девушка открыла калитку и шагнула в незнакомый двор. Залаяла собака. Шлепая босиком по талому снегу, она подошла к двери и отчаянно забарабанила по ней кулаками. Через минуту на веранде вспыхнул свет, щелкнул замок, и дверь широко распахнулась. На пороге стоял Кропоткин в домашнем халате, накинутом на голое тело. При виде посетительницы брови парня поползли вверх.

– Анюта, ты? Что с тобой? Почему ты в таком виде? – спросил он.

– М… м… меня… и… из д… д… д… до… ма… вы… г… гнали, – с трудом проговорила посиневшими от холода губами Нагорная.

Она уже не могла контролировать дрожь в теле. Ее трясло. Мышцы не слушались. Переполненный мочевой пузырь девушки опорожнился. Аня стояла и плача мочилась на крыльце перед изумленным Игорем. 11 марта, суббота, 23–36.