Книга Другие люди - Сол Стейн

Я посмотрел на часы. Без малого половина восьмого.

— Извини, что заявился так рано. Я подумал, что мы могли бы провести этот день вместе. Нам есть о чем поговорить. Я уверен, что дождь скоро кончится. Я подумал, что мы…

— Где ты был вчера?

— В Осуэго, у своего старика.

— Ты нашел мою записку?

— Я намеревался поехать к мсье Уидмеру прямо из аэропорта. Хорошо, что решил подождать до утра. Я нашел твою записку. Едва не сорвался с места, чтобы примчаться к тебе. Но все-таки остался дома. Утром разбудил твоего отца. Подумал, что тебе тут страшно одной.

Я протянул к ней руки, как прежде, но она не пришла в мои объятия.

— Джордж, не мог бы ты погулять или покататься на автомобиле и вернуться сюда через полчаса?

— Идет дождь. Кроме того, я хочу остаться здесь.

— Мне надо одеться.

— Я посмотрю, как ты будешь одеваться.

— Пожалуйста, Джордж.

Я никак не мог понять, в чем, собственно, дело, пока не заметил, что дверь в спальню плотно закрыта.

— Пожалуйста, дай мне полчаса.

Наверное, сказался инстинкт адвоката, которому приходилось вести и бракоразводные процессы, а может, меня подтолкнуло невысокое мнение о роде человеческом. Я шагнул к двери, прежде чем она успела остановить меня, открыл ее.

Мальчишка в кровати сжался от страха. Вероятно, она предупредила его о том, что могло произойти.

— Ты кто, черт бы тебя побрал? — прорычал я.

— Билл Эктон.

Франсина уже стояла за моей спиной.

— Он не виноват. Я пригласила его. Давай поговорим. Я все объясню.

Я повернулся к ней. Подумал о Козлаке, который изнасиловал ее в этой спальне. Этот сопляк ее не насиловал. Она пригласила его. Одногодка. Я очень боялся закипающей во мне ярости, а потому вышел из квартиры, не хлопнув дверью.

Глава 46

Уидмер

Суббота для меня день отдыха. Воскресенье — день умиротворения. В субботу мы с Принсиллой ничего не делали, вечером сходили в кино на ранний сеанс. После разбудившего меня звонка Джорджа я не стал ложиться в постель и решил поработать в саду. Сейчас облачусь в джинсы и футболку, подумал я, и пересажу, наконец, азалию, бурно разросшуюся у мраморного фонтана. Но перед тем как умыться, выглянул в окно. Шел дождь. Дорогой Бог, у Тебя была целая неделя, чтобы полить лужок, но в мудрости своей Ты приберег это занятие на воскресенье. На какие только уловки не идешь Ты ради того, чтобы собрать в церкви хоть несколько прихожан.

Намылившись и встав под душ, я подумал, а почему бы не выйти с мылом на улицу и не помыться под дождем? Все равно никто не увидит. Я не находил в этом ничего странного. Наоборот, как-то неестественно стоять под душем, когда на улице шел дождь. Что определило охватившую меня умиротворенность? Воскресенье? Или Франсина, уехавшая вечером с приличным молодым человеком? Или сообщение Томасси о том, что Козлак согласился признать себя виновным и судебного процесса, которого я ждал с содроганием, не будет? Я заварил кашу телефонным звонком. Теперь можно было ставить жирную точку. Жаль, что я не мог написать балладу, может, песню, о происшедшем.

— Ты пел в душе, — заметила Принсилла.

— Неужели? Что-то не припомню.

— Кто тебе звонил в такую рань?

— Джордж Томасси. Разыскивал Франсину, — я растирался полотенцем, гадая, возбуждается ли Принсилла, как и я, когда смотрю на нее, завернувшуюся в банное полотенце.

Франсина позвонила еще до полудня. Чувствовалось, что она расстроена.

— Тебе бы веселиться, — укорил я ее. — Разве ты не рада, что суда не будет? Между прочим, Томасси тебя нашел?

В трубке послышались всхлипывания. Я не понял, почему мой вопрос вызвал слезы, а потому пригласил ее приехать к нам.

Принсилла налила всем чай.

— Чертов дождь испортил мне день, — я недовольно посмотрел в окно. — Я-то хотел поработать в саду, — однако, Франсину, похоже, не занимал разговор ни о чем. — Что случилось, Франсина?

— Похоже, я загубила свою жизнь.

— Хочешь поговорить об этом?

— Да и нет.

— Ты хоть довольна тем, что Козлак сядет в тюрьму? Ты же этого добивалась, не так ли?

— Я не думала о том, что может случиться после того, как он выйдет из тюрьмы. Я не могу жить в той же квартире, ожидая, пока его освободят. Мне придется переехать в другой штат? Сменить фамилию? Я решила делать карьеру на радио, но тогда меня будут знать все.

— Наказание образумит Козлака, — я попытался успокоить ее.

— Ты шутишь? — воскликнула она. — Он же чокнутый! И наверняка постарается отомстить!

Я-то думал, что все кончено. А по всему выходило, что нет.

— Все должно идти по порядку. Первым делом Томасси должен помочь тебе расторгнуть договор об аренде квартиры.

— Я думала, это невозможно.

— Для хорошего адвоката не существует контракта, который нельзя расторгнуть. Я поговорю с твоим приятелем.

— Наверное, будет лучше, если вы все узнаете. Джордж и я… больше не друзья.

Я с трудом скрыл охватившую меня радость.

— Он по-прежнему твой адвокат.

— Не уверена.

— Я с ним переговорю. А теперь выпей еще чашку чая.

Да, надо будет подумать.

Глава 47

Козлак

Я знал одного парня, который сидел в тюрьме за угон автомобилей. Он заскочил ко мне прошлой зимой, когда его постоянный скупщик краденого свалился с гриппом, чтобы узнать, не смогу ли я быстренько пристроить «бьюик». Он-то и сказал мне, когда привыкаешь, она ничуть не хуже любого другого места.

— Но там же не дают делать того, что ты хочешь, — возразил я.

Он расхохотался, словно я сморозил какую-то глупость.

Так вот, худшим оказалось другое: тут заставляли делать то, чего ты не хочешь. Я написал Мэри: «Скажи Брейди, насильники не пользуются почетом среди заключенных».

Когда я спросил парня с «бьюиком» насчет секса, он лишь пожал плечами.

— Тебе не отрежут руку.

Должно быть, он знал, что к чему. Но не хотел говорить, полагая, что такое можно узнать лишь на собственном опыте.

Комментарий Мэри Козлак

Последний день пребывания Гарри на свободе стал самым худшим. Я подумала, что мы должны вывести детей в парк, вы понимаете, погулять, пообщаться с природой, попрощаться. Я заранее предупредила его, что нельзя говорить детям правду, надо сказать, что он уезжает в деловую поездку и будет какое-то время отсутствовать. Дети знают от своих друзей, что такие поездки для взрослых — обычное дело, так что вопросов у них не будет.