Книга Красный блицкриг - Владимир Бешанов

Так вот, примерно через полтора месяца пришла ответная телеграмма в тюрьму, где они в этот момент находились. И им разрешили выдать справки — не паспорта, а такие справки о том, что они освобождены. В этих справках не содержалось ничего — ни обвинения, ни приговора, ни помилования, ничего. Вот как их в 1940 году забрали; в 1956-м — отпустили, выгнали. И им разрешили разъехаться по маленьким городкам Владимирской области. И вот Юозас Урбшис оказался в городе Вязники кассиром в бане, где он как-то и проработал несколько лет, одинокий. Ему не разрешали возвращаться, не разрешали уехать из этих Вязников. В какой-то момент он пришел в библиотеку и неожиданно вспомнил, что он читает по-французски. Он там нашел совершенно случайно книжку Флобера «Мадам Бовари», и он ее взял и перевел на литовский язык. Потому что он еще заодно вспомнил, что он еще и литовский язык помнит. Вот. И он этот перевод послал единственному литовцу, как ему казалось, который должен был бы быть жив и который должен бы пережить эти все обстоятельства войны и советской власти и так далее, композитору Чюрленису. Послал он ему, ну, как-то — Литва, Чюрленису. Примерно как Кремль, Ленину. К тому моменту, если я правильно помню, Чюрлениса уже в живых не было, но была его вдова жива. Она поразительным образом получила этот конверт, вспомнила этого человека, который был министром иностранных дел литовского правительства, знаменитым в Литве человеком, важным, выдающимся, влиятельным политиком, который вел в свое время переговоры и со Сталиным, и с Гитлером. Время такое было. И он, между прочим, подписывал от имени литовского правительства соглашение о вступлении в Литву советских войск. Ну, вот так вышло — что именно ему это было доверено как министру иностранных дел. Вот, и эта самая вдова Чюрлениса много лет спустя добилась разрешения ему вернуться в Литву, где он и дожил до девяносто какого-то года, когда мы с ним познакомились».)

Всего за один год «счастливой жизни» в 1940–1941 годах около 125,5 тысячи человек из Балтийских государств были казнены, депортированы либо принудительно вывезены в Россию на работы.

9 июля 1940 года Молотов подписал постановление «О деятельности военных трибуналов на территории Бессарабии и Северной Буковины». В результате «прифронтовой зачистки» 22,5 тысячи жителей Молдавской ССР были депортированы в Сибирь. За период с июля 1940 по июнь 1941 года политическим репрессиям подверглось около 70 тысяч человек образованной Черновицкой области и новых районов Одесской.

И здесь народ, едва пригубив «коммунистического рая», побежал в «боярскую» Румынию. «Часть крестьян ближайших четырех сел Глыбокского района Черновицкой области, — докладывал Сталину 1 апреля 1941 года первый секретарь компартии Украины Н.С. Хрущев, — направилась в районный центр — село Глыбокое с требованием отправить их в Румынию… Два дня назад несколько групп крестьян с таким же требованием приходили в райисполком Сторожинецкого пограничного района. Выяснилось, что их подстрекали кулаки и гардисты. Выявленные подстрекатели арестованы… Около 19 часов 1 апреля толпа в 500–600 человек в Глыбокском районе пыталась прорваться в Румынию. Пограничники открыли огонь. В результате, по предварительным данным, около 500 человек убито и ранено, остальные разбежались. За границу никто не прорвался». Иосиф Виссарионович в целом остался доволен, но Никиту Сергеевича все же пожурил за методические ошибки: «Стрелять в людей, конечно, можно, но стрельба не главный метод нашей работы».

Таким вот образом «укреплялась безопасность» страны, а минусы «превращались в плюсы». В результате к 22 июня 1941 года войска приграничных округов находились на враждебной им территории, с населением, значительная часть которого уже собирала цветочки для солдат Вермахта. В западных областях Украины вновь активизировались отряды украинских националистов, в Прибалтике выкапывали винтовки «айзсарги» и боевики других военизированных организаций. Жители приграничных районов абсолютно бескорыстно снабжали немецкую разведку сведениями о дислокации советских частей и командных пунктов.

