Книга Сокровище троллей - Ольга Голотвина

Дарнигар и кучер наперебой понесли какой-то бред — лишь бы отвлечь внимание разбойников от своих союзников на крыше.

А ящеры разочарованно исследовали трубу, на которую издалека возлагали большие надежды. Она была слишком узкой для Сизого, к тому же из нее шел горячий, с дымным запахом воздух, живо напомнивший ящерам яму с углями у них в сарае.

Возможно, они огорченно отступили бы. Но снизу донесся вопль:

— Эй, кто там по крыше бродит? Кончай дурить, сейчас девчонку в клочья порвем!

Первый Ученик понял одно: украденную самку убьют. Прямо сейчас. Значит, нет времени что-то придумывать!

Юный ящерок вытянулся почти в струнку и, не сказав ни слова Сизому, скользнул вниз головой по трубе. Вслед неслось шипение ужаснувшегося учителя.

Очаг в охотничьей заимке был примитивным, труба — прямая, без единого колена. Так что юный герой появился во вражеском стане внезапно, в ореоле огненных брызг — плюхнулся мордой и животом на догорающие угли — и издал вопль боли, который отлично сошел за боевой клич и поверг разбойников в панику.

Наверху Сизый тоже услышал крик ученика.

Эти грабители кладок, эти гнилозубые выродки убивают его малыша?!

Ящер взревел и мощно хлестнул хвостом по крыше. Но тот, кто строил заимку, знал, что ему, возможно, придется укрываться там от голодного медведя, и ладил крышу на совесть.

Услышав рев ящера, боцман и Литисай поняли, что настал миг атаки, и ринулись вперед через вырубку. Джайчи успел пустить стрелу в окно, где мелькнула чья-то башка. Не попал ни в кого, но увеличил сумятицу в избе.

Литисай первым взлетел на крыльцо, грянул плечом в дверь. Дверь отказалась подчиниться командиру королевского гарнизона.

— А ну-ка, я… — бесцеремонно отпихнул дарнигара боцман и саданул в дверь абордажным топором.

В избе тем временем события развивались тоже стремительно и лихо.

Когда из очага вывалилось черное чудовище, Бурьян схватил первое, что попалось под руку — связку шкур, висевшую на крюке, — и швырнул в морду врагу. Ящерок принял связку за атакующего хищника, вцепился в нее зубами и когтями и принялся драть. И тут же Хмурый сбоку врезал его по хребту тяжелой скамьей. Изо всей силы.

Ящерок снова завопил от боли — и его крик толкнул учителя на отчаянный поступок.

Сизый сунул голову в трубу и усилием мышц заставил тело вытянуться. Ящеры делают так, чтобы выбраться из ловушки, и боль при этом — как у человека, которого вздергивают на дыбу. Зато Сизый пролез в трубу, обрушился в очаг — и ринулся на врагов.

Хлестнул хвостом того, что стоял над малышом (мерзавец покатился кубарем), взвился в боевую стойку, обрушился на стоящего рядом человека…

С таким же успехом он мог бы обрушиться на обломок скалы.

Огромный, массивный человек с неожиданной силой впечатал стоящего на задних лапах Сизого в стену, навалился всем телом, руками стиснул передние лапы.

Ящер оказался беспомощен. Укусить прижавшегося к нему врага он не мог: вытянутая морда торчала у человека над плечом. Когти в дело не пустишь: лапы неподвижны. Хвост прижат к стене и больно заломлен…

Разбойники не могли помочь Тумбе, который сцепился один на один с ящером: как раз в тот миг, как Сизый упал в очаг, дверь поддалась абордажному топору.

Боцман ворвался в избу первым — и ему под ноги покатился Хмурый, сбитый на пол хвостом ящера. Джайчи споткнулся, упал, ударился лбом об уроненную Хмурым скамью и потерял сознание. Бурьян тут же вскинул над ним меч — добить!

Но клинок лязгнул о клинок: в бой вступил Литисай и оттеснил разбойника к очагу.

Бурьян отстаивал свою жизнь в одиночку: Хмурый, предатель и трус, метнулся за порог, сбежал с крыльца и исчез в снежной круговерти. Будь в избе только люди, Хмурый помог бы своим, но явление ящеров вогнало разбойника в панику.

Бурьян увидел бегство сообщника — и понял, что один на один ему с королевским воином не справиться.

Тогда он резко присел, зачерпнул левой ладонью горячей золы из очага и, выпрямившись, швырнул ее в глаза противнику. Литисай шарахнулся в сторону, и Бурьян проскочил мимо него, крикнув на бегу:

— Тумба, ходу!

В драке Тумба соображал быстро, команду понял сразу. Взревев по-медвежьи, разбойник изо всех сил стиснул и вывернул обе лапы ящера, услышал треск ломающихся костей, бросил врага и помчался наутек. Ветер захлопнул дверь в избу.

Литисай не стал останавливать разбойника. От волнения не обратил внимания ни на боцмана, который сидел на полу, потирая рукой лоб, ни на ящера, свернувшегося в кольцо и прячущего лапы. Он искал взглядом девушку.

— Аймара!!

— Я здесь! — донеслось снизу.

Подвал! Ну конечно же!..

Литисай тут же нашел крышку и откинул ее.

— Госпожа, ты здесь? Ты в порядке?

— Я бы давно вылезла, — сообщила девушка, — и помогла бы вам драться. Но кто-то стоял на крышке.

По приставной лестнице Аймара поднялась наверх. Литисай подал барышне руку — и охнул, увидев на ее запястье красную полосу.

— Это я ободрала, когда от веревки избавлялась, — объяснила барышня. — Связать толком не могли, дурачье!.. Ой, Джайчи, что у тебя со лбом?

— Да пустяки, — пробасил боцман смущенно. — У меня башка — что борт «Седой волны»: никаким тараном не прошибешь!

Тут раздался негромкий свист. Все трое обернулись и увидели печальную и трогательную картину.

До сих пор Первый, скорчившись в углу над связкой шкур, рвал ее в клочья: он счел многохвостого зверя самым опасным из противников. Наконец ящерок убедился, что враг не подает признаков жизни, гордо огляделся — и увидел, что учитель ранен… кажется, даже искалечен…

От потрясения Первый засвистел, как свистят малыши под материнским боком, и кинулся к Сизому. Он сновал вокруг неподвижного учителя, трогал его языком, не знал, как ему помочь… но даже в эти трагические мгновения не мог не восхищаться его выдержкой. Как отважно он терпит боль!

(Ящерок не знал, что Сизому хотелось скулить и свистеть, но нельзя, нельзя, детеныш ведь смотрит!)

Аймара не стала умиляться на эту сцену. Она бесстрашно села на пол рядом с ящером:

— Что с тобой сделали, мой хороший? Ох, лапка вбок торчит — сломали, да? Вот негодяи! Ну-ка, покажи вторую, покажи… не бойся, я осторожно… Джайчи, возле печки поленья, а у тебя топор. Мне нужны длинные прямые лучинки, я лубок сделаю… Если мы уходим, то нужны носилки для ящера, а если остаемся, то пусть кто-нибудь починит дверь, а то дует в пролом.

Мужчины переглянулись: вот она какая, Аймара! Не бьется в истерике, не валяется в обмороке, а взяла дело в свои руки и толково командует.

— Чего оставаться в разбойничьем гнезде? — хмыкнул боцман. — А если эти барракуды сбегают за своими дружками и вернутся целой эскадрой?