Книга Дочь Эйтны - Карин Рита Гастрейх

ночью, напав на них во сне, как воры без чести? Она вытянула шею, чтобы посмотреть, где спит ее дочь, и с бесконечным облегчением вспомнили, что Элиасара была отправлена ​​обратно в Селкинсен ранее в тот же день.

— Никто не знает, что я здесь, — пробормотала Эолин, Королева-Ведьма Мойсехена. — Твои солдаты спят. Наша битва еще не началась.

Напряжение покинуло мышцы Тэсары. Тяжесть свалилась с ее тела, и к ее конечностям вернулась чувствительность.

— Я пришла не убивать тебя, Тэсара из Рёнфина, — продолжила женщина. — Я просто хочу поговорить с тобой вдали от других.

Тэсара поежилась от этой странной просьбы. Королева-Ведьма была не такой, какой она ее помнила. У нее был маленький рост, на ней была простая льняная рубашка, а на шее не было ни драгоценных камней, ни символов власти. Растрепанные волосы свободно ниспадали на плечи. Лицо казалось старше; так оно и было, хотя считалось, что ведьмы не стареют.

— Всю нашу жизнь мы были во власти их игр власти, — Эолин кивнула в сторону лагеря снаружи. — Теперь мы с тобой стоим во главе этих армий мужчин. Я подумала, что, возможно, мы могли бы попытаться представить мир по-другому. Ты выслушаешь меня, Тэсара из Рёнфина? Если нет, просто покачай головой. Я уйду быстро, как стрела, и мы уладим наши разногласия так, как они всегда разрешались со времен Кэдмона и Вортингена: на поле битвы, в крови.

Тэсара изучала своего противника, пытаясь понять, какой обман скрывается за этими словами, но все, что она смогла прочесть, это спокойную решимость, абсолютное доверие в этот момент.

«Если бы она хотела моей смерти, она бы уже убила меня».

Она слегка кивнула.

Ведьма убрала руки.

Тэсара села, потирая то место, где лезвие задело ее горло.

— Чего ты хочешь?

— Мира. Конца войны. Соглашение, которое разрешает этот конфликт раз и навсегда.

— Ты ожидаешь, что я сдамся?

— Нет. Не сдашься. Диалог. Договор, который удовлетворяет нас обеих.

— Почему? — потребовала Тэсара. — По общему мнению, наши силы равны. Почему ты умоляешь меня отказаться от этой битвы?

— Я не умоляю. Если ты откажешься, я встречу тебя на рассвете со всеми силами, которые есть в моем распоряжении. Я выиграю эту войну, Тэсара. Ничто не остановит меня, пока я этого не сделаю. Ничто, кроме того факта, что мы все побеждены в войне, независимо от того, одержим мы победу или нет.

«Добрая Мать могла бы сказать то же самое».

Тэсара в гневе отбросила эту мысль.

— Каким колдовством ты говоришь со мной сегодня вечером? — сказала она. — Ты вторглась в мои мысли и пытаешься настроить их против меня, но ваши заклинания — напрасны. Я сражаюсь за свою дочь и будущее ее народа. Ты не можешь ослабить мою решимость.

Эолин прикусила губу, это было таким знакомым, что Тэсаре захотелось дать по ней пощечину, чтобы убрать выражение с лица ведьмы.

— Мне жаль, — тихо сказала ведьма. — Прости за все страдания, которые причинил тебе мой путь. Я… я хочу, чтобы ты знала это. Я любила Акмаэля. И все.

— Как ты смеешь! Ты всего лишь простолюдинка и шлюха, и ты не имеешь права…

— Почему такая простая вещь, как любовь, должна стоить так много крови? — отчаяние овладело голосом ведьмы. Ее мольба была брошена за пределы Тэсары, крик, обращенный к самим богам. — Почему любовь должна требовать тысячи жизней?

Тэсара не могла придумать, что ответить на это. Она долго изучала свою соперницу, позволив своему сердцу ожесточиться от воспоминаний обо всей боли и унижении, причиненных этой безжалостной женщиной.

— Оставь меня, — прорычала она. — Немедленно убирайся отсюда, или я вызову мою охрану, и завтра утром твоя голова будет доставлена ​​твоим жалким союзникам.

Эолин отвернулась. Тень опустилась на ее лоб.

— Как пожелаешь, Тэсара из Рёнфина. Завтра мы омоем руки в крови. Да простят нас всех боги.

Свет вспыхнул сквозь магу, и в водовороте теней и перьев она исчезла, существо воображения пропало в ночи.

Сердце колотилось в груди, Тэсара сжалась под одеялом, уже задаваясь вопросом, было ли это странное видение чем-то большим, чем сном.

Глава пятьдесят вторая

Четыре армии

Эолин страдала под кирасой, пока ее помощники затягивали пряжки и убирали кожаные ремни. Подаренный ей Акмаэлем, нагрудник был прекрасным произведением искусства, на его полированном металле были выгравированы изображения Дракона. Броня подошла хорошо, большая часть веса приходилась на бедра Эолин, а внутренняя часть была мягкой, чтобы вместить ее грудь. Но она надевала его только в самых редких случаях, в основном в церемониальных целях.

К концу дня полированный металл будет забрызган кровью. Магия Эолин будет израсходована, а ее желудок будет сжиматься от сил разрушения, направленных через ее тело. В глубине души она верила, что будет жить, хотя и изменится безвозвратно, еще одна часть ее духа будет отколота и доставлена ​​в Подземный мир.

Возле палатки Эолин Хелия, Херенсен и другие ждали под развевающимися знаменами, которые придавали цвет бледному рассвету. Все встали на колени, Маг Кори благословил их ароматным дымом зимнего шалфея. Он снова призвал богов на защиту. Эолин почувствовала знакомое движение в своем сердце, и рядом с ней материализовался дух Акмаэля.

Я буду с тобой, — прошептал он. — Не бойся.

Пение Кори подошло к концу. Командиры Эолин поднялись, мрачные и спокойные в своей решимости. Они обменялись сердечными объятиями, прежде чем сесть на лошадей и выехать навстречу Тэсаре из Рёнфина.

Четыре армии заняли свои позиции на поле боя. Эолин насчитала шесть рот пехоты под командованием Тэсары.

Флаги Рёнфина развевались над солдатами в центре, а Галия держала фланги. За ними ждали две роты всадников, вдоль холмов выстроились лучники. Эолин не могла сказать, сколько солдат было спрятано в деревьях, тем более за холмом.

— Они искушают нас вбить клин в центр, — голос Хелии был полон энтузиазма. — Мы примем их вызов, но не кавалерией. Атакуем сначала с лучниками. Затем отправим пехотинцев к центру, среди них будут воины-маги и оборотни. Отряд лошадей поедет на юг и еще один на север, чтобы держать под присмотром этих галийских негодяев. Остальных мы оставим в резерве, включая твою стражу, Эолин. Будь готовы взимать плату везде, где их линия порвется первой. Это обещает быть хорошей битвой. Действительно, очень хорошей битвой.

Плотный строй лошадей венчал противоположную сторону. На главном знамени был изображен старый герб Вортингена — серебряный дракон на фоне пурпурной