Книга Зеркало, зеркало - Бетси Фюрстенберг

Жози задержала взгляд на картине Боннара, едва различимой в лунном свете. Потом веки ее сомкнулись, и она уплыла в своих снах в Нассау, в далекий и беззаботный мир детства.

Глава 23

Горничная позвала Франческу к телефону:

— Мадам, это срочно!

Сразу подумав о Джеке, Франческа бросилась к аппарату. Джеку предложили поставить фильм, и он работал в Лос-Анджелесе над сценарием. Сегодня Джек должен был вернуться в Париж. Франческу охватил ужас при мысли, что ей сейчас сообщат о том, что самолет разбился. Если же с Джеком все в порядке, значит, она услышит дурные вести из санатория. От Эдуарда приходили все более тревожные письма. Финансовое положение ухудшалось. Франческа понимала, что ее неожиданная популярность губительно повлияла на дела клиники. Клиенты узнали, что она уже не встретит их как гостеприимная хозяйка в Лайфорд-Кэй. Однако интригующий шрам Франчески и ее связь с Джеком Уэстманом поразили воображение публики. Ее лицо смотрело из всех газетных киосков. Каждая светская колонка считала своим долгом подробно написать о Франческе, ибо публика проявляла ненасытное любопытство ко всему, что касалось жизни графини Нордонья. Франческа все больше стремилась к уединению, но Джек, бывая дома, настойчиво просил ее появляться вместе с ним на всех светских приемах.

— Наконец-то ты прославилась, — посмеивался Джек, — и стала для меня громоотводом. Рядом с тобой я чувствую себя почти безвестным.

Он, конечно, лукавил. Жизнь в Париже позволяла ему заигрывать со средствами массовой информации, изображая при этом полную недоступность. Теперь, когда Джек решил испробовать себя на поприще режиссуры, реклама стала для него еще важнее, чем раньше. Он рассматривал ее как своего рода страховку и не придавал особого значения тому, хорошо о нем говорят или плохо. Дурным знаком Джек считал только молчание.

Как обычно, при мысли о Джеке сердце Франчески учащенно забилось. Он вернул ей уверенность в себе. Любовь к Джеку и Кристоферу составляла единственный смысл ее существования. Она ревновала его к репортерам, страшно скучала о нем и не желала делить Джека ни с публикой, ни с продюсерами. Конечно, он не идеален, но Франческа подозревала, что в ней самой есть какой-то дефект, поэтому она так отчаянно нуждается в любви и ищет в ней опору. С тех пор как она потеряла вечно ускользающую мать, ей не удавалось искоренить в себе эту ненасытную потребность в любви.

— Франческа! — Певучий голос с французским акцептом захлебывался от восторга. — Вы уже видели новый «Вог»? Нет? Не может быть! Какой сюрприз!

Франческа вздохнула с облегчением. Это Аполлония! Связавшись с Марио, она стала разговаривать именно так — возбужденно, отрывисто, словно всегда спешила сообщить, что ее любовник завоевал очередной приз. Куда только делась ее степенная профессорская манера?

— Неужели это и есть срочное дело? — насмешливо спросила Франческа. — Вы звоните по поводу французского «Вог»?

— Mais oui[16], ведь в редакционной статье помещена ваша фотография, а говорится в ней о Франческе Нордонья и природе женской красоты. Дорогая, вы для них — «великолепный пример современной независимой женщины»! Знаете, как они вас называют? «Муза знаменитого американца»! Чему вы смеетесь? Разве вас не распирает от гордости?

— Конечно, Аполлония, я почти в восторге. — Франческа сильно сомневалась, что может служить кому-нибудь примером. — Если на меня нападет хандра, сразу же куплю этот номер. Спасибо, что рассказали.

Ее реакция на сногсшибательную новость, видимо, разочаровала Аполлонию.

— Ладно, но уж Джек точно придет в восторг. Кстати, мне нужно сказать вам кое-что еще, так, мелочь, но вот это в самом деле срочно. — Голос Аполлонии звучал теперь серьезно. — Звонил Эдуард. Он прилетает в Париж, хочет поговорить со мной. Боюсь, неприятности с санаторием.

Да, это следовало предвидеть. Франческа смущенно подумала, что постыдно пренебрегла Эдуардом и своими обязанностями в их общем предприятии. Ей будет трудно встретиться с Эдуардом.

— Бедный Эдуард, у него столько дел, а приходится тратить время на дальнюю поездку. Мне страшно неловко, что я сбежала и взвалила все на него.

— Франческа, вы тут ни при чем. Эдуард хочет поговорить о моих делах. Точнее, о поступке Марио, ответственность за который лежит на мне.

Франческа понятия не имела, какое отношение имеет Марио к делам санатория. Гонщика, зацикленного на своих машинах, не удавалось затащить даже на званый обед. Впрочем, и на людях он говорил только об автомобилях.

— С нашего общего счета пропала определенная сумма. Деньги, предназначенные на рекламную кампанию для санатория, были случайно положены на мой личный счет и теперь исчезли. Все это ужасная ошибка.

Франческа отметила, что Аполлония слишком напирает на слово «ошибка». Между тем проблема не казалась особенно серьезной.

— Конечно, Аполлония, это неприятно, но думаю, вполне поправимо. Мы покроем недостающую сумму, а потом Марио вернет деньги. — Франческа знала, что Марио иногда везет. Несомненно, он снова завоюет свои позиции, как это уже было в Каннах.

— Если только Марио сам вернется, — вздохнула Аполлония. — К сожалению, все не так просто, девочка моя. Банк выдал ему в кредит огромную сумму с нашего совместного счета. Я даже не решаюсь назвать ее.

— Неужели все так плохо? Мы с Джеком вам поможем. Прошу вас, Аполлония, не волнуйтесь из-за санатория.

— Вот это мне и предстоит обсудить с Эдуардом. Хочу попросить вас о любезности, Франческа: пойдите со мной на эту встречу. Мне нужна ваша помощь. Сами знаете, как Эдуард относится к вам.

Франческа догадывалась, что Эдуард небезразличен к ней, но удивилась, что Аполлонии это известно.

— Хорошо. Когда он прилетает?

— Сейчас.

— Сейчас? Неужели это настолько срочно?

— Вот именно, девочка моя. — Аполлония грустно вздохнула. — Очень срочно.

На следующее утро Эдуард позвонил в дом Франчески. Джек отправился на встречу с одним из своих продюсеров.

Франческа выглянула в окно. Эдуард стоял у ворот в легком плаще, несмотря на холодный и сырой мартовский день. У нее потеплело на душе: Эдуард прекрасно смотрелся на парижской улице. А почему бы и нет? Ведь это его родная страна. Каждого мужчину Франческа невольно сравнивала с Джеком, неизменно решая вопрос в его пользу. Высокий Эдуард казался все же ниже Джека. Он был изящным и утонченным, полным жизни, однако не обладал необычайным магнетизмом Джека. Тем не менее, увидев Эдуарда, Франческа обрадовалась и выбежала ему навстречу.

Она сразу заметила, что Эдуард утомлен и чем-то озабочен. Франческа догадалась, что дело совсем не в трансатлантическом перелете и смене часовых поясов. Он был больше обычного загружен делами в клинике, но руководство санаторием истощило его до предела. Обязанности Франчески Эдуард возложил на менеджера, но ему приходилось контролировать все самому. Теперь, когда количество предварительных заказов на места в «Розе Лайфорда» стало падать, Эдуард счел необходимым восстановить их общее предприятие.