Книга Серая чума - Александр Рудазов

— Разумеется, — все так же невозмутимо ответил паладин.

— А если он прикажет броситься на собственный меч? — изогнула уголки рта колдунья.

— Немедленно.

— Ну-ну… Вы так говорите только потому, что на самом деле он этого не прикажет… — насмешливо посмотрела на него Моав. — Хотела бы я посмотреть на вас…

— Сударыня Моав, паладины никогда не лгут, — строго посмотрел на нее лод Гвэйдеон. — В Астаро говорится: «Лгать легче, чем говорить правду, но единожды солгавший открывает свою душу Близнецу, и с каждой следующей ложью проход ширится». Ни один паладин никогда не произносил слов лжи. Никогда.

— Вот как? — Улыбка Моав стала еще насмешливее. — Но как же ваше притворство там, когда вы соглашались выдать себя за моего мужа? Разве это не было ложью?

— Нет. Вот что говорит Астаро: «Ложь, используемая для посрамления колдуна или иного прислужника Близнеца, не есть ложь». Колдуны — зло, сударыня Моав, и Астаро говорит: «Грех, обращенный на колдуна, — не грех, но добродетель».

— Вы что, знаете эту книгу наизусть?

— Разумеется. Я же паладин.

Лод Гвэйдеон закончил свежевать заячью тушку, промыл ее и начал разделывать гольбейном. Керефовый кинжал отлично подходит и для охоты на бракса, и для резки мяса. Паладин покрошил дичь на кусочки, положил в котелок, залил водой, добавил соли и лука.

— Пусть прокипит, — прикрыл котелок крышкой лод Гвэйдеон и начал чистить картофель. — Заячье рагу — весьма вкусное блюдо, особенно если не жалеть специй. Хотя еще я могу приготовить из зайца котлеты или паштет, могу потушить, поджарить в сметане…

— Выходит, по отношению к колдуну разрешен любой грех? — не дала ему отклониться от темы Моав.

— Да, — сквозь зубы ответил паладин, нечаянно раздавив картофелину.

— И он не считается за грех? Украл ты что-нибудь у колдуна, убил его, или, скажем, изнасиловал колдунью?…

На последнем моменте лод Гвэйдеон замешкался, явно просматривая мысленно страницы Астаро.

— Д-да… — наконец принял решение он. — Любой грех не в счет, если он идет во вред колдуну.

— А колдовство — это ведь тоже грех?

— Один из самых страшных.

— Но, если колдовство направлено против другого колдуна… тогда это грех?

Лод Гвэйдеон нахмурился. Подобный парадокс Астаро не предусматривает.

— Позвольте, я изложу все факты, — ехидно улыбнулась Моав. — ЛЮБОЙ грех прощается, если он вредит колдуну. Колдовство — тоже грех. Делаем вывод — если сражаются два колдуна, грех колдовства прощается им обоим.

— Ну, не исключаю, что вы правы… — с некоторым сомнением согласился лод Гвэйдеон. — Я не так уж силен в богословии, это дело монахов и жриц, не паладинов…

— А далее можно сделать еще один вывод! — усмехнулась Моав. — Колдун, помогающий в войне против других колдунов, — не грешник, и карать его не за что!

Паладин озадаченно молчал. Наконец он собрался с духом и медленно ответил:

— Астаро говорит: «В борьбе с колдовством дозволяются все средства, кроме встречного колдовства».

— А как же тогда магия владыки Креола? И ваша собственная? Разве вы не исцеляете людей колдовством?

— Не колдовством! — гневно сверкнул глазами паладин. — Не колдовством, но священным чудом Пречистой Девы! Не я, но она через мои руки помогает страждущим и болезным!

— Вы в самом деле так считаете? — насмешливо улыбнулась колдунья. — Ну хорошо, а что же с владыкой Креолом?

Лод Гвэйдеон рассерженно сжал губы. В его взгляде начало появляться раздражение. Паладины не привыкли вести продолжительные богословские споры со скептиками — тем более, что на Каабаре таковых давно уже не осталось. В первый момент лод Гвэйдеон хотел ответить, что сила святых также проистекает от Пречистой Девы, но вспомнил собственное посещение Хрустальных Чертогов, то, как бесцеремонно Креол говорил с Инанной… Нет, апостолы так со своими богами не разговаривают… Да и вообще за последние месяцы лод Гвэйдеон много чего видел и слышал, в том числе и свою собственную богиню. Его мировоззрение постепенно начинало меняться — ширилось, вбирало в себя новые факты и понятия.

— Кроме Близнеца существуют и другие Повелители Тьмы, — наконец собрался с мыслями он. — Вероятно… вероятно… вероятно, кроме Пречистой Девы также существуют и другие… другие Повелители Света… но это только мое предположение! — отчаянно добавил он. — Скорее всего, я ошибаюсь!

Слова, произнесенные сейчас паладином, на Каабаре прозвучали бы страшной ересью. Произнеси их простой мирянин — и жизнь его очень скоро окончится на аутодафе.

— Хорошо… Тогда, значит…

— Я не желаю больше говорить на эту тему! — повысил голос лод Гвэйдеон. — Мне кажется, вы пытаетесь искусить меня гнусной колдовской ересью, сударыня Моав! Если вы произнесете еще хоть одно слово об этом, я буду вынужден пронзить вас мечом!

— И нарушить приказ владыки Креола?

— Это последнее предупреждение, сударыня Моав! Если вы дорожите своей презренной жизнью — умолкните!

Колдунья неохотно замолчала. В голосе паладина появились стальные нотки — он явно намеревался привести угрозу в исполнение.

В наступившей тишине стали слышны слабые голоса из-за кареты — Ванесса тихо и методично перечисляла принцессе недостатки своего учителя.

— Он садист. Злобный, кровожадный садист.

— Ах, маркиза, ну что вы говорите, нельзя называть так людей! — поморщилась Гвениола. — Всего лишь небольшая эксцентричность — это даже пикантно!

— У него взрывной характер. Он психует из-за любой ерунды. А когда он психует… кругом валяются трупы. У него взрывной характер не только в ПЕРЕНОСНОМ смысле!

— У нас в Ларии подобное называют сильным темпераментом, — высокомерно отмахнулась принцесса. — И это оч-чень возбуждающе…

— Он гораздо старше, чем выглядит! Ему девяносто четыре года!

— Маркиза, вы докатились до откровенной лжи… — фыркнула Гвениола. — Вы думаете, я поверю в такую чепуху?

Ванесса выпятила нижнюю челюсть, с трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить. Она усиленно вспоминала о прочих недостатках Креола.

— Он… он эгоист. Махровый эгоист. Думает только о себе.

— В самом деле? — нахмурилась принцесса. Подобная черта у фаворита крайне нежелательна. — Пока что я за ним этого не замечала…

— Конечно! Вот… э-э-э… вот если у тебя случился пожар — что ты вынесешь из дома в первую очередь? Только отвечать без раздумий!

— А я… я… а… а… а… и… я… — заметалась принцесса. — Я не знаю, не знаю!!!

— Истерична, несобранна и не можешь сама о себе позаботиться, — удовлетворенно констатировала Ванесса. — А вот Креол на этот вопрос ответит — «себя». Потому что для него есть только одна ценность — он сам!