Книга Может быть, найдется там десять? - Владимир Михайлов

Однако с этим мы еще как-нибудь примирились бы: в конце концов, мы достаточно привыкли к риску, иногда даже чрезмерному, если только игра стоила свеч. Но на этот раз получилось не так – и в этом заключалось основное и самое горькое разочарование. Речь идет, как уже ясно, именно об информации, а точнее – о тех людях, которых мы могли с этих новых позиций видеть и просматривать.

Вообще-то, если судить по объему, то информации было предостаточно. Зачастую очень полной, детальной, всесторонней. Прямо-таки чудесной информации о множестве людей, хоть каким-то образом причастных к властям, к их сторонникам – или противникам. Единственным ее недостатком было то, что эти люди нам были ну совершенно не нужны.

Почему? Да потому, что все, что мы узнавали о них, касалось исключительно того, что принято называть подковерной борьбой в коридорах и кабинетах власти. Мой «теловладелец» обладал великолепным подбором весьма убедительных материалов, которые принято называть «компрой», на людей одного с ним уровня; на людей на один, два, три, порою даже десять уровней ниже. И даже – страшно сказать – на того единственного, кто находился выше его: на самого провектора. На него, кстати сказать, компромат был самый богатый: и видео-, и аудиозаписи, и доклады наблюдателей, и на всякий случай заготовленные впрок объяснения и показания и девиц, и мальчиков, удостаивавшихся высочайшей близости, и людей, у которых провектор – равно как и члены его клана – брал, и всех, кто ему давал очень немалые, на мой взгляд, деньги и оказывал негласные услуги, и которые часто были теми же самыми людьми, у кого брал и сам вице. Установив это, я не мог не отдать должное храбрости вице-провектора, стань это известно тем лицам – и его пост уже наутро оказался бы вакантным. Однако, невзирая на уровень риска, он продолжал получать и накапливать информацию такого рода; видимо, это помогало ему чувствовать себя в своем кресле достаточно уверенно.

Ну и прекрасно; но нам-то эта информация была нужна как мертвому припарки: нашей целью вовсе не было проведение санации во властных кругах Альмезота и не какие-то рекомендации по этому вопросу. Речь шла не о тех, кто правил этим миром, но о тех, кто не был совместим не только с людьми власти, но и с этим самым миром в целом. И вот о таких людях информации просто не было, ни бита. Сначала это меня изумило: конечно, не для масс населения, но для высшего руководства известно о таких людях должно быть все, совершенно все. Но – не было. О таких мой сосед по телу, как я с удивлением убедился, не знал ничего и не желал знать. Его это совершенно не интересовало. И – как я вскоре понял – не только потому, что реальное руководство мировым хозяйством выполнялось киберсетью, а потому, что он как бы вывел себя – и всех подобных ему – за скобки, и его мир ограничивался орбитой власти, а за ее пределами ничего вообще не существовало. Следовательно, я мог сидеть на этом месте годами и оставаться столь же далеким от нужных мне людей, как и накануне моего подселения в это новое тело.

В общем, представилось мне, и я, и весь наш экипаж пока более всего походили на шестерку удильщиков, рассевшихся с удочками вокруг ванны в своем доме, забросившим крючки с наживкой и ожидающим, что кто-нибудь клюнет, хоть какая-нибудь уклейка для начала. Ждать нам, как начал я понимать, пришлось бы неопределенно долго; самое малое – пока не придет кто-то с ведерком пойманной рыбы и не выплеснет ее в нашу ванну. Но все яснее становилось, что если кто-то и придет, то не затем, чтобы вы смогли выудить что-то, но лишь затем, чтобы выудить нас самих и свеженькими плюхнуть на горячую сковородку.

Да, путь, по которому мы двинулись, привел в тупик. Это не делало нам чести, но еще хуже – заставляло искать другие пути в самых не подходящих для этого обстоятельствах и далеко не в лучшее время.

Тем не менее выход нужно было найти срочно, пока еще нам не дышали в затылок и у нас оставалась еще хоть какая-то свобода маневра.

Свобода, как говорят, это возможность выбора. Если бы еще кто-нибудь подсказал, что именно выбрать!

И, похоже, кто-то меня услышал. Судя по тому, что канал связи с Виргой снова ожил, и я смог услышать:

«Опасность! Не сомневайся, действуй сразу».

Опять без подписи. Ни намека на то, кто это, откуда. А следовательно, не человек из нашего экипажа. И уж подавно – не из Фермы. Кто?

Скорее всего, тот самый Некто, желающий добра мне, всем нам и, возможно, тому делу, ради которого мы тут оказались. Очень интересно. И обнадеживает: возникнув раз, он, несомненно, будет выходить на связь и в дальнейшем. Надо подготовиться к этому. Чтобы в следующий раз установить источник.

Именно к такому выводу я пришел, когда мягко, мелодично, весьма деликатно зазуммерил коммик на столе. И вице-провектор, в это время, параллельно моим мыслям, переваривавший очередную дозу интересной для него информации, откликнулся не сразу и не очень доброжелательно:

– Ну, что там еще?

– Прошу извинения, ваше высокопревосходительство…

Начальник секретариата.

– В чем дело?

– Тут очень настойчиво добивается аудиенции у вас некий горожанин…

– Он слабоумный? Или вы?

– Прошу прощения, я не стал бы беспокоить вас, но перед тем, как ему прийти, была связь с отцом канцлером омниархата, и он просил уделить именно этому человеку максимум возможного внимания, удостоить встречи и выслушать его. Уверял, что очень важно.

Вот как. Омниархат – это серьезно. По пустякам не общаются. И оказанных услуг не забывают. Любопытно, что это так припекло святых отцов?

Все происходит по старой поговорке: на ловца и зверь бежит, разве не так?

– Его там… проверили?

– Ну… ваше высокопревосходительство!

Гляди ты: обиделся!

– Ладно, если так… Предупредите: пять минут – предел.

– Он уверяет, что уложится в три.

– Пусть войдет.

Соискатель аудиенции вошел. Человек как человек, не очень-то похож на обладателя или хотя бы переносчика какой-то серьезной информации. Без излишней робости приблизился к столу, руки, как полагается, держал на виду. Знает порядок.

– Ну, что там у вас?

– Посмотри внимательно. Узнаешь меня?..

Какой-то слабоумный мерзавец. Наверняка не в своем сознании – принял не самую малую дозу. Как ухитрились не заметить этого? Ну, я с ними поговорю так, что кровью вспотеют!..

Так думал вице, готовясь вслух ответить: «Пошел вон, негодяй!»

Прозвучало же совершенно другое:

– Минутку…

…Потому что мне – мне, а не вице-провектору – вошедший показался не то чтобы знакомым, но, во всяком случае, когда-то где-то виденным. Встречавшимся. И не раз. Не совершенно чужим. Кажется, я готов был его опознать: ответ, похоже, уже созрел, но еще не облекся в слова. Вот-вот сейчас…

– Узнал? Да ну же…

– Секундочку…