Книга След кроманьонца - Сергей Щепетов

— Что ты предлагаешь?

— Отнести их в пещеру и обвалить вход.

— Каким образом?

— Кажется, я знаю волшебное слово. Попробую.

— Действуй!

Вар-ка спустился с откоса и, не глядя в сторону Патиша, подошел к телу Кенната. Свой нож Мирох забрал, остались дырка и пятно на рубашке. Вар встал на колени, перевернул тело на спину, просунул руки, с трудом поднялся и понес его в ближайшую нору. Она была не глубокой — метров шесть или семь. Уложил на груду каких-то тряпок. Вышел наружу. Вилму так не унести…

«Ее ножа в чехле нет. Гранаты? В кармашках только три штуки, где же остальные? Ага, вот они: валяются рядом на земле. Их вытащили и выбросили — не польстились».

— Дай сюда!

«Опять, паскудная тварь!!» — разозлился Вар-ка.

— На! Бери, ублюдок!!! Показать, как это работает?! Показать, сволочь?

Патиш отступил молча. Вар-ка ссыпал шарики в карман, подхватил тело под мышки и, безнадежно пачкая штаны и рубашку, потащил к пещере. Уложил рядом с Кеннатом.

«Что-то надо сделать еще? Ах, да… — Он на ощупь расстегнул клапан, вытащил карту, сложил ее еще раз и убрал в свой карман. — Все, прощайте, ребята!» — и, пригибаясь под низким сводом, пошел наружу.

У входа он достал первую гранату и с улыбкой предложил капитану:

— Хочешь попробовать?

Улыбка получилась такой многообещающе-злобной, что бесстрашный Патиш, кажется, дрогнул:

— Нет!

— Жаль. Я плохо понял, как ими пользоваться, — честно признался Вар-ка.

Эти взрывные устройства похожи на сплюснутые с трех сторон шарики размером с грецкий орех. На каждом по три вмятинки — как раз, чтобы вложить палец: одна гладкая, другая с округлыми бугорками, а в третьей что-то вроде притупленных шипиков — на ощупь не перепутаешь. Вот только вспомнить бы, куда и как надо нажимать?

Вар-ка встал сбоку от входа и, беспорядочно стискивая гранаты пальцами, стал забрасывать их внутрь одну за другой. Раз, два, три, четыре… Взрыв! Еще один! И еще! Все? Свод как стоял, так и стоит.

Вар-ка достал два последних шарика, несколько раз сильно нажал в разные вмятины, переложил оба в правую руку и забросил в пещеру. Было слышно, как они стукнулись об пол и покатились. И вдруг зашуршало-заскрежетало и… свод рухнул! Весь разом! Потекла, посыпалась со склона щебенка. И только потом негромко рвануло там — в глубине под камнями.

Солнце палило вовсю, гудели пчелы, летали бабочки и еще какие-то насекомые, похожие на толстых стрекоз. Где-то рядом щипала траву и временами пофыркивала лошадь Патиша. Они сидели на склоне среди кустов. У обоих слипались глаза, ссадины запеклись, не стертая с лиц кровь высохла и шелушилась. Прямо под ними в старом карьере люди в серой одежде грузили трупы на двухколесные повозки, а еще дальше, внизу, до самого горизонта раскинулась панорама Хаатики — сказочного города из детской сказки.

Ни тот, ни другой не смогли бы объяснить, зачем они, смертельно усталые, сидят тут и смотрят на город.

— Почему вы не убили меня тогда, после операции с табами? — спросил капитан.

— Как тебе объяснить… Наверное, это свойство у нас такое, дефект, что ли. Конечно, надо было тебя прирезать, но я не смог. И Коля тоже…

— А-а-а, знаю-знаю! Встречал таких, как же! Один отпускает матерого бандита: он, дескать, молодой еще, у него дети, а прямых доказательств нет. Потом текут реки крови, но расхлебывать приходится другим. Второй кричит: «Все люди равны! У всех должны быть равные права!» — и с чистыми руками, весь в благородных сединах, уходит в отставку. А разбираться с «равноправными гражданами» приходится какому-нибудь Мироху.

— Очень жаль, но мне нечего тебе возразить.

Патиш устало откинулся на спину, заложил руки за голову.

— Вот и ты со своими друзьями: ручки пачкать не захотели! Я же палач-убийца, весь по уши в крови невинных людей.

— И при этом уверен, что за тобой правда!

— Чтобы в доме не воняло дерьмом, нужно регулярно чистить сортир или перестать гадить. Ты знаешь другие способы? Раз без дерьма не обойтись, значит, кто-то должен пачкать ручки.

— Люди — не дерьмо!

— Вот-вот: уже добрую сотню лет наше смешное государство пытается жить по этому принципу — в каждом человеке есть что-то хорошее, каждый народ, каждая культура представляют собой безусловную ценность. Даже если неотъемлемым элементом этой культуры является людоедство и глубокое презрение ко всем иноплеменникам. В страну пускают толпы эмигрантов и беженцев — спасают людей от голода и резни, и что? Большинство из них продолжает жить по своим родоплеменным законам, им насрать на законы государства, которое дает им кров и пищу! Мы для них пастбище, кормовые угодья. Это я виноват, что они признают только право силы?! Год от года в провинции ширятся районы, куда не рискует соваться ни один представитель власти! Мы пытаемся удержать хотя бы столицу, а нас зовут палачами и поливают грязью. Ладно… С членами Совета я пока еще могу справиться: прогулка по кварталу камов или на рынок, оккупированный сэлами, — прекрасная прививка от «дружбы народов»! Но храмовики…

— Не похоже, что вы тут все сильно религиозные. Чем вам мешают какие-то монахи?

— Они не монахи. Храмовый комплекс возник еще до основания Хаатики. Возможно, что государство вокруг него и формировалось. Их представитель в Совете имеет право «вето» и еще много чего. Можешь полюбоваться: вон те желтые стены на склоне — это их хозяйство.

— Что, особая религия? Культ?

— Разумеется. Тебе рассказать про Творца-Вседержителя и его отношения с богами Священной горы? По-моему, я уже достаточно выдал тебе государственных тайн.

— Мне не нужны ваши тайны. Скажи, у них есть на горе… святилище, жертвенник какой-нибудь?

— Конечно, есть, и не один, но тебе туда не попасть.

Вар-ка вздохнул и потер глаза руками. От этого стало только хуже — умыться бы!

— Не хочу я никуда попадать.

— Тогда скажи: на хрена вы шляетесь по чужим мирам? Вам в своих делать нечего? Нам тут, как видишь, и без вас есть чем заняться!

— Как тебе объяснить? И я, и Женька покинули родную реальность не вполне добровольно. Все по той же причине: кое-кого надо было вовремя прикончить, а мы не стали, и получилось только хуже. Потом мы неплохо устроились в одном из миров: он тоже очень жестокий, но мы оказались в почти мирной зоне. В конце концов там кто-то пронюхал, что мы пришельцы, что можем ходить в другие миры и возвращаться живыми. Нам предложили работу.

— Наемники, значит.

— Нет, пожалуй… Нам предложили провести исследование, решить проблему, разгадать загадку.

— И что, хорошо платят? Или только обещают?

— Ты не понял. Вот тебе за твою… гм… работу платят столько, что ты не желаешь найти что-нибудь почище?