Книга Вольф Мессинг. Взгляд сквозь время - Михаил Никитич Ишков

было ясно, но пойти наперекор Гобулову? Вольфу стало не по себе – разве он вправе подвергать такого благородного человека смертельному риску? Небеса накажут его за то, что он воспользовался его добротой. Может, кратко обрисовать непростую ситуацию, в какой оказался Мессинг? Тогда, по крайней мере, Абраше будет ясно, на что он идет. Неистребимый романтизм вывел Вольфа из себя. Сейчас не самое лучшее время для глупостей. Разве Мессинг не знает, что такое конспирация? Разве не Мессинг возил оружие в буржуазный Эйслебен! Разве не Мессинг благословил на подвиг Алекса-Еско?!

Калинскому его молчание, а еще пуще недоверие были как нож в сердце. Он имел привычку говорить не останавливаясь. При этом балабонил с такой быстротой, что уследить за его сыплющейся речью было непросто.

– Что вас смущает, Вольф Григорьевич? Летчик – мой хороший знакомый. Мы с ним не раз проворачивали такие выгодные дельца, что только держись.

– При чем здесь летчик? – не понял Вольф.

– Неужели вы всерьез решили, что Калинский будет трястись в вонючем вагоне, пить пустой кипяток и ждать на полустанках? Вы заблуждаетесь, дорогой. Калинский полетит на самолете и не на какой-то задрипанной этажерке, а на солидной машине, которая возит серьезных людей, например, фельдъегерей правительственной связи, обкомовских работников, высших военных чинов. Это вам не пассажиры занюханного «пятьсот десятого», который, того и гляди, свалится с железнодорожной насыпи.

– Но как же вас пускают в самолет?

– Так я же вам говорю – летит, например, первый секретарь ихнего ЦК, товарищ Юсупов[74], до Москвы. Я ему звякну – Усман Юсупович, захватите до столицы одного серьезного пассажира, у него есть дело до товарища Жемчужиной. Юсупову только стоит услышать это имя, как он не поленится «паккард» за мной прислать. В самолете мы все, что требуется республике по части товаров народного назначения, обговорим. А вы говорите, пускают…

Он глянул поверх головы Мессинга и, обиженный, сложил руки на груди.

Вольф не удержался от вопроса:

– Когда вы летите?

– Вот это не в моей компетенции. Что могу, то могу, а это не могу. Только, думается, на этой неделе, в самом конце, первый обязательно отправится в столицу. Давно не летал. Пора доложить сами знаете кому, о состоянии дел в республике. Так что, если надумаете, сообщите. Это будет роскошный полет.

Это было очень заманчивое предложение: самолет – это вам не поезд, где Мессинга придушат в купе и глазом не моргнут. Или, что еще хуже, подсунут каких-нибудь контриков. Потом не отмоешься. Тем не менее он проявил осторожность и до вечера носил эту тайну с собой. Сначала доковылял до конторы, поинтересовался у Исламова, не раздумал ли его комсомольский друг насчет выступления перед активом Дома правительства? Тот руками замахал – конечно, нет, дорогой! Вас там ждут! Мессинг предупредил, что к выступлению будет готов не ранее субботы.

Исламов пообещал:

– Сейчас устроим.

Он позвонил, о чем-то коротко поговорил по-узбекски, затем положил трубку и с огорченным видом сообщил:

– В субботу никак не получится, – затем понизил голос до шепота. – В субботу Юсупов отправляется в Москву. Понадобятся справки-шмавки, то, се. В ЦК все на ушах стоят. Только вы никому… – предупредил он Вольфа.

Все сходилось.

Чем черт не шутит? Почему бы не рискнуть и одним махом не избавиться от Гнилощукина, Ермакова, Айвазяна, а то и от самого Гобулова? Главное выбраться за пределы республики. Вернется в Новосибирск. Там они его не достанут. Если эти следопыты начнут строить козни, попросит Трущева связать его с Лаврентием Павловичем. Пусть оградит его от этой своры.

В тот же вечер в ресторане Мессинг попросил Калинского, если он не против, взять его с собой в Москву.

Всю неделю до самой субботы Вольф ждал подвоха – того и гляди, набегут энкаведешники, схватят, швырнут в эмку. Однако все складывалось на редкость удачно. Больная нога не позволяла Мессингу выкладываться в полную меру, поэтому выступал он редко и только в тех случаях, когда за ним присылали автомобиль. Его успех рос день ото дня. В среду Исламов сообщил, что пришли заявки из других городов республики. Надо уважить, попросил он. На вопрос медиума, как можно добраться до этих городов, например, до Бухары, он ответил – по-разному. До Бухары или Самарканда на поезде, до районных центров на машине. За ним на станцию пришлют машину.

– Как долго ехать?

Исламов пожал плечами.

– Трудно сказать.

– Час, два, больше?

– По-разному. Полдня, день.

Вот так новость!

Полдня Вольфа никак не устраивало. Мессинга не проведешь. Легче легкого разделаться со знаменитым экстрасенсом в пути, потом свалить все на восставших декхан. Энкаведешники шлепнут с десяток бунтовщиков – и концы в воду. Кому в центральном аппарате придет в голову докапываться до истины! Если Сталин вспомнит о медиуме, ему сообщат: не повезло ясновидящему. Не сумел угадать, что ждет его в поездке. Сталин, конечно, разгневается, начнет топать ногами – что за безобразие! Куда смотрели!.. Почему без охраны!.. На этом все и кончится.

В пятницу, собравшись с духом, Мессинг при встрече спросил у веселого Калинского:

– Как дела?

– Все в порядке. Только надо будет… – он потер палец о палец.

– Сколько?

Он назвал сумму. Это было что-то неслыханное. Вольф сказал, что у него столько нет. Шахматная дуэль с Айвазяном обошлась ему в копеечку.

– А сколько есть?

Мессинг признался.

– Давайте, сколько есть. Только без обмана. О времени сообщу дополнительно, – и умчался.

Вольф не успел расспросить его, что и как…

В ночь с пятницы на субботу он никак не мог заснуть. Только забудется – начинали донимать кошмары. Прошлое путалось с будущим, в этой сумятице он никак не мог уловить, что ждет его в ближайшие часы. Пытаясь избавиться от дурных предчувствий, он обратился к заглянувшему к нему утром Лазарю Семеновичу с пустяковой просьбой. Объяснил: может случиться, что и на будущей неделе он не сможет выступить в Доме правительства. Пусть Лазарь Семенович не побрезгует и на той неделе звякнет от Исламова, предупредит, что Вольфа Мессинга нет в городе. В должниках он ходить не любит, поэтому, как только вернется, сразу выступит перед ними. А если не вернется, пусть тоже звякнет…

– Собираетесь нас покинуть? – спросил Кац.

– Что вы, Лазарь Семенович, – начал отнекиваться Мессинг.

Тот понимающе кивнул, затем обратился к Вольфу с неожиданным вопросом:

– Вольф Григорьевич, а мне никакого письма не будет?

Мессинг не сразу догадался, что он имеет в виду. Когда же в голове прояснилось, медиуму стало не по себе. Что он мог сказать Кацу, ведь еще при