Книга Похититель вечности - Джон Бойн

— А какой у вас опыт? — спросил он с облегчением, поняв, что я не собираюсь клянчить талоны на обед. — Вы раньше работали в индустрии развлечений?

— О да, — со смехом ответил я. — Я занимаюсь искусством, можно сказать, всю свою жизнь. Я руководил различными проектами — как правило, на административных должностях. По большей части в Европе. В Риме мне доверили строительство оперного театра, способного соперничать с театрами Вены и Флоренции.

— Терпеть не могу оперу, — с презрением сказал Расти. — Дайте мне лучше Томми Дорси[91].

— В Лондоне я работал на выставке, собравшей шесть миллионов человек.

— Терпеть не могу Лондон, — сказал он, сплевывая на землю. — Там холодно и сыро. Что еще?

— Олимпийские игры, открытие нескольких крупных музеев, я работал с «Метом»[92].

— Ясно, ясно. — Он поднял руку, чтобы остановить меня. — Я все понял. Крутились и там, и сям. А теперь хотите попытать счастья на телевидении.

— Этим я еще никогда не занимался, — объяснил я. — А мне нравится разнообразие. Послушайте, я знаю, что такое шоу–бизнес и как обходиться ограниченным бюджетом. Я в этом хорошо разбираюсь. И я быстро учусь. Скажу вам, Расти, вы не найдете никого, кто проработал в этой индустрии так же долго.

Его не пришлось долго уговаривать — нам нравилось общество друг друга и, к счастью, он поверил мне на слово и не стал требовать рекомендаций или телефонов тех, кто работал со мной прежде. Что к лучшему, ибо все они давно мертвы и где–то похоронены. Он пригласил меня на «Эн–би–си» и устроил экскурсию; и меня поразило то, что я увидел. При мне готовили к выпуску несколько программ, один звукоизолированный павильон сменялся другим, разномастная публика внимательно смотрела на суфлера с карточками–шпаргалками, который сообщал им, что делать — смеяться, хлопать или топать от восторга ногами. Мы посетили монтажные, я познакомился с парой режиссеров, которые едва обратили на меня внимание: то были потные, лысые мужчины средних лет с торчащим изо рта сигаретами и очками в роговой оправе. Я обратил внимание, что стены увешаны, в основном, фотографиями кинозвезд — Джоан Кроуфорд, Джимми Стюарта, Роналда Колмана[93], — а не их телевизионными собратьями и поинтересовался, почему.

— Так больше похоже на Голливуд, — объяснил Расти. — Дает актерам возможность о нем мечтать. Есть два типа телезвезд: те, кто пытаются пробиться в кино, и те, кто уже не могут получить работу в кино. Ты или восходишь, или катишься вниз. Работу на телевидении карьерой никто не считает.

Мы закончили наш тур в его пышно декорированном кабинете, осмотрели съемочную площадку «Эн–би–си», где с огромной скоростью носились взад–вперед актеры, техперсонал, секретарши и будущие звезды. Мы присели на крайне мягкие диваны возле стеклянного столика у камина, в добрых двадцати шагах от его стола из красного дерева, и я понял, что ему нравится демонстрировать свое богатство и положение.

— Два дня назад я сидел там, где я сижу, — сказал он мне. — А знаете, кто сидел на вашем месте, умоляя дать ей работу в телешоу?

Я покачал головой:

— Кто?

— Глэдис Джордж[94], — торжествующе сказал Расти.

— Кто? — переспросил я; это имя мне ничего не говорило.

— Глэдис Джордж! — повторил он. — Глэдис Джордж! — прокричал он, словно так я скорее пойму.

— Простите, но я не знаю, кто она, — сказал я. — Я никогда…

— Глэдис Джордж была кинозвездой несколько лет назад, — сообщил он мне. — В середине тридцатых она номинировалась на Оскара за роль в фильме «Храбрость — девиз Кэрри»[95].

Я снова покачал головой.

— Простите, — объяснил я. — Я не видел этого фильма. Я редко хожу в кино.

— Пару лет спустя «Три придурка»[96]сняли пародию на него. Вы должны были это видеть. «Злобность — девиз Кудряшки». Это было нечто!

Я вежливо рассмеялся.

— Ах да, — тихо пробормотал я, хотя понятия не имел, о чем речь, но полагал, что если ищешь работу в этой индустрии, демонстрировать подобное невежество — не самая удачная мысль. — Это была сенсация. — «Злобность… э….».

— Глэдис Джордж могла бы стать большой звездой, — продолжил он, не обращая внимания на мои попытки вспомнить название фильма. — Но неверно повела себя с Луисом Б. Майером[97]. Принялась болтать направо и налево, всякому, кто готов был послушать — а поверьте мне, таких было немало, — что он крутит роман с Луизой Райнер[98]за спиной ее мужа. Всем известно, что Майер и Клиффорд Одетс не пылали любовью друг к другу — несколько лет назад Майер назвал его жалким коммунякой, — но правды в этих слухах не было. Глэдис просто страдала от того, что Майер отдает лучшие роли Луизе, или Норме Ширер, или Кэрол Ломбард[99], или какой–нибудь шлюшке, с которой трахался. Это все дошло до Майера, и он перестал давать ей работу, но придерживал ее контракт, чтобы отомстить. Она только сейчас от него освободилась, но ни одна студия не хочет иметь с ней дела. Поэтому она пришла ко мне.

— Ясно, — сказал я изо всех сил пытаясь уследить за его рассказом. Я понял, как много еще мне предстоит узнать о Голливуде, насколько этот город погряз в сплетнях, и как это может сделать или испортить карьеру. — Так вы дали ей работу?

— Господи, нет же, — сказал он, яростно качая головой. — Вы шутите? Для такого человека как я, такая девушка означает одно. П. Р. Облему.

Я задумался.