Книга Пешка в большой игре - Данил Корецкий

Постепенно комплекс почти исчез. Этому в немалой степени способствовала работа: когда «стираешь» одного за другим в разных точках земного шара независимо от должности, положения в обществе, богатства, то ощущение могущества компенсирует недостаток роста. Наоборот, невзрачная внешность помогает избегать подозрений и благополучно исчезать после проведения акции.

Он безупречно владел семью языками, освоил любые способы и инструменты воздействия, очень точно рассчитывал операции – его план ни разу не дал осечки.

Продвинувшись по службе, он отошел от непосредственного проведения воздействий, осуществляя лишь организационные и контрольные функции.

Но острое, ни с чем не сравнимое чувство властителя судеб, возникающее, когда перерезаешь ниточку чужой жизни, было уже необходимо ему как наркотик. Скорее оно, а не деньги, склонило Плеско к выполнению первого заказа. Да и впоследствии им руководили интерес и охотничий азарт, а вовсе не корысть.

Он купил взрослой дочери квартиру, оставшись с женой в блочной двухкомнатке, построил дом матери, доживающей свой век в Тверской области, совсем недавно сменил старый «Запорожец» на «ВАЗ-2107». В их семье не было склонности к обновкам либо дорогостоящим развлечениям, рекламы японских телевизоров или отдыха на Канарах его совершенно не привлекали.

Толстые пачки стодолларовых купюр бесцельно лежали на антресолях в перехваченной изоляционной лентой коробке из-под обуви. И все же ощущение богатства придавало уверенности, избавляло от тревоги за будущее. Он не задумывался, как большинство коллег, как жить после отставки и где найти «приварок» к двухсоттысячной пенсии. К тому же и квартиру, и машину, и дом он бы никогда не купил на жалованье, позволяющее лишь сводить концы с концами.

Заниматься тем, чем он занимался, Алексей Плеско не боялся. Опасны были случайности: взрыв в момент установки заряда, оказавшийся на месте акции решительный, да еще вооруженный милиционер, быстрая реакция охраны...

Вероятность подобных случайностей чрезвычайно мала, раскрываемость «заказов» приближена к нулю, к тому же, имея «крышей» подотдел физических воздействий ГРУ и кучу документов прикрытия, можно «запудрить мозги» любому участковому, оперу, патрульному, который станет цепляться на месте происшествия или при отходе. А если закрутится по-серьезному, статус офицера гарантировал передачу дела военному следователю. Плеско знал: что бы ни говорили о независимости военной юстиции, но и военные прокуроры, и следователи, и судьи носят армейскую форму, «ходят» под Министерством обороны и выполняют его приказы гораздо четче и тщательнее, чем какие-то там гражданские законы. А начальник столь специфического подразделения знает много таких вещей, что лучше не отдавать его на расправу... Могут, конечно, организовать несчастный случай, но вряд ли его же подчиненные сделают все как надо, даже не из большой любви к шефу, хотя он всегда обращался с людьми по-человечески, а из опасения создать прецедент: «Сегодня – ты, а завтра – я...»

В своих рассуждениях майор Плеско был прав, но он не брал в расчет майора милиции Котова и генерала госбезопасности Верлинова. Потому что о существовании первого вообще не имел понятия, а о втором хотя и был наслышан, но не увязывал ненависть генерала к предателям со своей персоной.

О Верлинове неожиданно и пошел разговор во время получения очередного заказа.

– Это трудная задача, она не каждому по плечу. – Черноволосый, с ровным пробором человек деловито распаковывал пачку жевательной резинки. – К тому же вопрос политической важности. Несколько лет назад скорее всего вы бы получили официальное задание и выполнили его за зарплату. Увы... Все изменилось! Сейчас задание неофициальное, хотя и исходит из правительственных кругов. Его стоимость оценена в двадцать тысяч долларов. Вы выбраны как официальное лицо и высококлассный специалист.

Плеско молчал.

Единственное, чего он опасался в своей работе, – что его уберут заказчики. Страховкой здесь служили два обстоятельства: ликвидация старшего офицера ГРУ неизбежно вызовет большой шум, на ноги поднимутся угрозыск, контрразведка, специальные армейские подразделения. И второе: устранить профессионала такого уровня непросто, он может опередить киллера и уж наверняка оставит серьезным людям координаты того, кто объективно заинтересован в его смерти.

Совсем другое дело, когда заказ исходит из высших сфер. Отработанный инструмент уничтожается – таков обязательный принцип сохранения тайны... Но отказаться еще опаснее.

– Пожуйте, – человек с пробором протянул пластинку жвачки. – Вы-то никогда не курили, а я недавно бросил. Только резинкой спасаюсь. Берите, берите – для зубов очень полезно. Не пробовали?

– Пятьдесят процентов вперед, – вместо ответа сказал Плеско. Замордованный кражами, разбоями, изнасилованиями и убийствами, майор

Котов не любил телефонных звонков. Но этого он ждал давно, а потому почти обрадовался.

– Аркадьев из Главка, – раздался в трубке уверенный голос. – Нашел я твоего лейтенанта. Только он уже капитан. Так... Капитан Иванченко, начальник группы легкого и специального вооружения Центрального склада вещевой и материально-технической комплектации Министерства обороны... Аркадьев зачитал свои записи, перемежая собственными же комментариями.

– Работенка непыльная, выгодная, по службе продвигается хорошо, значит, есть поддержка. Записывай адрес: Молодцова, сорок четыре, квартира пятнадцать. Это в Медведкове. Прописка с девяносто второго года. Значит, умеет вертеться. И военнослужащий... Не представляю, как ты до него дотянешься...

– Есть способы, – проворчал Котов, записывая. – Спасибо за помощь! Способы раскрытия преступлений древни, как мир. Слежка – самый простой и эффективный. Поскольку оснований для официального задания в службу наружного наблюдения у Котова не имелось, он поручил это двум нештатным сотрудникам. Через три дня определился режим дня наблюдаемого: к восьми он приезжал на склад, в двенадцать-час выходил в город, до трех-четырех занимался своими делами и вновь возвращался на службу. Около шести капитан покидал работу и на вишневом «Москвиче» последней модели прибывал домой, к жене и ребенку.

Теперь в дневной перерыв Иванченко брал под наблюдение сам Котов или опер, которому начальник УР доверял.

Контакты у капитана оказались весьма обширными: с молодыми людьми «крутого» вида он вел переговоры в машине, с кавказцами и другими «южными» людьми обедал в дорогих ресторанах, с начальниками и бизнесменами различных рангов встречался в офисах или на нейтральной территории.

Похоже было, что начальник группы легкого и специального вооружения необходим очень многим. При этом он совершенно не задумывался о возможности слежки и даже позволял фотографировать себя в различных ракурсах.

Два раза в неделю он проявлял конспиративность, вызывавшую у Котова легкую кривую усмешку. Вишневый «Москвич» останавливался в тихом переулке, и на заднее сиденье садилась красивая молодящаяся блондинка средних лет. Через двадцать пять минут автомобиль останавливался у недавно заселенного двенадцатиэтажного дома, дама выходила и со скучающим видом прогуливалась взад-вперед, пока Рванченко запирал «Москвич», поднимался на шестой этаж и заходил в двадцать первую квартиру. Через несколько минут в эту же квартиру заходила и блондинка. Через полтора-два часа они порознь выходили, и капитан отвозил даму обратно.