Книга Пепел и кровь - Дмитрий Шебалин

ключ!

— Протерус! У нас нет времени на игры! Убей его скорее, иначе мы не закроем портал!

— Ну уж нет, — возразил он, стоя над наконец-то поверженным противником. — Это было бы слишком просто, убить его вот так. В конце концов, тебе же нужен не колдун, а вот эта побрякушка?

Словно прочитав мои мысли, магистр невидимым щупом достал из-под плаща Хирузена багрового цвета камень, испускавший тревожный свет, и швырнул его в мою сторону. Пролетев с десяток метров, он проскакал по полу и остановился аккурат возле моей ноги. Не мешкая ни секунды и не думая о последствиях, я обрушил на него свой каблук, раздробив хрупкий камень на осколки. А затем очистил круг от кристаллов, расшвыряв наполовину истаявшую кучку жертвенников, большинство из которых при этом обратились мелкой пылью. Но и парочку с характерным звуком покатившихся по полу камней я тоже подметил, запомнив на всякий случай, куда они отлетели.

Мерцающее свечение начало тускнеть, его всполохи становились всё реже. Но с закрытием Моста бой под куполом не закончился. Полема, расправившаяся со свои оппонентом скрылась в проходе, из которого продолжал доноситься скрежет и рёв изменённых. Ну а Кромвель надрывно пытался сломить сопротивление своего бывшего друга, из последних сил держащего оборону. Как бы они оба не скопытились от такого перенапряжения. Наставник мне был ещё нужен, как и ответы.

— Не убивай его! — крикнул я ему.

Но тот, похоже, и без моих подсказок думал в том же ключе. Видимо, вычерпав уже всё без остатка, Кромвель швырнул два самых обычных «лезвия», отсекая и вторую кисть Лавлиену, у которого и вовсе не осталось сил даже на самую простую защиту. Сам Кромвель при этом в очередной раз пошатнулся и завалился бы на пол, если бы я его не поддержал.

— Ты победил, — как-то глупо попробовал приободрить его я, на что он устало кивнул.

Я же вложил ему в руку почти истаявший кристаллик, ему он сейчас был нужнее. А пользы в случае очередной неожиданности, маг 4-й ступени принесёт больше. То, что магистр Протерус в одной с нами лодке, я сильно сомневался. Его интересы лежали в иной плоскости, которые он сейчас реализовывал. Вражеский колдун Хирузен был распят на полу и бился в агонии боли. А чтобы нам не мешать, и палач и жертва были скрыты «куполом тишины». По шевелению губ я видел, что магистр что-то говорит, вбивая каждое слово в тело врага новой порцией страданий, но что именно разобрать не мог. Да и не было особого желания.

Зато я стал невольным свидетелем короткого разговора двух бывших друзей.

— Зачем? — с болью в голосе спросил Кромвель, стоящего на коленях и истекающего кровью Лавлиена. Голова потерпевшего поражение мага была опущена, словно он стеснялся смотреть в глаза победителю.

— Ты всегда лучше видел нити, — еле слышно ответил он. — Я сделал неверную ставку… Но я не жалею. Одну ниточку я всё же рассмотрел очень хорошо. К вершине должен был прийти лишь один из нас. Я рад за тебя… друг.

Вдруг тело бывшего главного мага Заставы вздрогнуло и обмякло. Сердце одного из выдающихся магов Павелена остановилось, оборвав его стремление достичь ранга мастера путём познания. А вместе с ним в небытие канули и все ответы, которые он мог бы дать.

От мыслей отвлекла Полема, которая вновь появилась из коридора и направилась к нам. Плащ её был разодран, и продолжал держаться на плечах каким-то чудом. Щёку рассекал глубокий свежий шрам, из которого ещё сочилась сукровица, но было видно, что его уже словно прижгли, чтобы остановить кровь. То ещё зрелище, особенно учитывая, что сама волшебница, кажется, не обращала на это внимания.

— Выжил, значит, — без особого удивления констатировала она. — А у тебя необычные друзья, Мазай.

— У нас скорее клуб по интересам.

— Как бы то ни было, дело сделано. Помоги снять броню, нужно залатать рану.

— А твой друг?..

— Ему крепко досталось, — ответила она. — Пусть отдохнёт. Сейчас приберусь здесь и займусь им.

Я помог стянуть повреждённый доспех и плотный поддоспешник, обнаружившиеся под остатками плаща, тем самым обнажив женское тело, а заодно и здоровенную рваную рану на боку, из которой обильно текла кровь. Полема поднесла ладонь, и я почувствовал запах палёной плоти.

Но даже такое зрелище не отбило у меня естественного и инстинктивного желания бросить оценивающий взгляд пусть и не на такую большую, но очень даже симпатичную грудь. Что не осталось незамеченным.

— Да ладно? — с усмешкой спросила магичка. — Это действительно то, что тебя сейчас интересует?

— Интересует меня многое, но показывают только это, — ни капельки не смутился я.

— Кто знает, может однажды, в других обстоятельствах… покажу что-нибудь ещё.

Разубеждать её и доказывать, что имел в виду совсем другое, я не стал. В конце концов, какие у меня были на то основания?

— Идти сможешь? — спросил я Кромвеля.

Тот утвердительно кивнул и, отпрянув от меня, сделал несколько шагов по направлению к телу Лавлиена. Покопавшись в складках его одежды он выудил оттуда какие-то вещи и спрятал в своих карманах. Ни я, ни Полема спорить с этим не стали, в конце концов это была честная схватка, из которой он вышел победителем. Ну а нашему магистру, похоже, и вовсе не было дела ни до чего вокруг. Под «куполом тишины» продолжалась неравная беседа двух заклятых врагов. Один по-прежнему что-то назидательно вещал, а другой на это отвечал беззвучным для нас криком боли.

— И как долго он планирует тешить своё самолюбие? — Полема разделяла мои опасения.

— Ну так сходи и спроси у него, — а мне ведь действительно было интересно посмотреть, чем такой разговор мог закончиться.

Но то ли Протерус наигрался, то ли задал какой-то не тот вопрос, но в какой-то момент тело мастера Хирузена перестало содрогаться и биться в конвульсиях. После чего Протерус отсёк «лезвием» его голову и направился к нам. Подойдя к нашей компании, магистр поочерёдно удостоил внимания каждого из нас. Дольше всех его взгляд задержался на Кромвеле, и на молодом и отстранённом до этого лице на мгновенье отразилось понимание и сопереживание. Но то был краткий миг для откровений, и холодная маска вновь вернулась на место.

— Если захочешь получить подтверждение своего ранга, — сказал он. — То лучше тебе делать это не в