Когда Гитлер, к схватке с которым, как нас уверяют, Сталин неустанно готовился, все-таки «вероломно» напал, во что, как опять же доказывают, Сталин не верил, выяснилось, что в спину Красной Армии стреляют и «счастливые литовцы», и «счастливые украинцы».

В донесениях политотделов сообщалось о массовом дезертирстве призывников из западных областей Украины и Белоруссии. Эти призывники, организуясь в вооруженные отряды, уничтожали проводную связь, нападали на тылы, штабы и подразделения Красной Армии или целыми подразделениями переходили на сторону Вермахта.

«В городе Львове членами украинской националистической организации поднята паника — организовано нападение на тюрьму, откуда выпущены политические заключенные. Этими же оуновцами повреждена связь между частями 6-й армии и управлением фронта». На деле жители города подняли натуральное восстание накануне отступления из Львова советских войск. Вся Прибалтика, за исключением поспешно удравшей «народной власти», оказалась в составе «пятой колонны». «В Каунасе, — с удовлетворением отмечал в дневнике генерал Гальдер, — в наши руки попали в полной сохранности большие продовольственные склады и предприятия пищевой промышленности. Они находились под охраной литовских отрядов самообороны». Настоящие уличные бои разгорелись в Риге.

В полном составе дезертировали национальные стрелковые корпуса. Из них получились одни из самых стойких дивизий СС.

В такой обстановке смоленским и рязанским парням, вмиг растерявшим веру в своих командиров и в прозорливость кремлевских вождей, совсем не было резона умирать за какой-нибудь Алитус или Здолбунов. И это тоже одна из причин летнего разгрома, который так искусно подготовил «величайший стратег всех времен и народов».

И не было в Прибалтике и Бессарабии никакого партизанского движения (партизанки-молдаванки в самом деле собирали виноград), а если и сражались с немцами отряды украинских националистов и польской Армии Крайовой, то вовсе не за Советскую власть.

В ходе войны Сталину снова пришлось выторговывать у новых союзников те же территории, которые в свое время он выторговал у Гитлера, было время, даже от Второго фронта отказывался, лишь бы не соблюдать Атлантическую хартию. Однако договорились. Только в 1944 году заплатить пришлось гораздо дороже.

Так, с уходом Вермахта не закончилась война на Украине.

Едва вступив на Правобережье, советские бойцы с удивлением и обидой обнаружили, что сражаться приходится не только с немцами, но и с освобождаемыми украинцами. Первые столкновения между РККА и Украинской повстанческой армией начались уже на Левобережной Украине. На западных землях их количество резко возросло.

В 1941–1944 годах УПА вела борьбу с немцами, отрядами польской Армии Крайовой и советских партизан. Программные установки украинских националистов на создание независимой Украинской державы неизбежно вели и к конфронтации с советскими войсками. Красная Армия, в свою очередь, не могла мириться с тем, что в ее тылах активно действуют антисоветские вооруженные отряды, совершающие нападения на ее подразделения.

Активные антиповстанческие действия начались вскоре после того, как был смертельно ранен генерал Ватутин. В марте 1944 года 1-й Украинский фронт выделил для этих целей кавалерийскую дивизию, усиленную 20 бронеавтомобилями и 8 танками. С мартй на западноукраинских землях появились и специально обученные войска, имеющие опыт карательных операций. С этого времени берет начало практика проведения чекистско-армейских операций, в которых совместно с подразделениями НКВД активно участвовали боевые части Украинских фронтов. В ходе таких операций в апреле-мае были уничтожены отряды «бандеровцев» в северных районах Тернопольской области. После стабилизации линии фронта борьба в насыщенной советскими войсками зоне не имела перспектив. В этот период командование УПА отдало приказ не ввязываться в бои, беречь и накапливать силы, активизировать идеологическую работу с украинским контингентом в Красной Армии. Негативное влияние подполья на морально-психологическое состояние личного состава беспокоило советское командование гораздо больше, чем диверсионные акции.