Книга Снежная роза - Лулу Тейлор

Внезапно она слышит раскатистый голос Возлюбленного:

— Придите, имеющие уши! Придите и внемлите слову!

— Это он! — кричит Китти, ее глаза блестят. — Он укажет им путь!

И вот они уже здесь: яростно орущая масса клубится у ворот, тряся их так, что засовы дребезжат и бряцают. Факелы бросают на толпу жутковатые отблески, освещенные лица перекошены от бешенства, рты открыты, все кричат. Кажется, здесь сотни людей, свистящих, вопящих, воющих, открыто глумящихся над Возлюбленным.

— Выйди и расскажи нам все про это слово! — выкрикивает какой-то мужчина. — Ждем не дождемся его услышать! Давай, выходи!

— Выйди и сотвори нам чудо!

— Да, посмотрим, как ты ходишь по озеру!

— Или давай переломаем тебе ноги и посмотрим, как ты поднимешься и пойдешь!

В темноте Китти цепляется за Летти.

— Это зверье! Они разорвут нас на куски!

— Наверняка не разорвут, — отвечает Летти, однако и она напугана. Она никогда прежде не видела разъяренной толпы и сейчас чувствует силу их ярости. Какие-то мужики пытаются взобраться на ворота, и теперь Летти видит, что на импровизированную баррикаду легко спрыгнуть, она послужит удобной лестницей для спуска на другую сторону.

Мы не готовы ко всему этому! Мы всего лишь поющие женщины! Неужели они этого не видят?

Однако в этот момент самая злобная из Ангелов впивается пальцами в ее руку.

— Теперь ты довольна? — запальчиво выкрикивает она. — Теперь, когда твои друзья здесь?

— Они мне не друзья.

— Как же! Ты змея у нас на груди. Ты навлекла на нас это зло. — В ее яростных глазах будто отражается всеобщий страх.

— Сейчас, девочки, — дрожащим голосом говорит Китти, — нам надо держаться вместе. Пусть с ней разбирается Возлюбленный, она ему родня.

— Мы должны что-то сделать, пока они не ворвутся и не заберут ее, — говорит Ангел, не слушая Китти.

Возлюбленный стоит у ворот, хотя не слишком близко, не настолько, чтобы до него долетел какой-нибудь метательный снаряд из толпы. Он высоко поднимает руки и с пафосом вещает привычным языком о слове, о божественной воле, о плане, обо всем, что обычно служило ему хорошую службу, но сейчас его речь только бесит тех, кто его слышит, и заставляет их глумиться над ним сильнее и громче. На ворота опять карабкаются парни, и один из них непременно добьется успеха, хотя садовник храбро отпихивает пришельцев граблями. Вокруг шум, суматоха, смятение. Внезапно на фоне всей этой кутерьмы слышится громкий перезвон, и чей-то голос кричит:

— Стойте, стойте! Прекратите, я говорю!

Шум спешно замирает, и голос слышен снова, сильный и отчетливый:

— Прекратите это безумие!

— Это Артур! — с восторгом говорит Летти. Сейчас она может его разглядеть. Он стоит у ворот, лицом к злобной толпе, в одной руке у него крышка от мусорного бака, в другой молоток, которым он воспользовался, чтобы звоном привлечь внимание толпы.

— Тихо, я говорю! — приказывает он, и воцаряется тишина. Даже Возлюбленный перестает ораторствовать, поющие гимн тоже замолкают, за исключением одного-двух пронзительных голосов. — Это зашло слишком далеко! Вы, конечно, вольны проявлять свое неудовольствие, но давайте перестанем угрожать этим людям. Большинство из них не хочет нанести вред. И насилие — это не ответ.

Раздается недовольный ропот, но Артур утихомиривает толпу:

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Скоро сюда прибудет полиция — мне сказали, что из Горхэма отправлен наряд, — и для нее вы будете не правы. Вы добрые, законопослушные люди. Вы высказали свои чувства. А теперь ступайте домой!

Следует пауза, слышен приглушенный шум голосов. Кажется, спокойствие скоро будет восстановлено.

Затем в относительную тишину врывается голос, неистовый и непреклонный.

— Я — путь! — гремит Возлюбленный. — Только со мной вы увидите спасение! Только избранные спасутся, а плевелы и мусор будут брошены в огонь!

Это все, что требовалось. Толпа снова воспламеняется и разъяряется пуще прежнего. Мужчины бросаются на ворота. Столпотворение такое, что крики Артура не слышны. Возлюбленный призывает:

— Братья и сестры, в церковь!

В следующий момент все правоверные разворачиваются и устремляются под защиту высоких стен и крепких дверей церкви. Толпа обтекает Летти, а она старается удержаться на месте, не быть увлеченной бегущими в панике прихожанами.

— Артур! — кричит она. — Я здесь! Артур!

Ее охранницы испарились. Китти исчезла. Садовник уже не может сдерживать приступ, и первый пришелец спрыгивает на землю за воротами и начинает отодвигать засовы.

Тут Летти чувствует на руке чью-то железную хватку.

— Идем со мной, — негромко произносит суровый голос, и, подняв глаза, Летти встречает ледяной взгляд Возлюбленного.

— Отпустите меня! — кричит она. — Артур!

— Ты никуда не убежишь. — Возлюбленный грубо дергает ее и тащит за собой в направлении, противоположном церкви.

— Артур! — вопит она, но из-за шума никто ее не слышит. Она не в силах сопротивляться Возлюбленному.

Через минуту они заворачивают за восточное крыло дома, и шум сразу стихает.

— Отпустите меня, — тяжело дыша, просит Летти. Руке больно от хватки Возлюбленного.

— Хватит с меня неприятностей, которые ты навлекла, — злобно рычит Возлюбленный и тащит ее за собой. — Если ты думаешь, что я дам тебе уйти, чтобы ты продолжала подбивать народ на бунт и портить все, что у нас тут есть, ты очень, очень ошибаешься. Ты научишься знать свое место. Твоя натура будет сломлена, тебе придется смириться с судьбой.

На последнем слове он открывает дверь в старую конюшню, в которой теперь хранятся упаковочные ящики и всякий хлам. Затем он резко вталкивает Летти внутрь. Она спотыкается, падает на пол и оказывается в куче соломы и мусора. Она не успевает ничего сказать, как Возлюбленный захлопывает дверь, и она слышит, как задвигается железный засов.

Она бессильно глядит на дверь и тяжело дышит, руку ломит в том месте, за которое он ее крепко держал.

— Выпустите меня! — кричит она, однако сознает, что это бесполезно. Все внимание приковано к воротам и церкви, у которой, возможно, уже собираются бунтовщики. Она поднимается и трясет дверь, но та крепко заперта. Она оглядывается вокруг в поисках окна, через которое можно было бы выбраться наружу, или хоть какого-нибудь намека на лазейку в стене, однако стало совсем темно и она мало что может разглядеть.

Она снова начинает кричать. Кажется, это продолжается долгое время, но она понимает, что во всем этом шуме услышать ее невозможно. Затем она чувствует запах. Она морщит нос и глубоко втягивает воздух. Этот запах не спутаешь ни с чем.