Книга Щегол - Василий Горъ

следы. А через пару-тройку ча-ссов, добравшись до схрона, в котором перед первым ви-изитом на вашу заимку на всякий случай спря-атал кое-какие вещи из прошлой жи-изни, услышал непра-авильный звук, немного подождал и обнаружил, что по моим сле-едам идут Лягух и Е-ефимка. С наручными стре-елометами, поднятыми на уровень груди…

Услышав прозвища Слуг рода, Ждан Еремеевич налился дурной кровью, с хрустом сжал кулаки и уставился на Тетерю:

— Они у тебя отпрашивались?

Тот отрицательно помотал головой:

— Нет. И покинули заимку не через калитку: я не отлучался с поста ни на минуту!

Здоровяк скрипнул зубами и снова повернулся ко мне:

— Подожди, пожалуйста, буквально две минуты: твой рассказ должен услышать и Петр Семенович…

Я коротко кивнул. А через некоторое время оценил состояние Докукина-младшего, вылетевшего на крыльцо, слово в слово повторил это «вступление» и перешел к самой интересной части повествования:

— Мои попытки убедить их не ду-урить были проигнорированы. И тогда я приложил каждого душегубкой. Дабы проблемы с дыханием за-аставили паскуд охолонуть. Однако Ефим рассмеялся м-мне в лицо и заявил буквально сле-едующее: «Всего четыре грамма аструма в мешочке на груди, и душегубка не ра-аботает!»

Эта цитата взбесила и Петра Семеновича, и его дядьку. Но если первый просто пошел красными пятнами, то второй гневно раздул ноздри, поймал взгляд Тетери и преувеличенно спокойно поинтересовался, по какой причине тот не собрал «боевые НЗ».

— Я их собрал, Ефим Еремеевич! — твердо сказал рубака.

— Как обычно, через трое суток после прибытия на заимку. При этом заглянул в каждый мешочек с кристалликами аструма и убедился в том, что мне сдали именно его, а не речной песок!

— Что ж, тогда сходи и проверь свой шкафчик! — скомандовал Дядька, но я переиграл его решение:

— Ду-умаю, что шкафчик можно будет п-проверить и позже. А сейчас стоит пройтись по мо-оим следам и следам этой парочки. Чтобы убедиться в том, что я сказал пра-авду. И осмотреть трупы до того, как их н-найдет местное зверье.

— Ты их убил? — угрюмо спросил Докукин-младший, потом сообразил, что я был в своем праве, а он этим вопросом невольно поставил себя на сторону несостоявшихся убийц, и поспешил исправиться: — В смысле, как тебе удалось справиться с двумя очень хорошими и чрезвычайно опытными бойцами?

— Опыта хватает и у меня… — равнодушно сообщил я. — Да, в Пятне я, как правило, ре-еагирую на неожиданные нападения высокорангового зверья, но оно ча-астенько оказывается и изобретательнее, и опаснее людей.

— Прошу прощения за то, что прерываю столь интересную дискуссию, но вот-вот стемнеет, и ночные хищники, выбравшиеся из логов, учуют запах сытного ужина… — съязвил Ждан Еремеевич, затем подозвал к нам четверку рубак, стоявших в отдалении, и приказал Тетере вести.

Честно говоря, я был уверен, что Дядька не рискнет брать в лес своего подопечного, но ошибся — парень привычно встал в центр образовавшейся «коробочки», «взял» темп, предложенный лучшим следопытом в его свите, и переключился в режим молчания.

За следующие час десять не произнес ни одного слова. Хотя предельно внимательно вслушивался в объяснения Тетери, читавшего все три цепочки следов, как открытую книгу, и с каждым новым подтверждением моих слов все сильнее и сильнее наливался даже не злостью, а диким бешенством. Когда увидел барсука, вгрызшегося в руку Ефима, ударил водяной струей. Без толку, ибо имевшийся уровень раскачки этого навыка не позволял бить настолько далеко. Вот и взбесился еще сильнее. Впрочем, держал себя в руках до тех пор, пока Тетеря не закончил осмотр места боя и не заявил, что готов его описать.

— Да что тут описывать⁈ Даже я, горожанин, вижу, что эти твари опозорили наш род!!!

— Так и есть… — вздохнул следопыт. — Я проверил все, включая дерн над схроном и уверен, что яма была выкопана более месяца тому назад. Да, я так и не понял, что собирал Игнат на месте боя после того, как победил, но не думаю, что ответ на этот вопрос хоть как-то изменит общую картину.

— А я нашел аструм… — мрачно буркнул Ждан Еремеевич. — Причем не два мешочка, а все двенадцать. И две почти одинаковые пачки денег. Так что могу сказать, что, вскрыв шкафчик Тетери, эти твари украли не только аструм, но и накопления своих товарищей. Следовательно, после убийства Игната собирались пуститься в бега…

— И чем все это закончилось? — нетерпеливо спросила Дайна, не захотев дослушивать «слишком неспешное повествование».

— Петр от имени главы рода признал вину Докукиных в попытке моего убийства, пообещал загладить эту вину достойной вирой, официально заявил, что я был в своем праве, поэтому ни он, ни его родичи не имеют ко мне каких-либо претензий, и попросил не держать зла. В смысле, сохранить имеющиеся деловые отношения.

— Что ж, посмотрим, поддержит ли это решение глава рода… — ни разу не оптимистично заключил БИУС и спросил, не было ли проблем на маршруте.

— Разок пришлось зарубиться со стаей волков, выследивших меня по следам от ботинок. Но этот бой дался на удивление легко. Видимо, из-за того, что с тактикой этих хищников я знаком не понаслышке. Так что почти всю дорогу я экспериментировал.

— И как? — полюбопытствовала помощница.

Я гордо задрал нос, поизображал памятник секунд, эдак, пять, а потом ударил Молнией. В темное пятно высоко на скальной стенке.

Сначала из центра правой ладони, а затем из центра левой!

— Нихрена себе!!! — удивленно воскликнула Дайна, и это восклицание напрочь выключило мою скромность:

— Ага: восполняя резерв на борту «Авантюриста» в самый первый раз, я неожиданно для самого себя задумался о навыках Молнии и в какой-то момент понял, что соответствующие энергетические узлы могут появляться в головах змей только из-за отсутствия у пресмыкающихся рук. Вот и решил при первой же возможности попробовать вырастить такие узлы в каналах ладоней. Благо, ядро мамбо-анаконды ты мне скормила еще в первые дни нашего пребывания в расщелине. Попробовал часа через два после прощания с Докукиными и, как видишь, смог. Правда, на «апгрейд» правой руки потребовалось аж тринадцать часов целенаправленной активной медитации, зато левая «доработалась» чуть менее, чем за пять!

— Значит, всю оставшуюся часть пути ты изображал Перуна? — ехидно поинтересовалась вредина.

Тут я обиженно выпятил губу и отрицательно помотал головой:

— Неа: ни