Книга Те, кто против нас - Борис Руденко

— Пуд, я вижу, все знает, — заметил Бадигин. — А ты?

— И я все знаю, — ответил Костылько. — Всех его гобблинов, всех одноклеточных. И местных, и пришлых. Кто где живет, кто в чем замазан. Знаю даже, кто ему из наших стучит и за сколько. Был бы один приказ сверху — и конец им всем. Да что приказ! Нам бы судью в город нормального, не замазанного, не купленного. Все бы получилось. Но сейчас нет у меня никаких шансов. Вот, предположим, возьму их всех сразу, закрою, работать начну, колоть потихоньку, а часа через два тут объявится комиссия из области. Про адвокатов я уже и не говорю. За что задержал? Какие основания? Доложить немедленно. И все. Если отделаюсь строгим выговором — считай, повезло.

— Что же мне, бросать все и уезжать из города? — спросил Бадигин. — Опять бежать? Почему это мы бежать должны, а не эта уголовная сволочь?

— Потому что их время сейчас, Сеня, не наше, — сказал Костылько. — Они банкуют, и что с этим делать, я не знаю.

— Перестрелять всех к черту, — скрипнул зубами Бадигин.

— Не надо, Сеня, только хуже будет. Тогда мне тебя ловить придется.

— Это тебе удастся легче всего, — кивнул Бадигин. — Ладно, служи дальше, начальник. Извини, что потревожил, время отнял.

Костылько слегка побледнел и сжал челюсти.

— Подожди! — сказал он. — Не гони лошадей. Есть кое-какие варианты. Я завтра Пуда вызову, поговорю кое о чем. В том числе и на твою тему. Есть у меня что ему сказать, ты напрасно меня совсем уж опускаешь.

— Ну что ж! Если замолвишь перед ним словечко — буду благодарен, — в словах Бадигина не было насмешки — одна только горечь. Он сухо кивнул на прощание и вышел из кабинета.

Телевизоры в Михайловске неплохо принимали центральные программы, и передачу Одиссея тем вечером видели многие. Следующим утром Костылько собрал на совещание отдел. Почти всех, за исключением двух оперов, одного участкового и трех патрульных, которым он срочно придумал какие-то задания, услав подальше от города. Он давно и не без оснований подозревал, что эти шестеро были осведомителями Коли Пуда, и не желал рисковать. Совещание продлилось около часа, после чего в городе началась беспрецедентная операция. Как и во всяком провинциальном отделе милиции, служебного транспорта здесь было немного, да и на тот бензина не хватало, поэтому большая часть из сорока трех боеспособных сотрудников отдела отправились на задания пешком. Благо городок был небольшой.

Но на виллу Коли Пуда поехали два «уазика». Руководить группой захвата Костылько взялся сам. Поехали с оружием и в бронежилетах, однако ни охранники Пуда, ни сам он сопротивления оказать не пытались. Возможно, они просто решили, что у нового начальника милиции от пьянки поехала крыша. Остальные группы тащили со всех концов города членов бригады Пуда, набивая ими камеры временного содержания до отказа. Бандитов Пуда было в городе больше, чем штатных сотрудников милиции, примерно раза в два — держать ему приходилось большую территорию, и, в отличие от государства, на силовиков он денег не жалел. Тем не менее задержания прошли без особых эксцессов, если не считать стрельбы в поселке Авдонино. Там четверо братков Пуда отмечали с подружками чей-то день рождения и, увидев милицейскую машину, начали палить с перепоя. Милиционеры ответили автоматным огнем, наповал уложив двоих и ранив еще одного. Четвертому повезло больше всех — он находился в полной отключке и даже стрельбы не слышал.

Все задержанные в камеры не поместились. Остальных цепляли наручниками к трубам парового отопления в коридорах, к стойкам перил на лестничных клетках, к ручкам сейфов в кабинетах. Часам к четырем вечера здание городского отдела милиции изнутри приобрело вид довольно мрачного и малоцивилизованного застенка, что немедленно отметили прибывшие адвокаты числом около десятка. Столько адвокатов в городе не было, приехали они из столицы, преодолев триста с лишним километров с небывалой быстротой. Да и вообще удивительно, насколько скоро они оказались в курсе событий.

Костылько на адвокатов внимания не обращал. Сам с ними не общался, но препятствий встречаться с клиентами и присутствовать при первых допросах не чинил. Нужно сказать, что адвокаты, ошеломленные масштабом происходящего, пока не знали точно, что следует делать. Они то совершали безуспешные попытки поговорить с Костылько, то устраивали в палисаднике отдела милиции летучие совещания, вырабатывая общую позицию.

Тяжелее всего пришлось четверым следователям горотдела, на чьи плечи свалилась вся огромная бумажная работа по оформлению материалов уголовного дела, возбужденного по статье Уголовного кодекса «Организация преступного сообщества». Конечно же, им помогали оперативные сотрудники, но работы все равно было непочатый край, и следователи в тот вечер и ночь домой так и не попали. Опера, впрочем, тоже.

К участию в происходящем в скором времени подключилась и прокуратура. Прокурор города появился в кабинете Костылько уже часам к двенадцати дня, в самый разгар задержаний. Поговорил за закрытой дверью около получаса и уехал. Как оказалось — в больницу. У него внезапно скакнуло давление, и прокурор вынужден был взять бюллетень.

Но основной наплыв визитеров начался на следующий день с утра. Вначале приехали трое высокопоставленных сотрудников областного УВД, позже к ним присоединился чин из Москвы. Правда, намного раньше их в Михайловск прибыла большая группа представителей (пишущей и электронной прессы. Беспрецедентная операция провинциального подразделения милиции против организованной преступной группировки тянула на мощную сенсацию. Чины из области и Москвы журналистов испугались. Общения старательно избегали, а когда не удавалось, будучи пойманы в прицел телекамер, отвечали бодро и обещающе: расследование только начато, оперативные мероприятия по изобличению продолжаются, более подробная информация будет сообщена позже.

Они тоже плохо понимали, что происходит. Оказавшись в кабинете Костылько, все четверо набросились на него, ругая прежде всего за невероятное обилие журналистов. Костылько виновато пожимал плечами, сваливая факт разглашения на адвокатов и родственников задержанных. На самом деле приезд журналистов инициировал он сам, справедливо предполагая, что в присутствии прессы давить на него кому бы то ни было будет намного трудней.

Так оно и случилось. Поглядывая друг на друга, представители вышестоящих организаций довольно спокойно попросили разъяснений. Костылько выложил из сейфа на стол несколько томов оперативного дела, описывающего историю Коли Пуда и его бригады за последние семь лет, и проверяющие дружно погрузились в изучение бумаг.

Воспользовавшись этим, Костылько поехал в суд, прихватив с собой еще два толстых тома. Судья Бычков был на работе. Костылько вошел к нему в кабинет и плотно закрыл за собой дверь, так что молоденькая и очень любопытная секретарша не смогла услышать ничего из их разговора, как ни старалась. Лишь однажды донеслись до нее несколько фраз, произнесенных явно на повышенных тонах, а потом все стихло почти на час. Потом Костылько вышел из кабинета и, подмигнув секретарше, удалился. Через пару минут судья Бычков высунулся из-за двери и вяло попросил чаю. Лицо Бычкова было усталым и грустным, словно он только что завершил сложный и длительный процесс.