Книга Межвремье - Медина Мирай

– Давайте поговорим, – вдруг предложил Станли.

– По-моему, мы уже достаточно наговорились, – буркнул Кален.

Неприязнь к временному помощнику скрыть не удавалось, и хоть разум из последних сил молил остановить поток чувств и закрыть все двери от ненависти, стоило отвлечься – и вот прокол, вслед за которым шли последствия:

– Даже сейчас ты язвишь, – устало произнес Тревис. Он не был глуп и знал, что Кален снова не останется безучастным, и потому предпочел бы молчание, но и сам устал от постоянного выяснения их неопределенных отношений. Словами их было не выразить – они оказались слишком запутанными и не раз претерпели взлет и падение.

К счастью, прежде чем Кален успел что-то сморозить в тот самый момент, когда им требовалась сплоченность во всех смыслах этого слова, Иона произнесла:

– Тревис… ты действительно хочешь этого?

Ее тон был осторожным, а голос – нежным и искренним, почти жалостливым, словно она вкладывала в него все свое понимание, несмотря на то что знала: перед ней все еще враг.

– Я…

Истина оборвалась, не успев слететь с губ Тревиса, когда он внезапно потянул Иону вниз. Кален осознал произошедшее первым и схватил сестру обеими руками, оттаскивая назад. Ребята прижались друг к другу, тревожно смотря на то место, куда Станли едва не провалился.

– Обрыв становится извилистым. И туман сгущается, – пришел он к выводу. – Значит, мы близки к цели.

– Отойдем от реки подальше, – предложила Иона, и идею незамедлительно приняли все. – Если кто-то и додумывался до того же, что и мы, он либо доходил до конца, либо падал в реку.

– С такими крутыми поворотами я склоняюсь ко второму, – Кален взял руку Ионы не глядя, но когда Тревис обернулся к нему с непонятным испугом, он понял, что ошибся, и отпустил его пальцы.

– И что делать теперь? Нащупывать землю сантиметр за сантиметром? На это уйдет вечность. – Кален хотел забыть о неловком инциденте как можно скорее, переключив внимание на более волнующие обстоятельства.

– Я буду идти впереди вас, отдельно и проверять дорогу, – вызвался Тревис. – В любом случае если упаду в реку, то смогу из нее выбраться. Наверное.

Предложение было принято. Поначалу Калена и Иону тревожило, что в сгущающемся тумане их проводник затерялся. Привычный ритм бегущей в реке воды подсказывал им, что он не свалился с обрыва, а значит, продолжает путь. Каждый раз после его «идите» Кален отсчитывал время до следующей команды. Получалось десять секунд.

«Восемь… девять… десять… одиннадцать…»

Кален досчитал уже до пятнадцати, но не послышалось ни всплеска воды, ни команды продолжить путь.

– Ты как там? – поинтересовалась Иона, а сама отступила назад.

«Раз, два, три, четыре…» – от напряжения Кален отсчитывал секунды до ответа быстрее.

– Тревис!

Иона решилась сделать шаг вперед, на невидимую землю. Сначала нащупала твердую поверхность носком, неуверенно опустила стопу и наконец сделала шаг, шепча брату:

– Держи меня крепче.

Кален громко сглотнул. Колени сковало от подступающего страха. Нет, он боялся и раньше, но теперь не мог заставить себя сделать уверенный шаг, даже зная, что впереди земля.

– Д-давай я выйду вперед, – предложил он.

Иона развернулась, слегка приоткрыв рот то ли от удивления, то ли оттого, что услышала то, что хотела.

– Тебе ведь страшно?

– Нам обоим страшно, – напомнил Кален с нервной улыбкой.

– Нет, идем как раньше.

– Я настаиваю, – в миг внезапной смелости он вышел вперед.

Иона больше не спорила. Кален проделал то же, что и сестра, но ступил чуть увереннее. Он нехотя признал, что делал это не только ради нее, но и ради придания уверенности своим действиям. Это разрушало колеблющуюся грань между страхом и смелостью.

Внезапно он почувствовал прикосновение к свободной руке, и страх вернулся, приковав его к месту.

– Идите за мной, – прошептал Тревис. – И можете больше не кривляться. Дальше прямая дорога.

Кален был бы счастлив поверить ему, но после внезапного прикосновения в тумане, крика, оставшегося без ответа, и неведения, что же стало с их проводником, он был слишком напуган и растерян. Тогда Тревис молча взял его за руку и потащил в неизвестность.

– Ты что-то нашел? – спросила Иона.

– Сами все увидите.

Находкой оказалась пещера. Привыкший к туману Кален поначалу воспринял куски камней, сталактиты и сталагмиты с восхищением. Все казалось лучше скучных домов и песка.

– Осталось недолго, правда?

– Хотел бы я на это надеяться, – Тревис вышел вперед.

Дыхание отражалось от холодных бугристых стен и возвращалось эхом. Чем дальше вглубь, тем непрогляднее был путь и опаснее становилось ступать по скользкой скалистой поверхности. Впереди слышался нарастающий шум бурлящей воды.

– Там водопад? – спросила Иона, замыкавшая строй.

– Нет, – Тревис остановился, чтобы прислушаться. – Шум словно откуда-то снизу.

– Э-э-э, может, водопад, но снизу? – Кален пожал плечами.

– Нет. Как тогда объяснить течение воды?

– Мы в мире полумертвых душ. В мире между живыми и мертвыми. О нем не помнит ни одна нормальная живая душа. А ты вообще перерожденный парень, помнящий свою предыдущую жизнь. Все еще будешь пытаться искать обычные объяснения необычным явлениям?

Повисло недолгое молчание. Прежде чем последовал резкий ответ, Иона с тревогой произнесла:

– А буду ли я помнить о том, что была здесь?

Парни обернулись к ней.

– То есть вы умерли искусственно и наверняка будете все помнить. А я?

– Не задумывайся об этом.

– Да, проблему под ковер и пошли дальше, – съязвил Кален.

После двух резких шагов Тревис стоял перед ним, сжимая кулаки до побелевших костяшек пальцев. Хоулмз ждал этого. Может, именно этого он и желал все время. От яда в сердце не избавиться ни добрыми разговорами, ни общей целью. Он все еще был вынужден «дружить» с врагом.

– Почему ты всегда делаешь все наоборот? Тебе говорят одно, ты же делаешь ровно противоположное. Либо противоположное говоришь. И, конечно же, назло. Ангела и Рейден поседеют, когда узнают, какой у них отвратительный сын.

– Прошу, не начинайте, – взмолилась Иона.

– Я, может, и не хочу становиться частью их семьи.

– Ты и не станешь, когда я получу награду за спасение ваших жизней. Если бы не я, ты бы уже объяснялся на том свете за все свои злодеяния!

– Я, по крайней мере, никого не убивал! Могу представить, сколько времени займет твоя исповедь.