Книга Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов - Джаспер Ффорде

— Господи! — сказал он, отхлебнув из прихваченного с собой стакана. — Для меня великая честь принимать эту награду от имени мистера Во. Я знаю, он хотел бы, чтобы я поблагодарил Чарльза, от имени которого ведется весь рассказ, лорда Марчмейна за великолепную сцену смерти, мою мать, конечно же, а также Джулию, Кордс…

— А меня? — послышался голосок из-за стола персонажей «Возвращения».

— Я как раз хотел упомянуть тебя, Алоизиус.

Он прокашлялся и отпил еще глоток.

— Конечно, я также хотел бы сказать, что мы в «Брайдсхеде» сами немногого добились бы. Я хочу поблагодарить всех персонажей предыдущих романов, столько сделавших для закладки фундамента нашей книги. Особенно хотел бы отметить капитана Граймса, Марго Метроленд и лорда Конпера.[71]Еще хотелось бы…

Так он зудел еще минут двадцать, благодаря всех и каждого, кто только приходил ему на ум, прежде чем взять статуэтку «Букви» и вернуться на свое место. Распорядитель поблагодарил меня, и я спустилась со сцены, испытывая огромное облегчение. За спиной у меня снова заговорил распорядитель:

— Для объявления победителя в следующей категории, «Самый невразумительный сюжет во всех жанрах», мы с удовольствием вызываем персонаж, который любезно выкроил несколько часов из плотного графика тиранического управления Галактикой! Леди, джентльмены и существа, его высочайшее святейшество император Зарк!

— Идите, — шепнула я императору, который пытался унять нервы, судорожно затягиваясь сигаретой в кулисах.

— Как я выгляжу? — спросил он. — Достаточно жутко, чтобы вселить ужас в сердца миллионов безжалостных жизненных форм?

— Сногсшибательно, — заверила его я. — Конверт при вас?

Он охлопывал себя поверх тяжелого черного плаща, пока не нашел искомое. Подняв конверт над головой, он бледно улыбнулся, глубоко вздохнул и решительно шагнул на сцену под вопли ужаса и улюлюканье.

Я вернулась в Звездный зал, когда за самый невразумительный сюжет в пятый раз подряд получил награду «Волхв».[72]Я взглянула на часы. До объявления последней и самой престижной награды — «Самый волнительный романтический мужской персонаж» — оставался еще целый час. Конкуренция была жесткой, и ставки менялись каждый день. Хитклиф шел явным фаворитом при семи к двум. Он выигрывал этот приз уже семьдесят шесть раз подряд и, всегда помня об обилии желающих перехватить его приоритет, незаметно менял манеру поведения и речь, дабы удержать корону. Его соперники предпринимали аналогичные усилия. Джуд Фаули[73]уже пытался оживить собственную историю, добавив ей драматичности, и даже Гамлет не избежал некоторых подвижек в сюжете: он так увлекся симуляцией безумия, что пришлось отправить его в круиз для приведения нервов в порядок.

Я прошла мимо столика, за которым сидели одни кролики.

— Официант! — позвал один из них, барабаня по столу задней лапой, дабы привлечь внимание. — Пожалуйста, сэр, еще одуванчиковых листиков на столик номер восемь!

— Добрый вечер, мисс Нонетот.

Это были супруги Брэдшоу. Я была рада, что их не смутило столь многолюдное собрание. Миссис Брэдшоу в конце концов решила появиться на публике.

— Добрый вечер, командор, добрый вечер, миссис Брэдшоу. Какое на вас прелестное платье!

— Вы так считаете? — чуть нервно спросила миссис Брэдшоу. — Траффорд хотел, чтобы я надела что-нибудь длинное, но я подумала, что маленькое черное платье лучше, вы согласны?

— Черное очень идет к вашим глазам, — сказала я, и она скромно улыбнулась.

— Я принес то, что вы просили сохранить для вас, — шепнул Брэдшоу. — Люблю девушек, которые знают, кому давать поручения: только слово скажите, и это будет у вас!

— Я жду объявления СуперСлова™, — прошептала я в ответ. — Твид дышит мне в спину. Пресекайте любые его поползновения!

— Ну, уж этим себе головку не забивайте, — сказал он и кивнул в сторону миссис Брэдшоу. — Мемсахиб в курсе: выглядит-то она скромненько, но если ее разъярить, то, клянусь святым Георгием, в гневе она страшна.

Он подмигнул мне, и я с колотящимся сердцем двинулась дальше. Хип стоял на сцене, но его место занял Легри и подозрительно поглядывал на меня через семьсот столиков. Технология темпорального перемещения работала сейчас на него — все столики находились рядом друг с другом.

Внезапно я ощутила крепкий запах пивного перегара.

— Мисс Нонетот!

— Сэр Джон, добрый вечер.

Фальстаф смерил меня взглядом. Я не так часто носила платья, поэтому смущенно прижала к груди руки.

— Великолепно, дорогая моя, потрясающе! — воскликнул он, изображая из себя специалиста по женщинам.

— Спасибо.

Обычно я избегала Фальстафа, но, когда за тобой следят, имеет смысл общаться как можно с большим количеством людей: если Твид и ГТУ считают меня способной испортить им обедню, я не стану им помогать и выставлять напоказ своих настоящих помощников.

— Знаю я тут одну комнатку, госпожа Нонетот, укромное местечко — niche d’amour.[74]He возражаете, если я подожду вас там, чтобы рассказать, как я получил прозвище Фальстаф?

— В другой раз.

— Правда? — спросил он, удивленный моим, пусть и случайным, согласием.

— Нет, неправда, сэр Джон, — торопливо поправилась я.

— Пф! — фыркнул он, отирая лоб. — Было бы и в половину не так интересно, согласись вы возлечь со мной. Сопротивление, госпожа Нонетот, воистину распаляет!

— Если вы ищете только сопротивления, — улыбаясь, сказала я, — то вам никогда не найти более подходящей женщины для ухаживаний!

— С удовольствием выпью за это!

Он сочно рассмеялся (наверное, это выражение придумали как раз для него).

— Вынуждена покинуть вас, сэр Джон. Не более галлона пива в час, запомнили?

Я похлопала его по объемистому брюху, тугому и крепкому, как пивной бочонок.

— Слово даю! — ответил он, отирая с бороды пивную пену.

Я подошла к столику беллетриции. Беатриче с Бенедиктом по своему обыкновению ругались.

— А! — воскликнул Бенедикт, как только я села. — Женщины часто гордятся своей красотой, но, видит Бог, Беатриче мало ее досталось!

— Да ну? — отозвалась Беатриче. — Уж на тебя-то и голодный каннибал не польстился бы, при твоей-то физиономии!

— Вы не видели Глашатая? — спросила я.