Книга Обнаженная для тебя - Сильвия Дэй

— Да не могу я, Ева. Сама знаешь, не могу. И кончай дергаться. Лучше выслушай меня.

— Гидеон, все, что ты говоришь, ранит.

— Это неправильное слово, Ева, — упрямо гнул он свое, прижавшись губами к моему уху. — Поэтому я его и не говорил. Это неправильное слово для тебя и чувства, которое я к тебе испытываю.

— Заткнись. Если ты вообще хоть немножко обо мне заботишься, так просто заткнись и проваливай.

— Меня любили и раньше, Коррин, другие женщины… Но какого черта они обо мне знали? Как, на хрен, могли любить, понятия не имея о моих долбаных задвигах. Если это и есть любовь, то такое чувство несопоставимо с тем, что я испытываю к тебе.

Я замерла, хотя меня била дрожь. Я видела в зеркале свое лицо с размазанным макияжем и мокрые, растрепанные волосы рядом с губительно красивым лицом Гидеона. Он крепко обхватил меня сзади, и было видно, что его одолевает буря эмоций.

Мы выглядели совсем непонимающими друг друга.

Но зато я понимала, что такое отчужденность, вызванная тем, что люди, с которыми имеешь дело, не видят твоей подлинной сути, или не могут видеть, или предпочитают не видеть. Я ощущала отвращение к себе, к тому, что жила в постоянном обмане, пытаясь выдать себя за личность, которой хотела бы, но никак не могла быть. Я жила в постоянном страхе, что те, кого я люблю, могут отвернуться, если им откроется истинная, сокрытая внутри меня личность.

— Гидеон…

Его губы коснулись моего виска.

— Думаю, я полюбил тебя с первого взгляда. Но когда мы впервые занялись любовью в лимузине, это стало чем-то еще. Чем-то большим.

— И тем не менее. В тот самый вечер ты бросил меня, чтобы позаботиться о Коринн. Как ты мог, Гидеон?

Он разжал объятия, но только для того, чтобы подхватить меня на руки и отнести к двери, где на крючке висел мой банный халат. Он закутал меня, усадил на край ванны, а сам сходил к раковине и, вынув из ящика, принес все необходимое для удаления макияжа. А потом присел передо мной на корточки и принялся снимать косметику с моих щек.

— Коринн позвонила во время того званого обеда, а я был в таком настроении, что мог совершить любую глупость, — сказал он, не сводя с моего заплаканного лица теплого, ласкового взгляда. — Мы с тобой только что занимались любовью, соображал я после этого очень плохо. Я сказал ей, что занят и что был кое с кем близок, а когда услышал в ее голосе боль, решил, что мне нужно разобраться с ней, чтобы продвигать наши с тобой отношения дальше.

— Не понимаю. Ты оставил меня одну ради нее. И это, по-твоему, называется «продвигать отношения»?

— Ева, с Коринн у меня все не так просто. — Он приподнял мой подбородок, чтобы стереть размазавшиеся под глазами тени. — Мы с ней познакомились в Колумбийском университете, когда я был первокурсником. Она красивая, милая, в жизни ни о ком дурного слова не скажет. Когда она стала ко мне клеиться, я поддался, и это стало моим первым опытом секса по взаимному согласию.

— Ненавижу ее. — (При этих словах его рот чуточку скривился.) — Это не шутка, Гидеон. Я просто вне себя от ревности.

— Ангел мой, это был всего лишь секс. Как бы неистово мы с тобой ни трахались, мы при этом занимаемся любовью. Каждый раз, с самого первого раза. Ты единственная, кого я воспринял таким образом.

— Ладно. Чуточку получше, — тяжело вздохнула я.

Он поцеловал меня.

— Да, наверное, ты вправе сказать, что тут и ухаживание имело место. Мы оба отличались исключительной сексуальностью, нас тянуло друг к другу, и неудивительно, что помимо постели мы оказывались вместе и в разных местах на людях, как пара. Правда, когда она призналась мне в любви, это меня удивило. И польстило. Она была мне небезразлична. Мне очень нравилось проводить с ней время.

— Оно и по сию пору видно, — буркнула я.

— Да послушай же. — Он постучал по кончику моего носа пальцем. — Я тогда думал, что, может быть, тоже люблю ее, только на свой, особый лад… единственный, который мне был известен. И я не хотел, чтобы она была с кем-то другим. Короче, когда она сделала предложение, я ответил согласием.

— Она сделала тебе предложение? — отпрянула я от него.

— Не надо так изумляться, — усмехнулся он. — Ты уязвляешь мое эго.

Облегчение накатило на меня с такой силой, что у меня закружилась голова. Бросившись к нему, я крепко, что было сил, обняла его.

— Эй! — Его ответные объятия были уж никак не слабее. — Ты в порядке?

— Да. Да, мне уже куда лучше. — Подавшись назад, я взяла его за подбородок. — Валяй дальше.

— «Да» я сказал, но, конечно же, толком не подумал. Мы встречались два года, но за это время ни разу не провели вместе, в одной постели, целую ночь. О многих вещах, о которых мы с тобой разговариваем, у нас с ней никогда даже речи не заходило. Она меня, в общем-то, по-настоящему и не знала, а я убедил себя в том, что если уж меня вообще любят, то за это стоит держаться. Ну а за кого мне в таком случае было держаться, как не за нее? — Он занялся другим моим глазом, аккуратно стирая черные разводы. — Думаю, она надеялась, что помолвка поможет перевести наши отношения на новый уровень. Может быть, я стану более открытым. Может быть, мы будем проводить ночи в отеле, что она, к слову, находила весьма романтичным, а не разбегаться каждый к себе под тем предлогом, что с утра надо на занятия. Не знаю.

Мне подумалось, что все это говорит о его ужасающем одиночестве. Бедный мой Гидеон. Он был одинок так долго. Возможно, всю свою жизнь.

— И возможно, — продолжил он, — решившись через год на разрыв, она надеялась, что это послужит толчком к обновлению, ну как если нажать на газ. Что я всеми силами попытаюсь ее удержать. Но вместо этого я испытал облегчение, потому что уже начал понимать, что жить с нею вместе, в одном доме, не хочу. Ну как я мог объяснить и оправдать необходимость спать в разных комнатах и иметь свое личное пространство?

— А о том, чтобы рассказать ей все, ты не думал?

— Нет, — пожал он плечами. — До встречи с тобой я вообще не считал мое прошлое заслуживающим такого уж внимания. Ну да, в определенной степени оно влияло на те или иные мои действия, однако все было предсказуемо, и я не чувствовал себя несчастным. По правде говоря, я полагал, что жизнь у меня вполне комфортабельная, без заморочек.

— Ох, парень, — наморщила я нос. — Привет, мистер Комфорт. Я мисс Заморочка.

Его зубы сверкнули в ухмылке.

— Да уж, с тобой скучать не придется.

ГЛАВА 22

Гидеон швырнул ватную подушечку для снятия макияжа в мусорную корзину, бросил полотенце на образовавшуюся на полу лужицу и скинул туфли. После чего, к огромному моему удовольствию, стал снимать мокрую одежду.

— Ты чувствуешь себя виновным из-за того, что она все еще тебя любит? — поинтересовалась я, не сводя с него восхищенного взгляда.