Книга Падший - Рене Ахдие

Вскоре от него не осталось ничего, кроме горстки пепла.

Эмили перевела взгляд на юношу, который когда-то был ее братом. Она видела, как ненависть к ней исказила его черты, как он крепче стиснул руку своей возлюбленной полукровки. Сердитый рык вырвался из груди Буна Рейвнела.

Ядовитая усмешка заплясала в уголках губ Эмили. Она посмотрела на Селину.

– А теперь убирайся прочь или увидишь, как…

Оружейный выстрел, прогремевший в воздухе, застал ее врасплох. Почти так же, как пуля, которая попала ей в плечо и чуть не сбила с ног. Рана обжигала, заставив Эмили охнуть от боли. Обычная пуля не вызвала бы такой реакции.

А значит, ее предварительно окунули в серебро, и это сделал кто-то, кто знал, кем являются все собравшиеся.

Майкл

Он сделал этот выстрел, не думая о последствиях, лишь беспокоясь за Селину, хотя прекрасно понимал, что стреляет в свою же семью. Однако Майкл Гримальди наблюдал уже достаточно долго. Он полагал, что при виде смерти Никодима Сен-Жермена почувствует облегчение.

На деле же все оказалось в точности до наоборот.

В следующую секунду Майкл дал сигнал своим коллегам из городской полиции. Они бросились вверх на палубу, создавая суматоху в предрассветный час. В первый момент никто – ни оборотни, которых Майкл знал с детства, ни его двоюродный брат, ни вампиры Львиных чертогов – даже не пошевелился. А затем враз воцарился хаос.

Майкл рассчитывал, что присутствие полиции убережет всех от жестокой битвы.

Он ошибся.

Самые сильные из волков, те, кто мог обращаться при солнечном свете, тут же сменили обличье, одежда затрещала по швам на их меняющихся телах, их вой и рев раскололи толпу. Несколько вампиров метнулись к краю палубы. Невозможно было определить, кто напал первым, однако один из волков взвизгнул, когда ему разорвали челюсти. В следующий миг безжизненное тело рухнуло на деревянную палубу. Затем общие дикие вопли взвились к рассветному небу.

Коллеги Майкла застыли на секунду, шокированные зрелищем, не зная, что делать и как себя вести.

Кто же их враг в этой битве?

Пронзительный свист раздался с другого конца палубы, когда один из полицейских выстрелил в волка, кинувшегося на него. А потом все полицейские начали целиться, и двое поспешили на помощь Селине и другим девушкам.

Несмотря на то что у Майкла с собой был револьвер с серебряными пулями, он вытащил из кармана кинжал. Он не готов был стрелять в своих же людей. Однако детектив не стал сомневаться, делая предупреждающий выстрел в сторону Джея, когда тот метнулся было в сторону Луки; брат сражался, стоя спиной к спине со своей новой супругой. Ни один из них не обратился, хотя Майкл знал, что Лука достаточно силен, чтобы сменить обличье в любое время дня.

Те же, кто не мог обращаться при солнечном свете, поспешили к другому концу палубы, к шлюпкам. Остальные волки нападали на всех, кто попадался им на пути, было очевидно, что они не готовы к атаке и не знают, что делать. Лука пытался кричать в начавшейся суматохе, пытаясь объединить тех, кто еще оставался рядом с ним.

Бастьян и Одетта стояли рядом с Селиной, отталкивая любого волка, который хотел причинить ей вред. И Майкл заметил, что Бастьян специально не наносил смертельных ударов. Селина закричала, и Бастьян развернулся в ту самую секунду, когда двое волков накинулись на Одетту, сбив ее с ног. Один волк вонзил клыки ей в горло.

Бастьян навалился на волка и отшвырнул второго, силившегося тоже вцепиться в тело Одетты, одним движением руки. Майкл видел, как волк отлетел назад, а затем устремился к Селине, которая сжимала пистолет в одной руке и нож в другой. Она выстрелила, но волк уклонился, и в ту же секунду Бун пришел Селине на помощь.

А потом, будто из ниоткуда, оборотень, в которого выстрелил Майкл, – девушка, на которой не так давно женился Лука, – шагнула в полоску света с выражением триумфа на лице.

– Селина! – закричал Бастьян, когда она взмахнула своим серебряным ножом и со всей силы вонзила лезвие в плечо жены Луки. Серебро утонуло в ее плоти по самую рукоятку. Девушка дико ухмыльнулась и схватила Селину за горло.

Даже не задумываясь, Майкл оттолкнул полицейского и волка на своем пути. Он положил дуло револьвера на предплечье другой руки, прицеливаясь, и выстрелил в жену Луки. В отличие от предыдущего раза он целился, чтобы убить.

Его двоюродный брат шагнул между ними.

Серебряная пуля Майкла попала Луке точно в грудь.

Бастьян

Вопль моей сестры разносится над воцарившимся хаосом. Эхо ее голоса поднимается к небу, горящему рассветными красками. Солнце всходит за ее спиной.

Эмили падает на колени у безжизненного тела Луки, кровь течет по ее руке из ран на шее и плече. Выглядит она точно так, как звучит ее голос. Как раненое животное. Как зверь, который ничего больше не хочет, лишь бы боль прекратилась.

Горечь ее страданий поглощает меня. Я делаю шаг к ней, но затем останавливаю себя. Мне до сих пор все это кажется сном, не верю, что снова вижу ее перед собой, живую. Неужели прошла всего ночь с тех пор, как я нашел ее записку? После стольких лет, прожитых без нее, я до сих пор не могу поверить своим глазам. Маленький мальчик в моей душе хочет броситься к ней, пожалеть, успокоить, точно как когда-то делала она, если со мной что-то приключалось.

Однако мужчина, которым я стал, считает иначе.

Я вспоминаю о последнем наказе своего дяди, о его словах, которыми он со мной поделился за миг до того, как встретил свою смерть в солнечных лучах. Фраза до сих пор крутится в моей голове, последние слова создателя своему бессмертному сыну.

«Не позволь им победить, Себастьян. Верни рогатый трон. Почини то, что сломано. Будь лучше, чем был я».

Я стою, не двигаясь, и наблюдаю, как Эмили визжит, глядя на окружающих, как слезы текут по ее щекам, как она прижимает к себе голову Луки, и его кровь пачкает ее платье, смешиваясь с кровью ее собственных ран. В какой-то момент все на палубе замирают, не считая нескольких раненых, которые не замечают ничего, кроме собственной боли.

Я понимаю горечь утраты, чувствую ее боль, которую чувствовал и сам, когда потерял родителей. Когда потерял сестру. И мне ничего так сильно сейчас не хочется, как подойти к ней и успокоить. Однако Эмили не та сестра, которую я знал. Гнев в ней обратился в ненависть. Гнев навеки изменил ее жизнь. Он сделал ее сильной. Гордой. Он сделал ее одинокой.

Она стала похожа на дядю куда больше, чем ей кажется.

Сестра ловит на себе мой взгляд. Она прижимает голову Луки к своей груди и поднимает подбородок.

– Помоги мне, – говорит она умоляюще. – Братик.

Я делаю шаг и снова замираю, не зная, как себя вести – я не доверяю своим глазам, не доверяю своим чувствам.