Книга Присвоенная - Марина Багирова

Но главное, что Диана увидела во мне спасение для своей семьи, а это еще один шаг, приблизивший меня к ней.

** ** **

Диана не умеет выбирать подруг. Да и возможно ли это в принципе?

Женщины, имя вам — коварство. Не буду скрывать, я ожидал чего-то подобного, но их наглость растет с каждым днем — одна из них выследила меня в офисе. Какое пафосное поведение! Наивная дура — женщины узнают от меня одно только горе. Так было всегда.

И только с Дианой будет иначе.

А Диана ревнует, как же чудесно она ревнует! Глаза блестят, руки трогательно сжимаются в кулачки… И снова я рад, что не спешу. Как бы иначе я так ясно увидел, что небезразличен ей? Ее ревность — наслажденье! Хоть это всего лишь малая толика того, что когда-то пережил я сам.

И все же, какая она наивная, если думает, что после стольких месяцев поиска и стольких лет желания я променяю ее на кого-то другого.

** ** **

Мне кажется, что я искал ее всю жизнь. Что все эти века я ждал одну ее. Что, наконец-то, нашел недостающую часть самого себя. Она останется со мной — я подарю ей вечность.

** ** **

Я был уверен, что ожидание чуждо моему организму. И ошибался — ведь этого события я жду уже годами. Сейчас, один, в пустой комнате, прислушиваясь ко времени, я спрашиваю себя, что же будет дальше? Не поломаю ли я свое зарождающееся счастье? Как отреагирует Диана, увидев наши развлечения?

Как же это неприятно — чувствовать неуверенность и страх. Как омерзительно. Уж слишком по-человечески.

** ** **

Когда я увидел ее в алом, сиявшую улыбкой для меня, то понял — на самом деле мне наплевать на разрешение. Даже вопреки их воле я все равно оставлю ее рядом с собой навечно.

Но разве кто-то из людей за предыдущие века был больше, чем она, достоин этой чести?

Как она себя держала! Как королева, рожденная сверкать перед толпой. И даже ее сердце не выдало волнения.

А наши танцы вызвали не страх — восторг. Я попытался взглянуть ее глазами на эту невинную игру, и ярко вспомнил собственное упоение на первом из балов.

Сильней всего меня тревожила охота. Мне так хотелось оградить ее от этой части моей жизни. Я даже подобрал жертв похуже, чтобы хоть как-то оправдаться перед ней, …почти не веря в глубине души в успех такой затеи. И я был прав, ей было тяжко это видеть. Но — вольно или невольно — она вдруг стала со всеми отсчитывать последние секунды до броска, так ясно различимая в хоре голосов. И я понял, что выиграл. Можно сказать — разрешение в моем кармане.

Но этот день мне дал намного больше.

Я так боялся, что, лишенный красоты, не буду нужен ей. Что ее растущее желание ко мне есть только притяжением прекрасной внешности, не более. И вот мое лицо в руинах, …но мне уже не страшно.

Я получил ее «хочу». Она моя. Навечно.

** ** **

Я знал, что разожгу в ней пламя. Я был уверен, что услышу свое имя в крике наслаждения Дианы. Но я никак не ожидал, какой симфонией взорвется ее несравненный аромат от удовольствия! Что за сюрприз!

** ** **

В тот день я лишился потерянного друга — Адамаса — и приобрел врага. Его же. Одним только взглядом на нее он подписал свой смертный приговор.

Почему мне кажется, что они знакомы? И довольно близко. Как и когда они встречались? Эти вопросы не оставляют меня в покое, но задавать их ей я, конечно же, не стану. Незачем так демонстрировать свою слабость, ведь я могу и ошибаться.

А он завидует, я знаю. Еще бы — ее глаза, полные слез по мне (наконец-то!), сострадание — без стыда перед многочисленными свидетелями, она так ясно тогда раскрыла свои чувства.

** ** **

Если счастлив был я — страдала Диана. Если она получала желаемое — мучился я. Иногда я даже сомневался, возможно ли совместить одно с другим. Но сейчас мы счастливы вместе, и, наверное, лучше быть просто не может.

Только теперь я понимаю, какую малость крал у нее исподтишка. Сейчас мое наслажденье — океан, движимый приливами ее желания.

** ** **

Только что она захотела поехать к родственникам. Хоть я и не противился этой затее, мне все равно не удалось избежать упреков.

Я не солгал — мне действительно хочется ее защитить, ведь опасность нападения не иллюзорна…

Но она права — я не могу довериться ей. Пока еще нет. Я не готов идти на такой риск и отпускать ее одну. Как я буду жить, если она исчезнет?

** ** **

Я не могу понять.

Охрана утверждает, что в доме ее родителей не было посторонних. Я набираю только лучших — профессионалов. Они не могут ошибаться в таких элементарных вещах.

Так же, как и я могу поклясться — на ее ладони я чуял запах Адамаса! Легкий, едва ощутимый шлейф. Как будто это было единичное скользящее касание — пожатие руки, …или интимный поцелуй. Я обыскал все ее тело — каждый уголок — они не были близки. Но на ладони запах был!

Я убью его! Завтра же займусь этим вопросом. Но перед смертью он расскажет мне все об их знакомстве. В подробностях.

** ** **

Никогда еще моя машина не казалась мне такой медленной, как сегодня. Никогда еще я так сильно не нуждался в скорости. И крови.

На ее теле — не ладони! — вновь запах Адамаса. Везде!

Как ни пытался я отмыть его, чтоб избежать удушья, как ни старался заглушить своим, это было невозможно — он въелся навсегда.

Охрана утверждает — Диана провела день с Мойрой.

Все так же я не могу понять. Может, сменить охрану? А, может, я идиот?!

** ** **

Смотрю на руку и не могу поверить в происшедшее… Наверное, она, зажив отдельной жизнью, сама решила отомстить изменнице — той единственной, ради которой я готов был умереть. Диана была удивлена не меньше — ведь раньше ей всегда сходило с рук то, за что другие платили кровью. Неужто, она думала, сойдет и это?!

И глядя в ее удивленно-честные глаза, я вдруг с отрезвлением понял, как прекрасно она справлялась со своей ролью до сих пор…

Как обижалась на охрану, на недоверие — ей просто нужно было вырваться из дома к Адамасу! Как вывела меня просьбой о свободе… И стоило мне уехать, как тут же помчалась «к родителям»! В пять утра? Охрану вон! У этих идиотов нет никаких мозгов.

Как я мог так попасться?

Ну, ничего, я постарался…объяснить ей, насколько я …расстроен, и с предвкушением шел к лестнице, внимательно следя, чтоб ни один порог и угол не остались незамеченными ею. Да, я чудовище! И пусть об этом помнит.