Книга Имею топор - готов путешествовать - Евгений Шепельский

Я уместил свой хитрый план в несколько кратких, в меру косноязычных фраз, обращенных к Виджи, между которыми вставлял дьявольскую похабень с целью встряхнуть нежную натуру эльфийки. Думаю, она правильно меня поняла, ибо прохладные пальцы сжали мои запястья сильнее.

— Вам это под силу? — закончил я.

Она сказала на вдохе, что ей это под силу. Что связанный шаблон моего фантома слишком прост и все еще не распался.

Слишком прост, гм... Мы еще поглядим, кто из нас слишком прост!

Виджи вздохнула:

—Я потеряю сознание сразу, как только освобожу фантома. Если вам не удастся...

—Удастся. Виджи, по счету три!

—Я... поняла.

Я провел командный инструктаж, еще более краткий и не менее обильный ругательствами, пресек встречные вопросы и оставил без внимания красноречивые взгляды некоторых, что записали меня в безумцы.

«Глип-глап!»

—Все нужно проделать быстро, очень быстро и еще быстрее, — сказал я. — Иначе Фрей возьмет демона за шкирку, и тогда нам каюк. Виджи! Раз, два...

Взгляд принца, направленный к воротам, вдруг окрасился ужасом. Чирвалы прибыли.

—...три!

Надо мной звонко щелкнули пальчики эльфийской ведьмы.

—Подходите, с-суки! — крикнул я-фантом со стороны пропасти совершенно идиотским щенячьим голосом.

Шаграутт удивленно мяукнул и — бум-бум — затопал к новой добыче.

Виджи начала падать.

Имоен выскочила из колодца, а Монго вытянул руки, на которые я, развернувшись боком, бережно сгрузил эль-фийку. Скареди отпустил святого отца, Олник кубарем скатился с шеи Крессинды. Наш строй распался за секунду.

Понеслись!

Я не оглядывался, не вертел головой, моей целью был демон. Он топтался у края пропасти, словно хряк-переросток, вставший на задние ноги, и заслонял бледно-розовой безволосой спинищей... моего двойника.

—Подходите, клянусь половой тряпкой! — выл фальшивый я. — У-у-у-ух, как я зол! Ты, Фрей, не мужик, а походная бабенка!

Надо понимать, Виджи немного ошиблась, обозвав половой тряпкой Великую Торбу, откуда Творец вытряхнул на поверхность нашего мира все живое.

Не суть. Я огромными скачками помчался к шаграутту. Сбоку вынырнул Скареди, с другой стороны спешила Крессинда. Я рассчитывал и на Альбо, но декан южной митрополии, пастырь четырех архиепатрий и богослов четвертой ступени, кажется, немного сошел с ума.

Демон вырос над нами, как громоздкая статуя из розового мрамора. При желании я мог достать в прыжке рукой до его тяжелого загривка.

Мы врезались ему под коленки все вместе, литым шаром. Нам нужно было немного — сдвинуть его с обрыва на три дюйма.

—Х-хак-к!

Я ощутил, как сдвигается эта неподъемная глыба.

—Жми-и-и!

От шаграутта исходила целая гамма отвратительных запахов, словно он был утробой великана, вывернутой наизнанку.

—Жми-и-и!

Шаграутт мяукнул, и я почувствовал, что наше продвижение застопорилось.

—Жми-и-и! — снова проорал я, упираясь в холодную липкую плоть.

Впустую! Нам не хватало сущей малости — пуда или двух общего веса, чтобы перебороть огромную массу демона. Над головой клацнули зубы. Ну все. Сейчас малыш развернется.

«Какие у тебя сегодня успехи, Фатик? — усмехнулся внутренний голос. — Чем можешь похвастаться?»

«Ну меня сожрал демон из другого мира, — оскалился я. — Явление, согласись, незаурядное. Сначала мы думали столкнуть его в пропасть, но как приступили к делу, оказалось, что нам не хватает общего веса».

«Дурень», — сказал внутренний голос.

«Неудачник, — поправил я. — Не то что мой брат Шатци...»

Что-то налетело сзади как вихрь, пихнуло меня в поясницу, проскользнуло между мной и Крессиндой и врезалось под колени шаграутту.

—Эркешш махандарр! Фати-и-ик!

—Олник! Жми!

Он и нажал. И мы налегли, толкая эту упирающуюся тварь, напрягаясь до кровавого тумана перед глазами. Последний дюйм...

И мы его опрокинули! Колоссальная розовая туша, заливаясь младенческим плачем, ухнула вниз, а следом полетел Олник; Крессинда успела поймать засранца за бретельку килта, но мой бывший напарник весил, прямо скажу, немало: бултыхнувшись в пропасть, он рывком увлек за собой гномшу.

—Ядрен... — выкрикнула Крессинда и начала заваливаться вперед.

Я ухватил ее за наборный пояс, застегнутый поверх эльфийской накидки, и несколько мгновений удерживал на краю провала, но быстро сообразил, что вес двух упитанных гномов слишком велик для уставшего варвара.

Они бы стянули меня в пропасть, в гости к нашему демону, если бы Скареди, помянув Атрея и чью-то матерь, не успел сграбастать старину Фатика за талию. Так, потихоньку-полегоньку, мы выбрались на сухое.

—Я же... говорила: мужчина без килта — ничто! — отдуваясь, сказала Крессинда.

Угу. Я начал яростно чесаться.

Арцелла... Волшебный эльфийский лист... Пустите меня в Витриум, и я пройдусь по нему топором дровосека.

Олник посмотрел за край Дул-Меркарин:

—Свалился.

У моего бывшего напарника есть замечательное качество — констатировать очевидное.

Шаграутта невозможно убить оружием нашего мира и магией, но нигде не сказано, что его нельзя банальным образом столкнуть в пропасть.

Однако я так и не увидел его ряху.

—Фрей, ты девочка-а-а! Ты не мужик и ходишь враскорячку после вчерашней буйной ночи! Прошляпил тыл, теперь не плачь! Фрей — девочка! Фрей — баба!

Мой фантом левитировал над пропастью в трех ярдах от края лицом к нам. Он яростно потрясал двумя обнаженными клинками Гхашш и выглядел, как бы это сказать...

Это был я и одновременно не я, или я — но чужими глазами.

Глазами эльфийки.

Я был в обтягивающих кожаных штанах (ненавижу!), щегольских сапожках из красной замши (за что мне такое наказание?), в парчовой огненной рубахе (да что же это такое, а? Графиня дар Конти тоже любила, когда я надевал вещи поярче), распахнутой до самого пупка. Наружу выглядывала волосатая загорелая грудь, на которой... О, Гритт! В общем, если помните, мою грудь украшает похабная татуировка — ошибка времен молодости. Так вот, Виджи заменила ее фасом женского личика, обрамленного хорошенькими кудряшками... Татуировка, как и у меня, была слегка размыта, и я не мог толком разглядеть черты лица, но, Гритт, я хорошо различил, как выбивается сквозь кудряшки острое эльфийское ухо!!!

Вдобавок «я» был выбрит до блеска, нарастил прическу и помолодел примерно на десять годков. Красавец-мужчина, хоть сейчас под венец.