Книга Ученье - свет, а богов тьма - Юлия Жукова

– Ничего, мы привычные, правда, Ажги? – оборачивается она к Старейшине, который тоже ухмыляется.

Мы расслабляемся и принимаемся занимать места за столом, пока Сурлуг представляет Уд Кира со всеми регалиями.

– Кстати, нет, – внезапно говорит Уд, когда в комплиментах Киру возникает пауза.

Я моргаю пару раз, Сурлуг немного хмурится и вопросительно смотрит на Ажгдийдимидина. У того за головой на тумбочке стоит экран, на который, судя по всему, транслируется то, что он пишет в наладоннике.

«Не для баланса», – выводит он.

– Да-да, – кивает Уд. – Извините, я иногда невпопад говорю.

– Это потому что пора обедать, – лучезарно объявляет Сурлуг своим громовым голосом. – Сынок, ты первое несешь?

– Несу! – не менее раскатисто отвечает из кухни Гардероб.

И вскоре является с красивой глиняной супницей, по габаритам напоминающей бак для солений.

– Че-то мне кажется, нас переоценили, – бормочу я.

– Сурлуг всегда так готовит, даже на двоих, – поясняет Уд, раскладывая на коленях узорчатую салфетку.

Уд – маленькая и тощая, бело-седая и производит впечатление женщины, не очень переживающей по поводу внешности. Она не красавица ни по моим, ни по муданжским представлениям, но в отличие от большинства подобных ей муданжек в возрасте не пытается это скрыть тонной косметики. На ней даже бусы всего одни, и те, кажется, костяные, во всяком случае, на драгоценные камни не похоже. При этом, несмотря на седину, она так же, как и брат, выглядит молодо, но в отличие от меланхоличного Ажгдийдимидина подвижна и энергична.

Мои опасения не оправдываются: суп оказывается настолько вкусным, что мы сметаем чуть не всю бадью. Я не устаю поражаться, сколько помещается в маленькую Айшу. Кир, конечно, поначалу тоже проглатывал слона три раза в день, но он все-таки высокий и мускулистый, а эта сопля вообще непонятно куда девает, но точно не запасает в виде жировых отложений.

Мы на все голоса расхваливаем стряпню, Азамат даже выспрашивает рецепт. Вообще, муданжцы обычно неохотно делятся своими кулинарными изобретениями, но Сурлуг – человек большой души, не только рассказывает, но и сам записывает в подробностях, на случай если «на Императорской кухне не побрезгуют».

После подачи второго Уд подсаживается ко мне и заводит относительно светскую беседу о муданжской медицине, плавно направляя ее в русло бесплатной консультации по болям в спине. Мне в принципе не жалко, но спина – такое дело, без нормального осмотра ничего сказать нельзя, а то только хуже сделаешь. Я начинаю это объяснять и замечаю, что Ажгдийдимидин тоже присоединился к нашему женскому обществу, пока Азамат разбирается в тонкостях семейной кухни Сурлуга.

Гардероб принимается разливать чай, и выглядит это довольно стремно, поскольку он не обладает особой грацией, а чашечки малюсенькие. Азамат дважды очень тактично пытается взять это дело в свои руки, но, видимо, слишком тактично. В итоге случается неизбежное – дрогнувший в руке чайник сносит графин с хримгой прямо в жаркое… но вдруг графин как будто отскакивает и встает на свое место, даже не шатаясь.

В разговоре наступает неловкая пауза. Алтонгирел пронзительно смотрит на Айшу. Она мучительно краснеет и завешивает лицо волосами. Ажгдийдимидин поджимает губы и уставляется в пол.

– Да ладно тебе, – начинает было Азамат защищать девочку. – Ну бывает…

Уд как ни в чем не бывало промокает губы салфеткой и в разговорной манере сообщает:

– Извините, это я. Жалко такую вкуснятину хримгой портить, правда, Хотон-хон?

– Не говорите, – машинально реагирую я. – Вообще не понимаю, как они ее пьют.

Алтонгирел, однако, не разделяет нашу женскую солидарность в решении сделать вид, что ничего не было.

– Вы хотите сказать, что имеете духовные способности? – подозрительно вопрошает он, щуря глаза на Уд.

– Да я вообще не очень хочу говорить, – немного нервно усмехается она.

Ажгдийдимидин закатывает глаза, а потом вперяет их в Алтошу, мол, молчал бы.

– Послушайте, – снова принимается резонить Азамат, – Уд-хон, если вы пытаетесь защитить Айшу, то это лишнее, в конце концов, она в самом начале обучения, а такие вещи очень трудно контролировать…

Уд каркающе смеется.

– Да уж мне можете не рассказывать, я не понаслышке знаю, каково это!

Ажгдийдимидин шикает на нее и принимается что-то шипеть, отчего посуда на столе подрагивает и шатается.

– Сам молчи, – огрызается на него Уд. – От тебя вреда поболе будет.

– Я не совсем понимаю, зачем делать из этого такую страшную тайну, – встреваю я. – Тем более тут вроде бы все свои. Право же, Старейшина, мы вам свои секреты доверяем, чего вы-то так нервничаете?

Ажгдийдимидин собирается с духом и выдавливает:

– Привычка.

Алтонгирел, которому напомнили о секретах, притухает, возможно задумавшись о своих собственных. Айша пялится на Уд во все глаза.

– А вы тоже этот, квазар? – с детской непосредственностью спрашивает Кир.

– Нет, – ухмыляется Уд. – От этого хотя бы боги избавили, нам одного на семью было вполне достаточно.

– Может, десерт? – вклинивается Сурлуг, убедительно изображающий, что ничего не случилось. – Сынок, принесешь?

Гардероб, который, кажется, и правда пропустил мимо ушей весь разговор, послушно отправляется на кухню. Сурлуг меж тем поворачивается к Айше и гладит ее по голове.

– Мы за тебя очень рады, – сообщает он и, в ответ на ее недоумевающий взгляд, поясняет: – Повезло тебе с пробивным наставником. В наше-то время девочек не брали.

Айша сочувственно смотрит на Уд.

– А можно еще спросить? – снова встревает Кир.

– Может, не стоит? – замечаю я.

– Кир, правда, – начинает Азамат.

– Я никому слова не скажу! – настаивает он.

– Да спрашивай уж, чего теперь-то, – отмахивается Уд.

– Я только узнать, вы как-то используете свою силу? Ну, кроме как случайно?

Уд качает головой и некоторое время молчит, потом вздыхает.

– А как ее не использовать? Консультирую немножко, в клубе да по совету, людям ведь надо. Но денег не беру! – Она быстро взглядывает на Азамата.

– Уд-хон, давайте я поясню, – тут же реагирует он. – Я ничего не имею ни против вас лично, ни против других женщин в такой же ситуации. Я здесь не как должностное лицо, просто в гости пришел. Клянусь, что от меня никто ничего не узнает.

Она кивает с отстраненным видом.

Ажгдийдимидин строит рожи и пишет на своем экране: «Сурлуг, я, пожалуй, еще лет двадцать обойдусь без гостей». Человек-гора заметно грустнеет.

– Слушайте, Уд, – негромко зову я, – а можно я вам тоже вопрос задам, только не при мужчинах?