Книга Хранительница тайн - Кейт Мортон

Только когда внизу начали бить часы, Вивьен вспомнила, где находится. В доме стало холоднее, ее щеки были мокры от слез, хотя она и не знала, что плакала. Налетевший невесть откуда сквозняк сбросил на пол фотографию. Вивьен смотрела на нее, безучастно гадая, неужто и этот подарок – часть общего плана, наживка, которую она должна была заглотить, чтобы Джимми с Долли исполнили остальное: сделали снимок, отправили письмо. И тут ее словно подбросило. Внезапно она поняла, что ее разочарование – даже не полбеды, а лишь крохотная часть возможной вереницы событий. Надвигается катастрофа, и лишь сама Вивьен может ее предотвратить. Она положила трубку и глянула на часы. Начало третьего. К пяти надо вернуться домой и ждать Генри из министерства.

Некогда было оплакивать свои утраты. Вивьен подошла к письменному столу и сделала то, что должна была сделать. По дороге к двери она на миг замерла – единственный внешний знак ее внутренних терзаний, – торопливо шагнула назад и взяла книгу, чиркнула на фронтисписе несколько слов, после чего, уже не мешкая, выбежала на улицу.

Дверь открыла миссис Хэмблин, сидевшая с мистером Меткафом, пока Джимми на работе. При виде Вивьен она заулыбалась:

– Как хорошо, милочка, что вы пришли. Если не возражаете, я сбегаю в бакалею, а его пока оставлю на вас. – Она взяла авоську и добавила заговорщицки: – Говорят, там есть бананы из-под прилавка для тех, кто умеет хорошо просить.

Вивьен очень привязалась к отцу Джимми. Она часто думала, что ее отец в старости был бы таким же – если бы дожил. Меткаф-старший вырос на ферме в большой дружной семье, и многие его истории походили на то, что могла вспомнить сама Вивьен. Наверняка именно они внушили Джимми желание завести много детей. Сегодня, впрочем, старик был совсем плох.

– Свадьба, – с тревогой спросил он, сжимая руки Вивьен. – Мы ведь не пропустили свадьбу?

– Разумеется, нет, – ласково ответила она. – Свадьба без вас? Как вы могли такое подумать!

Сердце у нее сжималось от жалости. Быть старым, напуганным и не понимать, что происходит… ей так хотелось ему помочь.

– Может быть, чайку?

– Да. Да, пожалуйста! – откликнулся старик с такой благодарностью, будто мечтал об этом чае всю жизнь. – С удовольствием!

Пока Вивьен размешивала в чашке капельку сгущенки – ровно как любил старик, – в замке повернулся ключ, и вошел Джимми. Если он и удивился, увидев ее здесь, то виду не подал, просто улыбнулся радостно, и Вивьен улыбнулась в ответ, хотя внутри у нее все сжалось.

Некоторое время они сидели и болтали. Вивьен тянула до последнего, но наконец сказала, что пора идти: Генри будет ее ждать.

Джимми, как всегда, пошел провожать ее до метро. У входа Вивьен, против обыкновения, остановилась.

– У меня тут для вас кое-что. – Она достала из сумки «Питера Пэна» и протянула Джимми.

– Это мне?

Вивьен кивнула. Джимми был растроган и в то же время явно смущен.

– Я тут кое-что написала.

Он открыл книгу, прочел вслух: «Истинный друг – свет в ночи» и улыбнулся книге, а потом, из-под упавших на лицо волос – Вивьен.

– Вивьен Дженкинс, это лучший подарок в моей жизни.

– Хорошо. – У нее заныло в груди. – Теперь мы квиты.

Она знала, что следующие слова изменят все, и медлила их произносить. Пришлось напомнить себе, что все изменилось раньше, во время телефонного разговора с доктором Руфусом. Его суховатый голос по-прежнему звучал у нее в ушах.

– У меня есть для вас кое-что еще, – сказала она.

– Вообще-то мой день рождения – не сегодня.

Вивьен протянула ему бумажный листок.

Джимми перевернул его, прочел написанное и пораженно глянул на Вивьен.

– Что это?

– Мне казалось, все и так понятно.

Джимми обернулся через плечо и понизил голос.

– Я имел в виду, за что?

– Плата за всю ту огромную работу, какую вы проделали в больнице.

Он протянул ей чек таким движением, будто она предложила ему яд.

– Я не просил платы. Я хотел помочь. Мне не нужны ваши деньги.

На долю секунды сомнение надеждой вспыхнуло в груди, но Вивьен уже успела хорошо изучить Джимми и видела сейчас, как он прячет глаза. Она не почувствовала мстительной радости от его стыда, только опечалилась.

– Знаю, Джимми, что вы хотели помочь и никогда сами не попросили бы денег. Однако я прошу вас их взять. Надеюсь, вы найдете им применение. Пустите их на помощь вашему отцу. Или вашей очаровательной Долли. Если вам так будет легче, считайте, что я отблагодарила ее за огромную услугу, которую она мне оказала, вернув медальон. На эти деньги вы можете пожениться, и пусть все будет идеально, как вы и мечтали: морское побережье, новая жизнь, дети, счастливое будущее.

– Вы, кажется, говорили, что не думаете о будущем. – Голос у Джимми был механический, неживой.

– Я имела в виду, что не думаю о своем будущем.

– Зачем вы это делаете?

– Потому что вы мне симпатичны. – Она крепко взяла его за обе руки. Это были теплые, отзывчивые, добрые руки. – Я думаю, Джимми, что вы хороший человек. Очень хороший. И я желаю вам счастья.

– Звучит так, словно вы прощаетесь.

– Правда?

Он кивнул.

– Наверное, это потому, что я впрямь прощаюсь.

Вивьен подошла ближе, собралась с духом, поцеловала Джимми в губы, прямо посреди улицы – легко, быстро, окончательно, – потом на миг прижалась лбом к его груди, запечатлевая в памяти светлые мгновения.

– Всего вам доброго, Джимми Меткаф. И… прощайте. Теперь уже точно навсегда.

Джимми еще долго сидел на станции, тупо уставясь в чек. Он чувствовал, что его предали, и злился на Вивьен, хоть и понимал, что совершенно не прав. Только… Только почему она с ним так поступила? И почему теперь, когда план Долли позабыт и они стали друзьями по-настоящему? Не связано ли это как-то с загадочной болезнью Вивьен? В ее словах была какая-то обреченность, и Джимми это тревожило.

День за днем, отбиваясь от вопросов отца «Скоро ли придет твоя милая барышня?», он ломал голову, как быть с чеком. Больше всего хотелось разорвать гнусную бумажку в клочки, но разум напоминал: это ответ на все твои молитвы, решение всех проблем, то, о чем можно было только мечтать.

В тот вечер он снова должен был встречаться с Долли в «Лайонс» и сейчас никак не мог решить, брать ли с собой чек. Джимми то вынимал его из «Питера Пэна», то вкладывал обратно и прятал книгу подальше с глаз. Потом глядел на часы и повторял все по новой. Он уже опаздывал и знал, что Долли ждет: она позвонила в редакцию и передала, что должна показать ему нечто важное. Она сидит, смотрит на дверь большими ясными глазами, и он никогда не сможет объяснить ей, что утратил нечто редкое и драгоценное.