Книга Бастард. Сын короля Ричарда - Игорь Ковальчук

Дику пришло в голову, что устраивать всеобщее покаяние в подобном состоянии несколько странно.

Но он, как всегда, промолчал, предпочитая оставлять свое мнение при себе. Кроме того, его все равно никто не стал бы слушать.

Судя по всему, королю пришло в голову покаяться немедленно, и, отшвырнув кресло, он направился к выходу. За ним, как положено, потянулись свита и все гости, даже те, кто не слушал никаких излияний Ричарда и не понимал, куда именно все направились. Окруженный стайкой архиепископов, как утка — утятами, король зашагал в Реджинальдову капеллу, как в ближайшую, которую он смог вспомнить. Капелла была маленькая, укрытая от ветра фруктовыми деревьями, с массивными колоннами и низким сводом. Тяжелые двери распахнули настежь. Английский государь растолкал служек и ввалился внутрь, распространяя вокруг себя пряный запах пота и вина.

Слуги и те из гостей, что пили умеренно, были ошеломлены, когда правитель, остановившись в дверях капеллы, принялся срывать с себя одежду. В сторону полетели тяжелый плащ, подбитый мехом и густо расшитый затейливыми узорами, короткая парчовая котта и длинная широкая камиза, упал пояс, король взялся за завязки штанов. От его заросшего волосом белого тела в холодном воздухе шел пар. Даже самым пьяным священникам стало не по себе.

— Грешен! — кричал Ричард. — О, как я грешен! Корнуоллец отвернулся. Он не разделял оживления служителей Церкви, присутствовавших при пьяном покаянии, видимо, считавших, что состояние раскаивающегося грешника не важно, тем более если этот грешник — король. Дик не считал себя очень религиозным человеком, и о собственном мнении по самым разным поводам, предпочитал молчать. Решив, что государю в капелле ничего не угрожает, он развернулся и пошел прочь — развеяться.

Ему не нравилась Сицилия, хотя корнуоллец не мог отрицать, что ее пейзажи пронизаны какой-то особенной прелестью. Кроме того, этот итальянский остров напоминал молодому рыцарю Шотландию — те же горы, когда поросшие лесом, когда голо-каменистые, те же пашни в долинах, те же холодные дожди. Конечно, для Шотландии подобная погода нормальна весной или осенью, а здесь — зимой, и ароматы царят иные, и люди другие. Но насколько? Одни косились и, когда он отворачивался, плевали на землю, должно быть, мечтая вонзить нож в спину. Для них все англичане были на одно лицо, неважно, кому из них мстить за обиды. Другие же говорили мягко, пытались произносить слова яснее, чтоб их легче было понять, и свежевыпеченный хлеб протягивали со словами:

— Prenderlo… Di tutto cuore… Gratis.[36]

Были и такие, как ни странно…

Подходя к Матегриффону, Дик сперва лишь скользнул взглядом по незнакомой фигуре и отвернулся. Но потом задержал шаг, присмотрелся. Чужак, вид которого неприятно зацепил чутье и память молодого рыцаря, был облачен во все черное. Стоял он боком и на Дика не обращал никакого внимания, но от него пахнуло магией. Какой-то неприятной, душной и подозрительно знакомой магией.

Корнуоллец не прибавил шага, но, завернув за угол, сосредоточился. Да, никаких сомнений, магия, причем та, что встретила его в Уэльсе, в загадочной пещере, нашпигованной странными нетающими сосульками. Дик встряхнул обеими кистями и, ощутив в пальцах знакомое покалывание, попытался набросить на невидимого черного созданную им сеть. Незримую, конечно, но зато призванную лишить черного возможности сопротивляться. Приготовив следующую атаку, молодой рыцарь выглянул из-за угла.

Сеть окутала незнакомца, но подействовала не совсем так, как хотелось Дику. Черный обернулся к нему, двигаясь, похоже, с большим трудом — ноги заплетались, не подчинялись руки. На лице чужака появилось изумление, потом — понимание. Но от второй атаки корнуоллца он сумел защититься, подставив незримый магический щит. Энергия вокруг него заворачивалась кольцами и отливала серым. Выдернув меч, молодой рыцарь побежал к облаченному в черное незнакомцу, уже зная, что любое потерянное мгновение может стоить жизни. Удар рукоятью по зубам опрокинул врага на землю. Следом Дик бросил затейливое заклинание, опутавшее его противника, как колбасу опутывают тонкой веревкой, — молодой рыцарь и сам подивился, как ловко это у него получилось. Черный дернулся и затих.

Корнуоллец огляделся: никого поблизости, лишь в отдалении трое солдат о чем-то разговаривали, не обращая внимание на двоих, странным образом выясняющих отношения. Взяв противника за ногу, телохранитель короля с уверенным видом поволок незнакомца в закуток у стены.

— Поговорим? — спросил он, укладывая черного поудобнее. — Или сразу тебя убивать?

Чужак попытался что-то сказать, но та же сила, которая не позволяла ему двигаться, сковывала и язык. Чертыхнувшись, Дик снял часть заклинания — так, чтоб незнакомец смог говорить.

— Учти, заорешь — скажу, что ты колдун, — предупредил корнуоллец. — Тебя сожгут на костре. Понял?

Черный закашлялся и стал давиться. Отдышавшись, он посмотрел на противника сердито:

— Понял.

Он пытался пошевелиться, но это ему не удавалось — все-таки заклинание оказалось крепко сцепленным и напоенным энергией на славу. Взгляд у чужака блуждал по сторонам, обращаясь то к камням, из которых были сложены стены, то к валунам, которые и образовывали укромный закуток.

— Что оглядываешься? — грубо спросил Дик. — Никто тебе не поможет. — Сам же — мало ли что — протянул спереди и сзади чуткую невидимую нить, которая должна была дрожанием отозваться на попытку кого бы то ни было пройти сквозь нее.

— Отпусти, — попросил незнакомец. — Отпусти.

— Как тебя зовут?

Черный насторожился:

— Зачем тебе?

— Как хочешь, могу обращаться к тебе "Эй ты". У меня есть несколько вопросов, советую на них ответить.

— Хочешь сказать, что, если я отвечу, ты меня отпустишь? — чужак очень правильно и четко выговаривал английские слова, потому большая часть иронии потерялась по дороге.

Молодой рыцарь ненадолго задумался.

— Что ж, если расскажешь все честно, и точно, и с избытком, я тебя действительно отпущу. Так как тебя зовут?

— Боглач.

— В самом деле? На друида ты не очень похож.

— Разве только друиды могут носить кельтские имена?

— Ты и на кельта не очень похож. — Незнакомец был смугл и черноволос. — Ладно. Тебя за мной отправил Далхан?

— Да. Велел договориться с тобой.

— Не бреши. Сначала нападал, теперь предлагает торг?

— А зачем было предлагать торг, если имелась возможность захватить в плен даром?

— Тоже верно. — Дик задумался.

Задрожала и натянулась сторожевая нить, но, обернувшись, корнуоллец не увидел ничего устрашающего, только Трагерна, который остановился на границе защищенного пространства и задумчиво рассматривал свою ладонь. Судя по всему, заклинание он почувствовал и теперь пытался понять, что оно должно делать. Молодой рыцарь досадливо топнул ногой и снял нить.