Книга Чужое проклятие - Ольга Вольска

Сердце Анны совершило стремительный прыжок вверх и тут же сорвалось вниз. Коленопреклоненный Хьюго казался ей безгрешным, чистым ангелом, затмившим для нее весь мир. Как, он тоже думает о любви? Так неужели он ее…

Мысли чародейки обретали четкую форму, складываясь в слова то ли песни, то ли молитвы…

Храни меня, мой ангел светлый,

От беспросветной суеты,

В чертог любовный, неприметный,

Не входят те, кто не чисты.

Храни от замыслов лукавых,

От простоты наивных слов,

От рыка адских псов легавых,

От Божьих праведных даров.

Я не ищу стези спокойной,

Нет, мне милее пыль дорог,

Прочь улетаю птицей вольной,

Чьи крылья ты связать не смог.

Храни меня своей любовью,

Она прочнее всех кирас,

Ведь жизнь ее проверит кровью,

Огнем проверит смерть не раз.

Но если так случится вскоре,

Что ты покинешь мир земной,

То я, клянусь, в тоске и горе

Отправлюсь следом за тобой.

Пройду долиной смертной тени

И мрак могильный разгоню,

Пред миром павши на колени,

Воскликну: «Я тебя люблю!»

Храни меня, мой ангел светлый,

Как не хранил никто другой,

Мы этой силой беззаветной

С любою справимся бедой…

Княжна уже намеревалась заговорить вслух, чтобы открыть парню свои чувства, но вдруг почувствовала, как в кармане зажужжал мобильный телефон. Она быстро отступила в глубь коридора и вытащила истерично вибрирующую трубку. Звонил отец Рид.

— Да? — приглушенно отозвалась девушка.

— Анна, где ты?

— На южной окраине, а что?

— Где?.. Что ты там делаешь?! — сдавленно донеслось из трубки.

— Уже ничего. Что случилось, Рид?

— Проблемы! — простонал архонт. — Помоги мне, умоляю. Подходи на Кривой перекресток, я тебя сейчас заберу. — Священник отключился.

Чародейка тяжело вздохнула. Похоже, разговор с де Крайто откладывался. Жаль, но… Девушка вернулась в комнату священника, вырвала листок из своего карманного блокнота, написала на нем несколько слов, сунула записку в щель между дверью и косяком и торопливо зашагала прочь.

В каменном, насквозь пропитанном запахом плесени помещении царил полумрак. Мутно-оранжевые настенные плафоны, забранные толстыми решетками, не давали достаточно света, а потемневшие от времени камни вбирали в себя эти его скудные частицы, сгущая матовые тени. Шаги даже самых мягких подошв отдавались здесь гулким эхом.

Арьята, сжавшись в комок, сидела на полу, ожидая, когда за ней придут. На щеке темнел багрово-лиловый кровоподтек, след от удара тяжелой перчаткой одного из патрульных инквизиции.

Девочка не успела ничего понять… Все случилось так быстро… Она выбежала из подъезда отца Рида, свернула в первый попавшийся переулок, глотая злые слезы, и тут же налетела на патруль инквизиции. В начальные минуты ареста у нее возникло злорадное мстительное ощущение: «Ну и пусть, все равно я никому не нужна!..» Позже, уже находясь в здании управления инквизиции, ведьмочка осознала, что когда мастер Эрик и Анна узнают о произошедшем с нею несчастье, то разнесут тут все по камешку. А если не разнесут? А если они сами попадут в эти мрачные подвалы в качестве арестованных?.. Чувство вины обожгло нестерпимой вспышкой душевной боли: о нет, она снова втравила наставников в неприятности, и не только наставников…

А потом появилось новое ощущение. Нет, это оказался не страх, а нечто гораздо худшее. Арьята остро почувствовала энергетику того места, где очутилась: боль и опустошение. Страх, если он и присутствовал здесь когда-то, давно уже стерся из этих камней. Остались лишь тупая, застарелая боль и пустота.

— Поднимайся! — Неведомо откуда взявшийся инквизитор рывком поставил девочку на ноги. — Мэтр Саграда ждет.

Арьята медленно двинулась по коридору, понукаемая стражником. Стены давили на нее, выпивая все силы, парализуя магию, отрезая от внешнего мира.

Конвоир распахнул тяжелую, окованную железными полосами дверь и втолкнул девчонку внутрь. В противовес предыдущему, это помещение оказалось достаточно просторным. Непривычно закругленный готический потолок терялся в тенях. Ведьмочка сделала несколько шагов и остановилась. В глубине комнаты царственно вздымался массивный дубовый стол, заваленный бумагами, чертежами и фолиантами. У окна, спиной к посетительнице, стоял высокий худощавый мужчина. Он медленно обернулся и смерил Арьяту тяжелым взглядом.

«Глава инквизиции… — догадалась она. — Интересно, и почему его все так боятся?..» — с некоторой долей любопытства подумала девочка.

Юная ведьма не почувствовала, чтобы от этого странного мужчины исходили какие-то особенные флюиды, порождающие страх. Нет, от него веяло лишь болью и опустошением, — как и от всего здания в целом, — которые распространялись от абсолютно выжженной физической оболочки. Что же его так опустошило?

Команданте столкнулся взглядом с пронзительными серо-сиреневыми глазами девчонки и разочарованно отвернулся. Черт, как же он в ней ошибся! Читающая,[9]забери демоны ее душу, такая не отречется.

Арьята молча теребила в пальцах цепочку наручников.

— Молчишь? — усмехнулся инквизитор.

— Мне нечего сказать, — устало откликнулась она. — От судьбы не сбежишь, если только она сама тебя не отпустит.

Сеньор Христобаль Саграда философски изучал стоящую перед ним девчонку.

— Кто тебе такое сказал? — недоверчиво спросил он.

— Смерть, — просто ответила Арьята.

Фонари у Кривого перекрестка горели через один, а то и через три. Убегающие вдаль улицы, веером расходящиеся от крохотного пятачка Рыбной площади, терялись в темноте. Княжна стояла в пятне холодного света, опершись спиной о фонарный столб и обхватив руками плечи.

«Что-то произойдет… Ох, произойдет что-то нехорошее…» — похоронным гулом отзывалось у нее в голове предчувствие.

Вдалеке показался свет двух приближающихся огней. Из тьмы улицы выскользнул серебристый «линкольн» и резко затормозил прямо напротив Анны. Чародейка опешила. Ничего подобного не ездило по улицам Будапешта уже как минимум лет сто. Дверь автомобиля приоткрылась, и из кабины высунулся встрепанный Рид.

— Залезай! — срывающимся от волнения голосом скомандовал он.

Княжна забралась внутрь, удобно устроившись в глубоком, обитом кожей кресле.

— Вот уж никогда бы не поверила, что Виктору и Профессору удастся починить эту рухлядь, — уважительно пробормотала она. — Что у вас там случилось?