Книга Студентус вульгарис - Андрей Кощиенко

Трудно быть звездой, подумал я и обратился к принцу с предложением задействовать административный ресурс. Принц выслушал, согласился и дал команду к действию охране. Так что в бильярд мы учились играть за закрытыми дверями.

– Закрыто! На спецобслуживание! – крикнул я в щель закрываемой двери, в недовольные лица толпящихся за ней. Конечно, популярности такие действия мне не принесут, но зато поиграли спокойно. Покинуть холл я предложил через окно.

– Через окно? – с подозрением спросила принцесса.

Что-то как-то недоверчиво она стала относиться к моим идеям… Прямо как Стефи…

– Принцесса, а когда вы последний раз лазили в окно?

– Ну… – задумалась та. – Я вообще не лазила!

– Вот! – поднял я вверх правую руку с оттопыренным указательным пальцем. – Вполне возможно, что это ваш единственный шанс в жизни вылезти в окно! Не упустите! Если раньше не было случая, то весьма возможно, что и в будущем его просто не будет. В коридоре толпа, а так мы от нее оторвемся. Вам не надоели эти… глазеющие?

– Надоели… – вздохнула она.

– Тогда все в сад! Через окно!

В окно лезли по очереди. Сначала двое из охраны, для «зачистки и удержания плацдарма, если вдруг что», потом вылез принц. Ему на руки спустили Стефанию, потом принцессу, которую я придерживал, чтобы она не сорвалась, потом выбрался я и оставшиеся секьюрити. Окромя меня и охраны все были в восторге. Стефи тем, что принц подхватил ее и несколько секунд подержал на руках (принцу этот момент тоже, похоже, понравился). Принцесса была в восторге, что первый раз в жизни вылезла в окно и сбежала. Охране такое откровенное детство не понравилось, но она молчала. Я же был нейтрален в чувствах. Пошли ко мне. Быстро накидал несколько шаржей на нас четверых. Посмеялись. Пообещал принцессе нарисовать портрет. Заметили мою гитару. Взяли гитару, пошли к Стефи за ее инструментом. Принцесса очень внимательно рассматривала портрет Стефании и все рисунки, что я для нее сделал за все время. Принц тоже в этом участвовал. И не менее внимательно. Потом пошли на воздух, на нашу со Стефи скамеечку, где мы любили музицировать. Поиграли вмести со Стефанией, потом она отдельно, потом пристали ко мне, чтобы я спел.

– Что именно? – поинтересовался я, прижав пальцем разом все струны на грифе.

– Что-нибудь… про любовь, – попросила принцесса.

Ее взгляд, обращенный на меня, в начинающихся сумерках был глубок и таинственен…

Романтика и свобода вырвавшейся из дома, прокомментировал я про себя сей взгляд и прикинул, что можно спеть. Хм… песен про любовь много. Но не уподобляться же в завываниях дворцовому менестрелю? О! Есть вариант! В том числе и для других слушателей.

Я кинул взгляд на собравшихся вокруг нашей лавочки вновь обнаруживших нас любопытных. Хе-хе.

– Хорошо, про любовь так про любовь, – согласился я и тронул струны:

Моя трагедия комедий балагана смешней

И потому безумно мне дорога,

Я научился находить себе прекрасных друзей,

Но не могу найти по силам врага-а-а,

Но не могу найти по силам врага-а-а.

(…)

Я умираю… в пустоте… неразделенной любви-и-и.

Я жду тебя, о мой возлюбленный враг[3].

Тишина. Народ обдумывает неожиданное окончание песни…

– Браво! – произносит принцесса. – Браво! Мне понравилось! Спой еще!

Еще так еще… Я исполнил еще несколько песен на французском и итальянском. Тут стало окончательно темнеть. Зима. Солнце садится быстро.

– Домой пора, – вздохнул принц.

– У-у-у… Не хочу домой! – капризно заявила Сюзанна. – Я замерзла и хочу чаю! И есть хочу. Пойдемте поедим! А потом поедем…

– А где? – спросила Стефания. – У нас до ужина еще почти два часа, а «Стекляшка» закрыта… В ней труба сломалась.

– Как труба сломалась?

– Трубочист чистил, и какие-то камни внутри вывалились… Чинят.

– А… понятно…

– Можно пойти на площадь, – предложил я, – там всяких трактиров – уйма!

– Ой! Пошли! – обрадовалась Сюзанна и легонько захлопала в ладоши. – Хочу! Хочу! Хочу!

– Хм, – скептически хмыкнул принц, – вряд ли охрана согласится. Мы ведь только в университет ехали.

– Ну-у-у… Ди! Ну договорись с ними! Прикажи! Ты же принц!

– А ты принцесса.

– Ну Ди-и-и! Я кушать хочу… И чаю… Я замерзла! Ди-и-и…

– Ладно, щас…

Принц встал и, подойдя к начальнику охраны, начал негромко с ним беседовать. Разговор затянулся. Начальник уговариваться не желал и постоянно отрицательно качал головой.

– Добрый он, – глядя на это действо и имея в виду брата, вздохнула принцесса. – Не умеет. Я умею!

Сюзанна поднялась на ноги и направилась показывать как надо. Та-а-акое нытье началось! Да с таким количеством голословных обвинений! О желании погубить принцессу, не дав ей горячего чая и крошечки еды… Мучительная смерть от голода и холода… Плюс обещания пожаловаться маме, папе и начальнику начальника охраны… Капризуля-профессионалка! В общем, минуты за три Сюзанна начальника охраны «дожала». Тот только выторговал, что сразу после трактира все лезут в карету – и домой! И до трактира – в карете! В общем, их высочества пошли снимать мантии и переодеваться в одежду, в которой приехали, а у нас со Стефи выдалась свободная минутка, когда я как раз и успел отсмеяться.

– Ладно, пошли, – сказал я Стефании. – Наверное, они уже переоделись. Карета ждет!

– Замечательный вечер! – искренне сказала Сюзанна. – Мне очень понравилось.

Я стою с ней, она впереди, я чуть сбоку и сзади, перед витриной трактира, где мы вчетвером завершили этот день достаточно затянувшимся ужином. Прощаемся. Карета стоит рядом, в проулке, а принц со Стефи расстаются у другого столба. Перед входом в трактир, слева и справа, врыто два здоровенных прямоугольных столба, на которых держится балкон со столиками. Второй этаж. Оттуда открывается отличный вид на площадь. Мы там и посидели. И после ужина как-то так вышло, что мы с Сюзанной пошли к левому столбу, а принц со Стефи к правому.

– Мне бы хотелось, чтобы… – начала принцесса, оборачиваясь ко мне.

Бамч!

Яркая алая вспышка ударила по глазам. И одновременно меня ахнуло по левому плечу. Огрело так, что развернуло и пихнуло спиной вперед к Сюзанне.

– Ой! – испуганно вскрикнула она.

Как больно-то! Смотрю на плечо. Наружу торчит здоровенный четырехгранный наконечник стрелы. Чуть сплющенный кончик, весь в крови. Крошечный, прилипший к нему осколок белой кости. Вид ужасный. Особенно ужасно, что все это торчит из моего тела! Больно…

– Шагеш-шш шасха… – выдыхаю я сквозь сцепленные зубы на эсфератском.