Книга Дилвиш Проклятый - Роджер Желязны

В этом зале было что-то такое, что казалось странным дажедля этого самого необычного из всех мест. Иногда, проходя по нему, она замечалав глубинах зеркал отражения людей и предметов, которых не было в зале,мимолетные, расплывчатые, исчезающие так быстро, что их невозможно былоразглядеть. А однажды ночью она услышала громкую музыку, веселый смех иболтовню на неизвестном ей языке, доносившиеся из этого зала. Вознамерившисьлибо присоединиться к пирушке, либо уничтожить ораву сверхъестественныхнезванных гостей движением двух вытянутых пальцев, она спустилась вниз полестнице, прошла по коридору и оказалась в зале. Музыка стихла. В зале былопусто. Но в зеркалах отражалось великое множество красивых людей в яркиходеждах, повернувших к ней головы и словно застывших в момент того или иногодвижения… и среди них находился один высокий, смутно знакомый человек вкаком-то светлом мундире и с яркой лентой, пересекавшей его грудь по диагонали,отвернувшийся от своей партнерши и улыбнувшийся ей. Всего лишь одно мгновениеколебалась она, а потом шагнула вперед, чтобы войти в зеркало и присоединитьсяк ним. Внезапно вся живая картина исчезла, и зеркало осталось таким же пустымкак зал.

Когда она спросила об этом у Туалуа, он либо не знал, чтопроизошло, либо ему было безразлично. Замок, сказал он ей с наслаждениембарахтаясь в своей вонючей луже, всегда существовал и всегда будетсуществовать. В нем содержится много странного, и много необычайного прошлосквозь него. Все это для него почти ничего не значило.

Когда они уже выходили из большого зала, предмет меблировкис клавиатурой каким-то образом сыграл четыре музыкальные ноты, хотя поблизостиникого не было. Барэн остановился, оглянулся, посмотрел на него, потом на нее,пожал плечами и пошел дальше.

Вслед за ними она подошла к выходу из зала. Находившийся безсознания человек опять застонал, и она взяла его за запястье, убедившись, чтопульс бьется сильно.

— Причин для волнения нет, — сказал Барэн,заметивший ее жест.

Шедший позади них Мелбриниононсадсазерстелдрегандишфелтсемеорзавизжал и бросился к другому выходу. Он увидел в зеркале что-то, напугавшееего до смерти.

Они вышли к лестнице, спускавшейся вниз в находившуюся подЗамком тюрьму. Остановившись на верхней площадке, Барэн подрезал фитиль лампы изажег ее от ближайшего медного канделябра. Потом, держа ее наверху, он началспускаться вниз в мрачную тьму, и было заметно, что головокружение его небеспокоит.

Когда они спускались, их узник стал подавать признаки жизни,откидывая голову и пытаясь нащупать пол под ногами. Семирама подняла руку иприкоснулась к его щеке.

— Все будет хорошо, Селар, — сказала она. —Все будет хорошо.

Она услышала, как Барэн хмыкнул.

— Как ты собираешься выполнить это обещание,драгоценнейшая? — спросил он.

«Быть может, он притворяется» — внезапно подумала она.«Возможно, он уже пришел в себя и собирается с силами, чтобы вырваться искрыться в темноте? Барэн силен и вооружен, а Селар даже не знает, гденаходится. И если он сейчас убежит, Барэн пошлет за ним погоню, котораязакончится его смертью. Как же сказать ему, чтобы он подождал, продолжал своиуловки, что он должен еще некоторое время оставаться узником?»

Спустившись с лестницы, они повернули налево. Воздух во тьмебыл холодным и сырым. Серая каменная стена слева от них влажно поблескивала всвете фонаря.

В дни ее юности все знали легенду о Корбриант и Тиселде, продевушку, которой пришлось стать тюремщицей своего возлюбленного, иначе ее отецубил бы его. Она не знала, распространена ли эта легенда сейчас и слышал ли ееБарэн. То была эльфийская легенда… Понимает ли Барэн язык эльфов высшего круга,самый трудный язык, непохожий ни на один из известных ей? Она протянула руку ивзялась пальцами за правое предплечье Дилвиша. Рука его напряглась.

— Известна ли тебе судьба Корбриант? — быстро инежно спросила она на этом языке.

Наступила долгая пауза.

— Известна, — подтвердил он.

— Значит, ты меня знаешь, — сказала она.

Она почувствовала, что рука его расслабилась. Она надеялась,что он считает шаги и отмечает в уме повороты. Она сжала его руку и отпустилаее.

Они миновали несколько боковых коридоров, из глубины которыхдоносились, отдаваясь эхом, звуки, похожие на хрюканье, и быстрый топот. Когдаони приблизились к одному из таких коридоров, эти звуки стали стремительноприближаться к ним. Барэн поднял голову, остановился и опустил фонарь.

Так быстро, что она почти не поняла, что же произошло, мимоних пронеслась орава свиноподобных существ с пятачками на рылах, довольнокрупных и бежавших на задних лапах с громким пыхтением и сопением. Некоторые изних тащили подушки и глиняные кружки. Когда они уже исчезли вдали, оттудадонеслось что-то похожее на монотонное пение.

— Разгулялись маленькие поганцы, — заметилБарэн. — Некоторые из них вечно умудряются пробираться наверх и мешаютмне, когда я в библиотеке.

— Меня они никогда не беспокоили, — сказалаСемирама. — Впрочем, я читаю у себя в комнате. Нелепые маленькие твари…

— Могу поручиться, что они хорошо питаются. Кстати, мойужин стынет. Пошли…

Они отправились дальше и, наконец, пришли в большую камеру,в которой один факел горел, другой оплывал, а еще два уже превратились в пепелв своих стенных нишах. Барэн взял два новых факела из лежавшей у стены связки,зажег их от горевшего и вставил их в пустые ниши. Потом он направился ктретьему проходу без двери, ведущему влево.

— Возьмите цепи, — сказал он.

Стойка с цепями и полка с замками находились возле связкифакелов. Когда они проходили мимо, раб, что был слева от Дилвиша, протянул рукуи захватил несколько цепей. Семирама подошла к нему и взяла с полки замки.

— Я понесу их, — сказала она. — У тебя рукизаняты.

Человек, перебросивший цепи через свою левую руку, кивнул ипошел дальше. Она последовала за ним, и все они вошли в помещение, где квогнутым стенам были прикованы цепями Хогсон, Деркон, Одил, Вейн, Гальт иЛорман. Казалось, что тут был еще кто-то…

Барэн поднял фонарь и кивнул в сторону пустых цепей изабрызганной кровью стены, где раньше висел чародей-толстяк, которого теперьпереваривал демон.

— Туда, — сказал он. — Привяжите его цепями ктому кольцу.

Другие узники наблюдали за ними в полном молчании, оставаясьв тех самых положениях, в которых они застыли при появлении Барэна.