Книга Блуждающая Земля - Лю Цысинь

Ее скафандр тоже выглядел странно. Я работаю космическим инженером, моя специальность – персональное снаряжение, и ее скафандр показался мне странным по двум причинам. Во-первых, я не заметил на нем никакой системы защиты от радиации, а шлем, висящий рядом с ней, не был снабжен щитком для поляризации слепящего солнечного света. Система теплозащиты и охлаждения также выглядела на удивление совершенной.

– На какой станции она находится? – спросил я, взглянув на директора.

– Не спрашивайте. – Выражение его лица было мрачным.

– Прошу вас, не надо об этом, – эхом отозвалась молодая женщина на экране, так покорно, что мое сердце дрогнуло.

– Вы ведь не в заключении? – пошутил я.

Помещение на экране монитора казалось очень тесным. Оно явно было чем-то вроде корабельной рубки. Ряд мониторов сложных навигационных систем пульсировал и мигал огнями вокруг нее, но я не видел ни иллюминаторов, ни даже экрана наружного обзора. Только карандаш, вращающийся рядом с ее головой, свидетельствовал о том, что она сейчас находится в космосе.

Когда я произнес эти слова, и она, и директор замерли.

– Ладно, – поспешно продолжал я. – Я не буду спрашивать о том, что меня не касается. Так куда мы отправимся? Выберите сами.

По-видимому, принятие решения далось ей нелегко. Она сжала руки в перчатках перед грудью, закрыла глаза. Как будто делала выбор между жизнью и смертью или будто считала, что планета взорвется после нашего короткого отпуска. Я невольно рассмеялся.

– Ох, мне непросто выбрать. Вы читали книгу Хелен Келлер «Три для, чтобы увидеть»? Если читали, то поймете, о чем я говорю.

– Только у нас нет трех дней. Всего два. Когда речь идет о времени, современные люди бедны, как церковные крысы. Но, с другой стороны, по сравнению с Хелен Келлер нам повезло: через три часа я смогу отвезти ваши глаза в любое место на Земле.

– Тогда давайте поедем в последнее место, которое я посетила перед отъездом!

Она назвала мне это место. Я тронулся в путь с ее глазами в руке.

Глава 1

Луг

Высокие горы, равнины, луга и леса – все сошлось в одном этом месте. Я находился более чем в двух тысячах километров от космического центра, где мне приходилось работать; путешествие на ионосферном реактивном самолете заняло всего пятнадцать минут. Передо мной лежала Такла Макан[17]. Тяжелый труд многих поколений превратил бывшую пустыню в цветущие луга. Теперь, после десятилетий строгого контроля за численностью населения, она опять стала необитаемой.

Луга простирались до самого горизонта. Позади я видел темно-зеленые леса на горных хребтах Тянь-Шаня. Самые высокие вершины венчали серебристые снега. Я достал ее глаза и надел их.

Эти «глаза» были в действительности парой мультисенсорных очков. Когда человек их надевал, все, что он видел вокруг, передавалось при помощи высокочастотного радиосигнала. Эту передачу мог принять другой человек, который носит такие же мультисенсорные очки, и это позволяет ему видеть все, что видит первый. Как будто у того, кто их носит, глаза того, кто все это видит.

Миллионы людей работали круглый год на Луне и в поясе астероидов. Стоимость полета в отпуск на Землю была астрономической – извините за каламбур, – вот почему космическое бюро, при всей своей скаредности, спроектировало этот небольшой гаджет. Все астронавты, живущие в космосе на околоземных станциях, имели соответствующие очки. Те люди на Земле, которым повезло отправиться в настоящий отпуск, носили такие очки, что позволило тоскующим по дому космическим сотрудникам разделить с ним радость такого путешествия.

Сначала люди смеялись над этими устройствами. Но так как те, кто готов был их носить, получали значительные субсидии на свои путешествия, очки стали очень популярны. Эти искусственные глаза становились все более совершенными, так как для их создания использовали самую передовую технологию. Современные модели даже передавали пользователям тактильные ощущения и запахи путем управления биоволнами их мозга. Брать пару глаз с собой в отпуск превратилось в общественную услугу среди землян, работающих в космической промышленности. Не каждый готов был брать с собой пару глаз в отпуск, обосновывая отказ тем, что это вторжение в личную жизнь. Что касается меня, то у меня с этим не было проблем.

Я глубоко вздохнул, глядя на открывшуюся передо мной перспективу. Однако из ее глаз донеслись звуки тихих рыданий.

– Это место мне снилось со времени моей последней поездки. Теперь я вернулась в свои сны, – раздался ее тихий голос. – Я чувствую себя так, будто поднимаюсь из глубины океана, словно делаю первый глоток воздуха. Не выношу замкнутого пространства. – Я и правда услышал, как она делает долгие, глубокие вдохи.

– Но вы же не в замкнутом пространстве. По сравнению с необъятным космосом вокруг вас этот луг – все равно что чулан.

Она замолчала, казалось, даже дышать перестала.

Я продолжал, хотя бы только для того, чтобы прервать это молчание.

– Конечно, люди в космосе все-таки находятся в ограниченном пространстве. Недаром пилот Чак Йегер прозвал астронавтов программы «Меркурий»…

– …«ветчиной в банке», – закончила она мою мысль.

Мы оба рассмеялись. Внезапно она удивленно вскрикнула:

– О! Цветы! Я вижу цветы! В прошлый раз их здесь не было!

Действительно, широкий луг украшали бесчисленные маленькие цветочки.

– Можете посмотреть на цветы рядом с вами?

Я присел на корточки и посмотрел вниз.

– Ох, как красиво! Можете ее понюхать? Нет, не срывайте ее!

Мне ничего другого не оставалось, как лечь почти ничком на живот, чтобы уловить легкий аромат цветка.

– Ах, я тоже его чувствую! Словно она посылает нам нежную сонату.

Я рассмеялся и покачал головой. В наш век вечно меняющихся прихотей и сумасбродных увлечений большинство молодых женщин были беспокойными и импульсивными. Таких утонченных девушек, как эта, которых до слез трогает вид цветка, немного, и встречаются они редко.

– Давайте дадим этому цветочку имя, а? Гм… Мы назовем ее «мечтательницей». А вон тот цветок? Как нам назвать его? Гм… «капля дождя» звучит хорошо. А теперь подойдите вон к той, подальше. Спасибо. У нее светло-голубые лепестки – ей надо дать имя «лунный лучик».

Так мы переходили от одного цветка к другому, сначала смотрели, потом нюхали и, наконец, давали им имена. Охваченная экстазом, она погрузилась в это занятие, и конца ему не предвиделось, она забыла обо всем. Мне, однако, очень скоро до смерти надоела эта глупая игра, но к тому моменту, когда я настоял на ее завершении, мы уже дали имена сотне цветов или больше.