Книга Преступный режим. "Либеральная тирания" Ельцина - Руслан Хасбулатов

Стало вдруг смешно — было очевидным, что в стране нет никакой власти, абсолютно никакой, если бы такая была, она немедленно ввела бы в наше здание роту или батальон милицейского подразделения — даже невооруженное — и контроль здесь был бы установлен. Не было надобности ни в едином выстреле. Но страх сковал разум кремлевских мятежников — они в своем воображении превратили Пар­ламентский дворец в некую неприступную крепость, хотя сотни их агентов и иных стукачей здесь разгуливали свобод­но по нашим залам и знали досконально ситуацию. Все это было настолько иррационально, не поддавалось никакому логическому объяснению. Но логики не может быть там, где действует страх и растерянность. Как оказалось, ситуация в рядах шайки заговорщиков-мятежников под влиянием страха, охватившего всех без исключения, сложилась бук­вально драматическая: как мне сообщили, Ельцин готовил­ся к бегству... в Финляндию, два самолета с заведенными двигателями находились в Чкаловском. С финскими вла­стями была достигнута договоренность относительно «не­официального визита Ельцина»... А тем временем по при­казу Руцкого десятки тысяч демонстрантов, покинув пло­щади вокруг Парламентского дворца, двигались на далекую окраину Москвы, оставив беззащитным X Съезд народных депутатов... Причем по мере продвижения многие люди, понимая бессмысленность этого «похода», покидали ряды демонстрантов. И на подступах к «Останкино» численность колонны демонстрантов едва ли насчитывала одну-две ты­сячи человек.

Я готовился встретить или «делегацию» мятежников Ельцина, или ворвавшийся сюда отряд вооруженных боевиков-ельцинистов... Депутаты, в том числе из военных, ко­торые были направлены мной с приказом развернуть колон­ны демонстрантов и вернуть их назад, все еще не подавали никаких сведений... Прошло часа два в неимоверно тяжелом ожидании. И вдруг поступает сообщение: «Останкино» взя­то!» У меня в очередной раз мелькнула мысль: «зачем нам «Останкино»? У нас другая главная задача — продержаться день-два, и будет установлен контроль над Кремлем... Ну, коль скоро «Останкино» перешло под контроль парламен­та — следует воспользоваться этой возможностью и высту­пить с обращением к российскому народу по TV».

Поручил пресс-секретарю Злобину подготовить выезд для моего телевыступления. Вмешался в эти мои намере­ния Юрий Мареченков. Он попросил меня дать ему возмож­ность выехать в «Останкино», разобраться с ситуацией и т.д. Я согласился. Мареченков уехал. А перед этим события раз­вивались в Белом доме следующим образом.

Глава 4. ОБМАНУТАЯ НАДЕЖДА

Последнее заседание Съезда

Последнее вечернее заседание X Чрезвычайного Съезда началось в 18.07, депутаты в приподнятом настрое­нии. Поскольку блокада была прорвана, к нам присоедини­лись депутаты, работавшие в Краснопресненском районном Совете. Депутатов было много, зал набит битком, много журналистов, служащих парламента, представителей де­монстраций. Но на душе у меня «скребли кошки» — чем занят Руцкой, где его «военные»?

Выступление начал с того, что поздравил с прорывом блокады, установлением контроля над зданием городской мэрии и «Останкино», призвал еще раз армию на защиту Конституции и выразил надежду, что она установит также контроль над Кремлем. Затем я коротко попытался дать анализ событиям, связанным с путчем заговорщиков и его природой. «Говорят, — сказал я, — что мы имеем дело с «чи­лийским вариантом». Нет, это не «чилийский вариант». Там все-таки против президента выступили возмущенные жен­щины с пустыми кастрюлями, отвергающие навязываемый Альенде социалистический порядок, и потребовали улуч­шения жизни народа. А Пиночет действовал в соответствии с решением чилийского парламента, потребовавшего сверг­нуть Альенде.

У нас же совершенно другое положение, посмотрите только — даже актриса госпожа Ахеджакова призывает Ельцина расправиться с нами, с народом, ставшим на за­щиту парламента, Закона, Конституции; народ называют «быдлом», «совком», требуют загнать его «стадионы» для расправы. Пиночет не выступал против парламента, у нас президент пытается уничтожить парламент...

...Завершая разгром путчистов, дорогие коллеги-парла­ментарии, я хотел бы подчеркнуть нашу твердую привер­женность подлинным демократическим реформам как в области политического переустройства государства, так и в сфере экономической жизни. Нам предстоит сделать многое для того, чтобы заинтересовать в реформах нашего рядового гражданина, чтобы он реально увидел пользу от этих реформ, чтобы убедился в том, что эти реформы осуществляются для человека, а не против него, как это происходило и о чем мы много говорили, начиная с I Съезда народных депутатов в мае 1990 года. И особенно после того, как Верховный Совет остановил путчистов в августе 1991 года.

Нам следует изгнать из сердца какие-либо чувства мести; мы не можем говорить ни о «победителях», ни о «побежден­ных» — мы всего-навсего подавили позорный путч неудач­ника-президента, случайного человека, волею депутатов и стечением обстоятельств вознесенного на вершину полити­ческого Олимпа России-

Выступления депутатов были в таком же примиренче­ском духе. И кто знал, что может произойти очень скоро... Это заседание X Съезда было последним. Вскоре получаю сведения, что колонны демонстрантов на подступах к «Ос­танкино» расстреливают из крупнокалиберных пулеметов БТРы. Сотни убитых и раненых. Небольшой отряд генера­ла Макашова, вооруженный стрелковым оружием (человек 20) — вроде бы ведет «бой». «Какой бой? Они что, с ума посходили?» Бегом направляюсь в штаб Руцкого.

У него в приемной слышен громкий треск рации, оттуда раздаются страшные слова, приказы, вперемешку с грубой площадной бранью, слышны звуки пулеметных очередей. На волне радиостанции мятежников Руцкой вступает в «пе­реговоры», говорит: «Я — Руцкой, приказываю остановить огонь!» В ответ — брань, насмешки, угрозы, матерщина. По рации команды: «Это — «Дунай», «Шмель». Большое ско­пление людей впереди тебя — метров двести, слева — дай длинную очередь...» Идет расстрел людей. Мы, люди сугубо гражданские, просто обомлели. Брат Руцкого, Михаил, сам офицер, сидящий у рации, пояснил: «Дунай» — радиостан­ция, «Шмель» один из бронетранспортеров, видимо, коман­дирская машина...»

«Поход» на «Останкино» — расстрел мятежниками мирных демонстрантов

События после 15 часов 3 октября развивались сле­дующим образом. После внезапного прорыва милицейских заслонов 200—300 тысяч (возможно больше) демонстран­тов заполнили все наши площади вокруг Парламентского дворца. Люди ликовали, все были в радостном возбуждении, что смогли прийти на помощь осажденному парламенту; ор­ганизаторы стали их перемещать по всему периметру Бело­го дома. И вдруг начали раздаваться команды, в том числе генерала Макашова, который от имени Руцкого приказал выстраиваться демонстрантам по колоннам и двигаться в направлении «Останкино». Сам генерал и его небольшой отряд в 20 человек были вооружены автоматами, других ни­каких вооруженных людей в этом «останкинском походе», не было. Странное дело — к демонстрантам стали подъез­жать десятки автобусов, водители и какие-то люди пригла­шали «прокатиться» к «Останкино». Что это, как не заранее спланированная провокация?