Книга Ветлужская Правда - Андрей Архипов

А сделать то или другое… Что это означало для рода Веремуда или эрзян, мог сказать тот факт, что коня частенько хоронили, как человека, устраивая ему отдельную могилу.

А он завел всех в тупик! Что люди? Люди выберутся, а вот кони…

Крюк на болото свел их отрыв на нет, хотя они все еще опережали погоню. Отрядив двоих лучников навстречу преследователям, ветлужский полусотник задержался на злополучном повороте, вместе со своим десятником старательно изучая там почву. Точнее, Иван несколько раз пробежался по слежавшейся хвойной подстилке, покрытой клочьями редкой травы, в то время как его соратник внимательно следил, где тот ставит ногу. После короткой задержки они натаскали хвороста и аккуратно разложили его по краю тропинки, сузив ее до невозможности.

В ответ на безмолвный вопрос, застывший в глазах руса, ветлужец только подкинул на ладони железный штырь, ощетинившийся в разные стороны такими же заостренными собратьями.

– Что за рогулька железная? – все-таки решил уточнить Веремуд. – Вроде малого частика[58]против конных али пеших?

– Угу, по-нашему «чеснок». Жалко, что мало взяли. Сейчас высадим его и оставим тут прорастать, дабы погоня не такая резвая была и постоянно себе под ноги глядела…

Однако закончить «огородные работы» ветлужцы не успели, меж лесных деревьев замелькали силуэты головного дозора преследователей. Вскоре на открытое пространство выскочили двое охотников и Маркуж, донельзя разъяренный. Не глядя по сторонам, оттолкнув своих соратников, он с ревом ринулся вперед по тропинке, занося над головой топор.

Кровь застучала в висках руса, и он инстинктивно потянулся к пустому поясу. Ругнувшись, Веремуд сплюнул, выпрямился и устало шагнул за спины своих спутников, почти уткнувшись в круп стоящей там лошади – ему осталось лишь следить за развивающимися событиями и переживать, что опасения полусотника насчет добрых дел начинают сбываться.

Следопыты, почти разлетевшись по кустам от толчков их провожатого, попятились, однако ветлужские лучники, незаметные в своих лохматых одеяниях среди ярких пятен солнечного леса, уже выпустили стрелы в их сторону. Сам Веремуд, чего греха таить, даже зная, где примерно они находятся, увидел лишь итог их работы. Эрзянские охотники упали ничком – один корчился с тростниковой стрелой в голени, второй пытался уползти в кусты, держась за задницу.

«В мякоть, – криво усмехнулся рус. – С этакой жалостью они голов лишатся. Стоит только чуть помедлить, и эрзяне навалятся кучей…»

Наверное, полусотник и сам понимал, что время истекает и на раздавшиеся крики вскоре сбежится вся мордовская рать. Однако сейчас он стоял посередине тропы, расставив в стороны руки, будто встречал дорогого гостя и ему не терпелось сжать его покрепче в своих объятиях. Да, собственно, ему и не оставалось ничего другого – развернуться на узкой тропе было практически невозможно. А уходить в кусты, так Маркуж пошлет вслед весомый гостинец, и такой подарочек явно будет напоминать грозную боевую секиру. Кроме того, Пельга все еще заравнивал следы на повороте, ничуть не обращая внимания на раздающиеся крики и то, что все его действия могли быть замечены подраненными следопытами. С другой стороны, до расспросов ли будет всадникам или пешцам, если они начнут рьяно преследовать убегающего врага?

Между тем эрзянин рывком преодолел разделяющее их расстояние и… дрогнул, столкнувшись взглядом с ветлужцем. Нет, он все-таки попытался обрушить тяжелую секиру ему на голову, да и разбег замедлил лишь на крохотное мгновение, но короткой заминкой полусотник воспользоваться успел. Веремуд заметил, как Иван изменил свою стойку, и если до этого момента он предполагал, что тот бросится Маркужу под ноги, то теперь был уверен, что ветлужец нанесет ему встречный удар.

Так и случилось. Резко прыгнув с места, полусотник поймал эрзянина на замахе и ударил его ногой в нижнюю часть живота. Однако напор разогнавшегося воина был так силен, что, согнувшись от удара в три погибели, эрзянин не отлетел назад, а завалился в сторону и упал лицом в сухостой, наваленный под елками. Самого ветлужца слегка повело, и он тоже не удержал равновесие, опрокинувшись на бок. Хрипя, Маркуж попытался вскочить, одновременно протягивая свою могучую руку за выпавшим из нее топором, однако его настигла боль от удара, и он завалился прямо под ноги Веремуда.

Хрясь! Кулак руса опустился на темечко эрзянина, и тот уже окончательно рухнул навзничь.

– Кхм… прощения прошу!

Веремуд и сам не понял, почему вмешался в драку двоих противников, однако не ударить раскрывшегося перед ним Маркужа просто не мог. Время стремительно утекало из их пальцев, как вода, да и чувство вины за этого медведя и неправильный поворот давало о себе знать. Он подхватил отлетевшую секиру и поторопил медленно поднимающегося на ноги полусотника:

– Не разнеживайся, Иоанн, уходить надобно!

Со стороны эрзян вновь защелкали тетивы, раздалось конское ржание, и ветлужцу пришлось погасить улыбку, которой он с земли искренне оделял своего спутника.

– Пельга, заканчивай! Не будут они тут с лупой ползать! – бросил в сердцах Иван своему соратнику и повернулся к Веремуду: – Уйдем… шагов на пятьдесят, нужно живцами побыть!

Они все-таки успели исчезнуть, ускользнув из-под самого носа нагоняющих их воев. И даже зачем-то увезли с собой Маркужа, перекинув его через седло выделенного для изнемогшего руса коня. Из-за этого Веремуду пришлось бежать, придерживая эрзянина от падения, и он не мог отвлекаться на события, однако, обернувшись в последний момент, все-таки успел увидеть, как на «засеянном» повороте рухнули одна за другой две лошади, перегородив тропу. Время от времени за его спиной щелкала тетива, но никаких криков, знаменующих попадания, он не услышал, да и слова одного из лучников о нехватке тупых беличьих стрел расставили все по своим местам.

Ушли удачно, никого не потеряв. Только второй стрелец на последней версте стал отставать, усеивая тропу каплями крови, и его пришлось взгромоздить на коня вместе с Маркужем. Однако на ближайшей проплешине в тени сумрачного леса их уже ждали лошади, и отряд они все догоняли верхами.

Настигли ушедших дальше воев быстро. Веремуд не успел запаленными губами прошептать «Отче наш», как уже показались щиты ветлужцев, перегородившие поляну перед очередной развилкой. Только там он отдышался и дрожащей рукой указал дальнейший путь, не ведущий, как он надеялся, в очередную трясину.

И хвала Господу, не подвел! Два раза перед ними вставали поднятые каким-то неведомым путем заслоны, и ему пришлось сворачивать на полудень, постепенно выводя отряд на старую Хорысданскую дорогу. Спустя день он додумался, что туда, по здравом размышлении, надо было идти сразу, а дальше уже прорываться заросшими тропами на восход солнца. Однако, поделившись сокровенными мыслями с полусотником, он получил не одобрение, а лишь град вопросов.

Почему заросшими и как давно это произошло? С кем торгует Булгар и зачем он забрался так далеко на запад?